— И поэтому вы все как один желаете ему начистить морду? — с усмешкой и неким уважением произнес старый офицер.
— Не начистить, конечно. Нам нельзя его и пальцем трогать. Даже на километр подходить. Но учитывая как сильно укоренилось это правило, я могу повести себя крайне неадекватно.
Лейтенант хохотнул. Потом еще громче. И еще. Его хихиканье переросло в громкий, басистый хохот. Он перекидывал указательный палец с меня на андроида, ловя широко открытым ртом снежинки. Ни я, ни андроид не понимали что в этом было смешного. Мы оба отуплено наблюдали за реакцией Хэнка, никто из нас не осмелился произнести хоть слово. Конечно, Андерсон был странным. Но чтобы настолько…
— Так вы, оказывается… — хохот стих, и Хэнк, вытирая слезами, смешливо оглядывал нас. — Вы вроде как конкуренты, что ли?
— Очень смешно, Хэнк.
— Ладно, ладно… можешь остаться. И без тебя справимся. Пойдем, Коннор.
Андерсон все еще хихикал и что-то бубнил себе под нос, когда андроид, кинув на меня равнодушный взгляд, побрел прочь. Его темные ботинки оставляли четкие следы на снегу, в то время как старик шаркал ногами, сгребая вокруг сугробы. Медленные снежинки спускались на широкие мужские плечи, подолы пиджака шуршали от легкого ветра. Его облик был прекрасным даже из-за спины. Высокий воротник пиджака оканчивался синей в цвет повязки полоской, которая ровно повторяла изгиб воротника белоснежной рубашки. Темные волосы заканчивались чуть выше шеи, и, приглядевшись, можно было отметить имитированные следы прорастающих волос. Он шел уверенным шагом, забирая с собой мою уверенность и злость. Я не могла оторвать от него взгляда, как бы не старалась. Солдат внутри давно перестал отзываться на вспыхивающие чувства, но рассудок все же пытался быть холодным, и я с силой заставила себя отвернуться, закусив губу. Во рту вновь почувствовался железный вкус крови. Я зализывала рану, стараясь остановить красный поток, хоть и знала – этого не требуется. Кожа затянулась меньше, чем через минуту.
Произнесенные слова дозволения остаться у машины заставили легкие с облегчением вздохнуть. Морозный воздух пронизывал каждую клеточку, кисть ощущала холодную, но гладкую поверхность металлической крыши машины. Несмотря на возвышенность местности, с которой можно было даже рассмотреть город, сильного ветра здесь не было. Изредка потоки воздуха швыряли снег в лицо и стаскивали тяжелые волосы с плеч, но это были приятные моменты. Веяние приносили лишь благодать — разгоряченная от злости и предстоящей встречи кожа охлаждалась, проступившие капли холодного пота на лбу испарились. Я медленно осматривала территорию резиденции. Дом и вправду был неказистым, однако его хозяин подходил ему подстать. Удивительным показалось то, что территория не была ограждена забором. Камски, учитывая как далеко он забрался, любил одиночество. Его жилье уже выглядело как тюрьма без окон, оставалось лишь построить шипованный забор и ров с крокодилами для полной картины.
Мягкие следы андроида на снегу начало заносить. Оторвавшись от машины, я осторожно подошла к месту, где они начинались. Сквозь придавленный снег просматривался отпечаток рисунка на подошве. Следы были узкими, но длинными. Он всегда ходил с особой серьезностью, уверенностью, сквозь которую прослеживалась простота и легкость. В груди зародился зуд, требующий пройти по этим следам, ступить туда, где стоял он. Зуд был настойчивым и крепким, но я всячески держалась от желания совершать очередную дурость.
Я по-прежнему боролась со своим сердцем. Глупый орган демонстративно трепетал и сжимался каждый раз, как в голове всплывал протянувший руку андроид. В его глазах читалось сомнение, тревога от собственного поступка и в то же время желание услышать взаимный ответ. Его темные глаза впивались в меня, словно клыки тигра, стремящегося подавить сопротивление жертвы, но я не была жертвой. По крайней мере, мне так казалось.
Почувствовав дрогнувшее сердце, я осторожно занесла ногу над начинающим скрываться под слоем снега следом. Казалось, что если я сделаю шаг вперед, то этот момент станет точкой невозврата. Что стоит мне опустить ногу, как мир расколется на две половины точь-в-точь как мой разум. Снег поглотит меня вместе с моими мыслями, навечно утопит в размышлении о тепло-холодных руках андроида, жаре под серым пиджаком и темных механических глазах. Возможно, это станет последней проверкой моей стойкости и преданности подразделению. Возможно, ощутив что-то, я отвечу на все свои вопросы всего одним ответом.
Нога медленно опустилась на след. Она была куда миниатюрнее, чем след от ботинок Коннора, но внимание привлекло не это. Из груди вырвался протяжный стон, растворившийся в морозе ледяным белым облаком. По телу пробежала мелкая дрожь. Тысячи электрических разрядов поглотили нервные клетки, и я быстро отдернула ногу, стерев след со снега. Рассудок четко отчеканил слово «Нет» всем моим чувствам, и мурашки под темной ткань исчезли в мгновение ока. Я отказывалась признавать себя и своего молчавшего внутри солдата потерянными. На мне все еще была солдатская форма, за спиной плотно спала катана — символ всей моей жизни, в голове еще четко отслеживались рефлексы в отношении защиты наставника. Я не была потеряна! Только не сейчас.
Рассудок внезапно зацепился за промелькнувшую в голове мысль о моей главной функции. Коннора и Хэнка не было уже десять минут, и эти десять минут мне показались катастрофическими. Конечно, Камски не станет покушаться на жизнь андроида и тем более лейтенанта в собственном доме, но требовательный зуд в голове пел и без того напряженному разуму не самые хорошие песни. Передо мной стоял главный вопрос этого дня: пойти против собственной ярости и встретить треклятого Камски, но удостовериться в безопасности наставников, или же остаться здесь и сдирать с зудящей головы волосы?
Осторожно осмотревшись, я медленно двинулась к особняку. Каждый метр отдавался ощущением, что здание резко оживет и попытается поглотить меня в свои недры. Успокаивая собственные разбушевавшиеся мысли, я правой рукой придерживала саю катаны за спиной и неторопливо, как встревоженная лань, пробиралась к зданию. Путь был близким, но чертовски тяжелым. Высокие двери возвышались вверх, словно проход в чертоги чистилища. Тихо опустив холодную ручку, я ощутила, как дверь поддается вперед. Она не была заперта. Камски, видимо, не только не беспокоился о своем одиночестве, но и не боялся внезапной смерти.
Теплый воздух помещения окатил меня с ног до головы, оставляя холод и мороз за дверью. Холл был очень высоким и темно-серым. Прямо с противоположной стены на меня смотрел молодой Элайджа Камски. Его хитрый, слишком самомнительный взгляд вызвал во мне неимоверную бурю негативных эмоций, но я смогла сдержать свой пыл и сделать несколько неловких шагов в центр гостевого помещения. По обеим сторонам от портрета стояли мужская и женская каменные фигуры, на груди которых красовались синие треугольники – эмблемы «Киберлайф». Здание приводило меня в ужас. Остатки рассудка требовали развернуться, усесться в машину и закрыть все двери напрочь, не пустив в салон даже хозяина Хэнка. Отвергнув заманчивую идею, я, не издавая звуков, подошла к ближайшей комнате. Я не знала, помешаю ли своим появлением наставникам и этому противному человеку, но ноги рефлекторно шли вперед, намереваясь раз и навсегда прояснить — все ли в порядке с доверенными мне лицами.
Черная дверь бесшумно втянулась в серую высокую стену. Из глубины комнаты доносился плеск воды и какие-то тихие разговоры. Врываться в комнату с оружием наперевес мне не хотелось, и потому я выглянула из-за дверного косяка. Представшая картина совершенно не вязалась с теми понятиями и представлениями, что сложились в моей голове за время работы в Детройте. Злость на Камски переросла в ненависть.
Коннор стоял за бортом бассейна, нацелив пистолет на стоящей перед ним на коленях андроида — первого прототипа всех механических существ США. Ее голубые глаза не источали ни единой эмоции, светлые волосы были уложены в хвост, стекающимся рекой по хрупким женским плечам. До ушей доносился тихий разговор нахаленного Элайджи, но он был таким вкрадчивым и не разборчивым, что слов, а уж тем более фраз было не разобрать. Я лишь услышала требовательный восклик Хэнка, четко произнесенное офицером слово «Нет!» отражалось от темных стен и поглощалось прозрачной водой в красном бассейне. Завороженная ситуацией, я сама не заметила, как вышла из-за двери и обошла бассейн. В воде плескались еще несколько андроидов-прототипов, но их внимание в мою сторону скорее было безучастным, чем беспокойным. Никто в этом доме, даже сам Камски, не тревожился в отношении непрошенных гостей.
