— Все мы люди, да? — отчужденно произнес Хэнк.
— Я скорее недочеловек.
— Меня и вовсе нельзя назвать человеком, — включился в разговор Коннор.
Хэнк медленно повернул голову на горящем красным светофоре и окинул нас раздражительным взором. Вид уставшего, все еще пьяного и помятого местами седовласого морщинистого офицера мне показался забавным. Пока на моем лице происходила борьба между имитацией бесчувственности и улыбкой, Коннор смотрел в глаза лейтенанта с неподдельной невинностью.
— Хоть бы раз в жизни промолчали, — светофор загорелся зеленым, и Хэнк полностью вернулся к дороге, — болваны бесчувственные.
— Если честно, я ожидала, что вы откажитесь от меня.
— Я, может, и бываю редкостным дураком, но все же не настолько идиот, чтобы терять напарника из-за какой-то простреленной ноги. Тем более пластмассовой.
Сказанное перебороло мое желание оставаться холодной, и я допустила на своем лице улыбку. Я слышала, как размеренно бьется мышечный двигатель в такт автомобильному шуму, ощущала небывалую легкость от сказанных слов. Как бы мозг не страшился будущего, мне все же были приятны эти чувства.
Некоторое время в салоне царило молчание, смешиваемое с гулом мотора и мечущимся в мозге мыслями. Коннор провожал взглядом редких прохожих. На мгновение мне показалось, что андроид ловит взором пролетающие мимо снежинки, изучает их с особым интересом, полностью поглощенный своим программным обеспечением. Я все еще помнила смущенный вид того техника, перед которым мне пришлось предстать во всей своей красе. Коннор когда-то побывал на его месте. Его синий диод остро отражался бликами в отражении зеркала, его взгляд холоден и безучастен. Конечно, он не видел меня полностью обнаженной, но даже того моего вида хватило бы, чтобы смутить как минимум старика Хэнка. А тот малый видел в своей жизни все…
Всплывшие в сознании лик техника и мое голое тело в отражении запотевшего зеркала вызвало во рту вкус горечи. Впервые за семь лет мне было стыдно. Лицо краснело, в висках стучала сбиваемая вновь сумасшедшим сердцем кровь. Тахикардии не наступало в полной мере уже несколько дней, но даже редкие искажения работы сердечной мышцы сказывались на общем состоянии. Внутри головы звучал шум от повышенного давления мозга, руки и ноги резко холодели. Я старалась всячески развеять перед собой взгляд незнакомого мужчины на моем теле, развеять осознание своей потенциальной сексуальности, старалась уничтожить в памяти образ пристально смотрящего на меня Коннора из-за двери. Я старалась избавиться от едкого чувства стыда любым способом! Но удавалось очень плохо.
— Могу я задать вам вопрос, Хэнк?
Автомобиль проносился мимо серых зданий к окраине города. Постепенно многоэтажки с уходящими в небо стенами редели, пока улицы полностью не затянули заснеженные коттеджи. Андерсон вел машину как обычно медленно, не превышая скорости в пятьдесят километров в час. Дороги были пусты, снежная стена не давала смотреть вперед ближе, чем на двадцать метров, однако ни одной машины в данном районе нами еще не было встречено. Тем не менее, офицер не желал отвлекаться от дороги, и потому потерянно промычал в знак согласия.
— С какого возраста вы решили податься в хиппи? Я про ваши волосы.
Автомобиль резко затормозил, издавая звук стирающихся покрышек. Руки рефлекторно сцепились на спинках передних сидений, и мне чудом удалось не впечататься в коробку передач. Коннорам повезло меньше. Катана не удержалась в сае, когда мое тело кидануло вперед, и, размахивая грозно своим острием, провалилась между передними сиденьями. Вместе с этим металлическим звуком послышался и глухой стук — Коннор-андроид приложился лбом к приборной доске.
— Какого… — не успела я начать свою тираду, как Хэнк, яростно развернувшись, стремительно перебегал взглядом голубых глаз с меня на андроида. Коннор, потеряв часть бионической кожи на лбу, поспешно ее затягивал обратно.
— Слушаем меня внимательно. Все помним три золотых правила нашего клуба анонимных идиотов?
— Да, конечно, — на автомате отчеканила я.
Андерсон выжидающе посмотрел в сторону Коннора. Андроид, хмурясь от такой резкой остановки, кивнул головой.
— Так вот, включите звукозаписывающий диктофон в своей голове, и запишите еще одно: никто и ни при каких обстоятельствах не обсуждает мою внешность, — последние слова были сказаны с особым нажимом. Смотря на разъяренного Хэнка и на заживающего Коннора, я вдруг пожалела о своем вопросе. — Если хоть одна тварь божья что-то еще раз скажет о моих волосах, я запихну ей табельное прямо в задницу. Все всё уяснили?
Машина стояла посреди полосы вот уже несколько минут. В любой момент могла выехать такая же колымага или более дорогой автомобиль из стены снега, и наше путешествие закончиться прямо здесь и сейчас. Хэнка это не волновало. Он перекидывал свой взгляд с меня на андроида, и только когда я подала голос — развернулся к рулю и плавно тронул машину с места.
— Что у вас у всех за мания запихивать вещи в задницы? Сначала Рид, теперь вы.
— Причем тут этот болван?
— Мы встретили детектива Рида в баре, — Коннор все еще почесывал свой лоб, даже когда бионическая кожа полностью покрыла белый пластик. Я видела, как блеск искусственной плоти отразился в зеркале заднего вида, но так и не успела рассмотреть ее как можно ближе. На минуту мне стало неловко за причиненную боль андроиду. Через минуту окрепший, но совершенно незаинтересованный в моей жизни солдат внутри смахнул эту неловкость движением руки. — Он обещал внедрить пустую бутылку из-под вина в мою конструкцию.
— Еще и Коннором-питонором обозвал. Он всегда такой неадекватный?
— Как назвал? — Хэнк сощурился, проигнорировав мой вопрос. В его голосе читалось ошарашенность, но, несмотря на свое желание повернуться в нашу сторону, офицер все так же был прикован к заснеженной дороге. Постепенно исчезли и сами домики. Впереди была лишь пустынная дорога, ведущая куда-то в местные возвышенности. — У него всегда было чувство юмора, как у школьницы.
Мы переглянулись с Коннором через зеркало заднего вида. Я знала, о чем тот вспоминает. Теория Хэнка подтверждала предположение андроида о психическом расстройстве мерзкого детектива. Эта мысль на секунду другую сроднила наше с андроидом сознание, однако через мгновение я услышала в голове тонкий, обидчивый голос Коннора-катаны. Она так и лежала меж сидений, отблескивая в мою сторону грозными лучами. Я спешно начала запихивать катану в саю.
— Коннор-питонор… надо же… — тихо бубнил Андерсон. — Вы вообще как с ним могли пересечься? Что вы забыли в баре?
— Я искал вас, лейтенант, — быстро парировал андроид. — Хотел узнать, все ли у вас в порядке.
— С тобой то все ясно, а ты то каким боком там оказалась?
Несмотря на петляющие белые дороги, лейтенант все же бросил на меня свой подозревающий взгляд. Меня окатило ледяной водой. Рассказывать Хэнку о своих потребностях в одиночестве среди толпы не хотелось, и уж тем более не хотелось говорить о распитии последнего бокала вина в обществе Коннора. Вечер в баре все еще отзывался во мне сотнями иголок в покалеченной душе, в голове словно мантра повторялись слова мелодии прошлого, перед глазами стоял образ Коннора с протянутой мне рукой.
Я не могла пошевелиться даже пальцем, все сильнее и сильнее углубляясь в воспоминания. Этот легкий жест механической руки был до боли тревожным, и в то же время самым желанным на свете. Сдавшийся разум как масло в огонь подкидывало воображаемые картины, начинающиеся с «а если бы». А если бы я не отказалась? А если бы я вложила свою руку в его ладонь, то смогла бы ощутить внутренние волны нарастающего трепета от этого прикосновения? А если бы он притянул меня к себе, почувствовала ли я под его пиджаком жар? Смогла бы я медленно плыть по паркету, совершенно не ощущая под ногами пола и каблуков? Смогла бы я без сожаления утопать в его руках, как утопает осенний лист в прохладной воде бегущего ручья?
Укрепившиеся воспоминания и фантазии вызвали бурные реакции у организма. Сердце вновь начало плеваться сгустками крови, под закрытым черным комбинезоном бегали мурашки. Я хотела ответить, выдавить из себя хоть что-то вразумительное. Однако стоило мне открыть рот, как Коннор спешно отвлек Хэнка.
