Фыркнув, я закатила глаза и побрела за уже удалившимся старым офицером. На плечах мужчины виднелась влага, а кончики седых волос слегка слиплись – на улице вновь сыпал снег. Кожа рефлекторно ощутила влагу и холод. Я любила снег. Точнее, когда-то любила.

Маленькие кабинеты для показаний располагались вдоль стены рядом с выходом на ресепшн. Прозрачные, но мутные стеклянные стены не позволяли полностью рассмотреть происходящего внутри. Сквозь толстое стекло пробивались только размытые очертания людей. Большинство кабинетов были пусты. Только в одном проглядывались несколько силуэтов, принадлежащим явно не женщинам. Именно к этому кабинету мы и направлялись.

Хэнк дождался, пока я и Коннор, как выводок утят, соберемся вокруг него. Он одарил нас предупреждающим взглядом вроде «закройте рты и выглядите умно» и открыл стеклянную тяжелую дверь. На удивление, та поддалась легко. Через несколько секунд мы все вместе вошли в кабинет для показаний.

Хватило всего одного взгляда, чтобы я четко определила для себя – мне здесь не уютно. Кабинет был маленьким и узким, но с высокими потолками. В таком кабинете не было возможности развернуться, стоило только выхватить Коннора-катану и выставить вперед, как тут же будешь больно прижат спиной к противоположной стене. Узкое пространство раздражало солдата внутри меня. С ним же раздражалась и я.

Не смотря на узкость пространства, здесь все же помещался один белый стол, за которым сидел офицер в полицейской форме, и стул, на котором восседал в свою очередь посетитель. Ему явно было не комфортно здесь: мужчина был грузный, широкие плечи были стиснуты словно в тиски, глаза взволновано бегали по нашим лицам. Его седая недельная щетина густо покрывала лицо, горчичного цвета куртка распахнулась настежь. Ему было жарко. Что ж, я с ним соглашусь. В помещении и вправду было очень душно, а наши с Хэнком тела только усугубляли ситуацию. Коннор не употреблял кислород, но его присутствие тоже доставило дискомфорт – если Андерсон развязно присел на уголке стола, то я и Коннор вынуждены были делить маленький участок у входа пополам. Андроид, сам того не осознавая, встал рядом со мной настолько близко, что рукав его пиджака касался моей левой руки. Внутри поднялся зуд, и мне хватило терпения только на половину минуты – рука инстинктивно нащупала саю висящей за спиной катаны, лишь бы подальше держаться от этого создания.

‒ Знакомьтесь – это лейтенант Хэнк Андерсон. Он ведет дела в городе по андроидам.

‒ Здравствуйте, – растянуто произнес Хэнк.

‒ Добрый день, лейтенант, – голос мужчины был слегка перепуганным, даже торопливым. Он встревоженно мял серую шапку в своих пропотевших ладонях.

‒ Анна, Коннор, – лейтенант коротко кивнул в нашу сторону, изучая статуэтку полицейской машины на столе. Вряд ли от этого знакомства была польза, но седовласый Хэнк все же решил нас представить, хоть и в своей привычной манере. – Рассказывайте. Что у вас произошло?

Коннор стоял рядом неподвижно, изучая посетителя глазами. Его диод вновь горел приятным голубым цветом, я отметила четкость линий его скул. От вновь нахлынувших мыслей тело бросило в жар. Я попыталась отодвинуться от андроида еще подальше, но Коннор этого не заметил. Его интересовало исключительно новое дело по девианту, меня интересовала моя безопасность в прямом и переносном смысле.

‒ Мы с женой пару лет назад купили андроида. WR-300. Наши-то дети все разъехались. Неделю назад я хотел его сдать обратно, ‒ только произнеся эти слова, мужчина виновато взглянул на Коннора и тут же затараторил. Создалось впечатление, словно мужчина пытается извиниться перед представителем другого «вида». – Сами понимаете, все эти случаи нападения, митинги. Жена не дала его забрать. Позволила ему сбежать. Его уже неделю нет. Жена меня грызет, привязалась к нему, глупая женщина. Говорит, мол, ребенок, как же можно его отдавать. Верните его, очень прошу вас.

– Вы не знаете, где андроид может быть? – Хэнк в мгновение ока стал более серьезным, суровым и «профессиональным». Подобное его поведение ярко выделялось на фоне обычного агрессивного и безалаберного поведения лейтенанта, и мне понравилось видеть его таким важным. В конце концов, он был представителем закона и в какой-то степени моим коллегой. Пусть он и выглядел, как старый шериф-ковбой в кожаной коричневой куртке, сидящий вразвалочку на краю стола. Все же он знал свое дело.

– Нет, конечно. Он из дома толком не выходил. Я даже представить себе не могу, куда он мог пойти.

– Вы уверены? – Коннор подал голос так внезапно, что меня передернуло. Я испуганно посмотрела на андроида. Даже в профиль андроид выглядел идеальным, и мне представилась возможность получше рассмотреть имитацию родинок. Делать я этого, конечно же, не стала, несмотря на внутреннее желание пялиться во все глаза.

Хэнк сложил руки на груди, выпрямился и вызывающе посмотрел на андроида. Его взгляд «сидите тихо и не рыпайтесь», кинутый перед дверью, остался Коннором проигноренным, как и все остальные ранее отданные приказы.

– Мозг девианта включает в себя множество противоречивых функций. Все девианты, с которыми нам приходилось работать, не покидали мест преступления, или же скрывались там, где им хоть что-то было знакомо. Они не получают команд и не знают что им делать. Постарайтесь вспомнить. Может, андроид все-таки покидал дом?

Мужчина перестал мять шапку. Он сощурил глаза, смотря ровно на Коннора. Меня бы этот взгляд давно напряг, но андроид сносил все – даже пронзительные серые глаза, смотрящие прямо в душу.

– Вообще-то, было одно место… он часто ездил с моей женой ко мне на работу, когда та привозила мне обед.

– Вы осматривали это место? – переспросил Хэнк.

– Нет. Оно закрылось на ремонт уже после моего увольнения полгода назад. Да и был он там всего несколько раз… думаете, он может там прятаться?

– Мы проверим все зацепки, что найдем, – лейтенант расправил плечи и встал со стола. Ему не терпелось покинуть помещение, до того здесь было тесно и неуютно. – Где это место?

– Рыбозавод. В Лост-Поинте.

– Мы оповестим вас, если что найдем. До свидания.

Просторный, серый холл был как глоток воздуха после утопания под пятью метрами воды. Мы с Хэнком как по команде выдохнули, стоило только переступить порог кабинета. Коннор выглядел вполне сносно. Его грудная клетка вздымалась и опускалась, но это было лишь имитированное действие. Возможно, поэтому он смотрел на нас с неким смущением и интересом.

Снежный покров улиц увеличился в два раза. Здешние зимы никогда не могли похвастаться высокими сугробами или сильными снегопадами. По крайней мере, после Арктики любая зима мне казалась всего лишь паршивой пародией на мороз и холод. Однако в этом году здешняя погода разыгралась не на шутку. Большинство митингующих против андроидов людей на площадях часто носили с собой плакаты, выдвигающие теорию об изменении погодных условий из-за производства андроидов. Может, так оно и было, и Коннор был косвенно причастен к вдруг нахлынувшей зиме. Мне остро хотелось подшутить на тему повелевания андроидом над погодой, но я сдержалась, больно закусив губу. Во рту вновь почувствовалась кровь. Совсем как в тот раз, когда Коннор предстал передо мной с вывернутым животом.

– У вас кровь, – андроид, ловя своей идеальной укладкой черных волос белые пушистые снежинки, пальцами дотронулся до левого уголка своих губ. – Вот здесь.

Это легкое и простое движение вызвало во мне бурю, торнадо из смешанных холодного рассудка и все больше укореняющейся чувственности. Я отвернулась от андроида и стерла кровь с лица. Рана внутри быстро затянулась и исчезла, но дыра внутри никуда не делась. Я словно чувствовала голод внутри желудка, в то время как есть мне не хотелось. Старый ржавый гвоздь на белом, идеальном паркете сменил свои рыжики на металлический уверенный блеск, и что-то мне подсказывало, что вырвать его оттуда теперь точно не удастся – рыжина вокруг гвоздя, расползаясь по паркету, уничтожала его в щепки. Края белого пола, символизирующего мой солдатский мир, обветшали. Мне оставалось только оплакивать свое существование и отталкивать Коннора все дальше и дальше в надежде, что это поможет.