Людей в холле добавилось. Некоторые искоса смотрели в нашу сторону, кто-то старательно не замечал. Тела убитых агентов в коридоре уже спешно накрыли белыми полотнами, а запах пороха дополнился кровавым запахом смерти. Те люди, что нескрываемо пялились в нашу сторону, готовы были упасть в обморок, и это не было бы удивительно: я, как и Коннор, была залита разноцветной кровью, испачкались и склеились даже концы длинных волос в конском хвосте. Меня смело можно было отправить на съемки в какой-нибудь боевик или фильм ужасов, где главная героиня, наверняка знающая все виды боевых искусств, в одиночку сражается с инопланетными вторженцами.

По пути к лифту нас встретил Хэнк. Его дыхание было сбитым, а движения - вялыми. Должно быть, он пробежал немало этажей. С момента его исчезновения прошло, по меньшей мере, пятнадцать минут. Только сейчас, увидев его, я вспомнила, что посылала за водой, однако на поиск воды не могло уйти так много времени: в студии находилось как минимум два автомата с напитками. Однако старый офицер безмолвно оправдал свое длительное отсутствие. В его руках было несколько свежих сэндвичей с курицей, которые мне нужны были сейчас как никогда.

Покинуть здание было нелегко. Вокруг сновали множественные офицеры, представителя ФБР, медики и прочие работники башни. На каждом углу раздавались охи и вздохи, кто-то даже додумался тыкать пальцами. Но самым неприятным был парадный выход, вокруг которого уже успели столпиться множество репортеров и журналистов. Один наш побитый вид мог вызвать кучу вопросов и фотографий, а уж попадать на обложку газеты мне точно не следовало. Хэнк, поняв мои замешательства, быстро нашел запасной выход. К счастью, тот оказался хоть и заваленным разным хламом, но все еще открытым.

Старая ржавая колымага вдруг показалась мне самым приятным и безопасным местом на свете. Боль все еще отдавалась по телу, и мне пришлось приложить усилия, чтобы забраться на заднее сиденье. Коннор и Андерсон все это время стояли рядом, видимо, желая в случае чего подать руку. Этого не потребовалось. Мне хватило импульсивного отзыва своего тела на прикосновения Коннора на долгие годы, так что я выдавила из себя кое-какие силы, чтобы заставить мышцы выполнить работу правильно. Вскоре, мы плавно покидали центр города.

Слабость протекала по всему телу. Выпитая вода и съеденные сэндвичи быстро рассасывались внутри, и на несколько часов мне хватало общей энергии на заживление и спокойное существование, однако вскоре потребуется еще больше ресурсов. Уставшая и изломанная, я аккуратно улеглась на скрипучее кожаное сиденье. Красная иссохшая кровь с кожи и волос сгустками оставалась на кожаной обивке, однако Хэнк ничего не говорил. Время от времени мужчина кидал взгляд на зеркало заднего вида, дабы убедиться, что я еще не отключилась. В этот раз мне не хотелось смотреть на улицы, мир вовсе стал мне противным. Я накрыла глаза ладонью, отдавая свой разум громкому рокоту двигателя.

На поездку ушло не меньше тридцати минут. Пробок из-за столкнувшихся или ушедших в кювет машин становилось все больше, и потому поездка затянулась. Однако когда дома мы все же настигли, мне стало гораздо легче. Улицы пустовали. Коннор, выйдя и отодвинув сиденье вперед, подал мне руку. Я смерила ее холодным взглядом и самостоятельно выбралась из машины. Было трудно, признаюсь. Но все же лучше испытать боль, чем вновь дразнить свой рассудок этими пугающими прикосновениями и эмпатийными ловушками.

– Этой твой дом? – Хэнк, щурясь, рассматривал маленький белый домик посреди огромных коттеджей. Он медленно обошел машину, видимо, желая помочь мне добраться до входной двери.

– Он съемный, – коротко пояснила я.

– Так ты не здешняя?

– Нет, лейтенант.

Дойти до дома было не трудно. Съеденная еда и некоторое время отдыха прибавили сил в организме, и я, пошатываясь, все же смогла оказаться у двери без чьей-либо помощи. Офицеры шли за спиной.

Войдя в дом, я тут же уложила перепачканную Коннора-катану на столик. Андроид не изъявлял крупного интереса к убранству гостиной, ведь он в ней уже побывал. А вот Хэнк с прикрытым интересом осматривался по сторонам. Его взгляд задержался на оружейном столике, но говорить он ничего не стал.

– В моем доме нет спиртного, лейтенант. Так что ассортимент гораздо беднее: кофе чай, вода, сок?

– Пожалуй, кофе. Не откажусь, – буркнул старик. Как ни странно, от мужчины разило алкоголем, хотя я и не видела, чтобы он употреблял перед делом нечто крепкое. Возможно, покинув нас с Коннором старику было настолько не по себе, что тот решил опрокинуть стакан другой.

Налить кофе было не трудно. Кофеварка всегда находилась во включенном состоянии, и я довольно быстро подала напиток лейтенанту. Синие следы с его одежды исчезли, но кожа рук все еще была окрашена в соответствующий тон.

– Прошу прощения, мне срочно нужно выполнить одно дело.

Не дождавшись ответа, я устроилась в кресле и положила катану на колени. Руки отзывались импульсивной болью, стянутая рана под повязкой покалывала и щипала. Если андроид смотрел на мои действия с обычным, не удивленном взглядом, то Хэнк буквально поперхнулся кофе.

– И ты собралась сейчас чистить свою эту… штуковину?

– Я должна, иначе точно сойду с ума.

Мои слова не соврали. Зуд под черепушкой увеличивался, и я поскорее хотела избавиться от него. Вытащить катану у меня не получалось. Слишком больно было полноценно орудовать двумя руками.

– Я могу быть полезен? – послышался за спиной голос Коннора. Его облик отражался в зеркале, и я заметила, что смотрит он ровно мне в глаза, а не в спину.

– О, Коннор, и ты туда же!

– Вообще-то, да. Ты вроде не оставляешь отпечатков?

Вопрос Коннор принял как знак согласия. Он с самодовольной детской ухмылкой обошел меня, придвинул стоящий рядом пуфик и уселся напротив. Он был настолько близок, что я могла услышать, как скрепит его пиджак под имитацией человеческого дыхания, даже рассмотреть мелкий узор на ослабшем галстуке, увидеть каждый отдельный волос на идеально сложенной прическе. Как ни странно, все эти детали меня не интересовали: я слышала писк Коннора-катаны в голове, накрывающий волной любое другое физическое ощущение.

Доверять «священное» оружие кому-либо было непривычным, но Коннор под моим чутким руководством бережно достал меч из саи. Она покоилась в его руках на тупой стороне лезвия, и потолочный свет падал просто идеально. Я медленно брела по контурам Коннора-катаны взглядом, то и дело натыкаясь на пальцы реального Коннора.

– Это что? – Хэнк отвлек меня от мыслей. Я обернулась к нему, заставив больное плечо вздрогнуть. Взгляд старика был прикован к разрезанной занавеске у окна, – это ты так тренируешься? Берешь меч и машешь над головой как умалишенная, пока не разгромишь всю гостиную?

– Нет. Это кто-то из местных забрался ко мне в дом.

– Что за психом нужно быть, чтобы залезть в дом терминатора и изрезать его занавески.

Несмотря на подтекстовое оскорбление, сравнение меня с терминатором было забавным. Я слышала, как Хэнк отзывался в мою сторону, используя слово «коматозница», но тогда это не вызывало во мне эмоций. Прозвище «терминатор» напротив – казалось милым и каким-то свойским. Одарив старика ухмылкой, я вернулась к катане. В глазах Коннора читалось неприкрытое восхищение, он, как и я, медленно осматривал катану. Если бы он знал ее имя, наверняка бы словил системный сбой.

– Объясните мне, откуда эта фанатичная страсть к оружию? Похоже на какой-то фетиш.

– Я ведь обучалась при подразделении, а там очень много уделяют времени оружию, – едва дотянувшись до отодвинутого журнального столика, я взяла стоявший у края серый металлический баллон и распылила вещество на кожаную рукоятку. Швы, внутри которых была запекшаяся кровь, зашипели и покрылись пеной. – Нас приучают любви к катане с самого детства, так что когда мы становимся солдатами, и нам вручают по персональному оружию – эта привязанность превращается в веру ее священности. Слишком глубоко ушла кровь. Придется чистить щеткой. Коннор, подай, пожалуйста. Она лежит на столе.