В ушах прозвенел еще один выстрел. Плечо обожгло адским пламенем.

Девиант упал к ногам Коннора. Из его черепушки сочилась густая голубая жидкость, не похожая по консистенции на обычный тириум. Тело жгла боль от кончиков волос до пальцев ног, и я не могла соображать, лежа посреди кафельного пола. Однако мысль о возможном наличии у андроидов мозга почему-то вдруг позабавила меня. Сердце, кровь, мозги… чем еще они на нас похожи, кроме как внешних и внутренних данных?

– Ахренеть!

Андерсон, как и я, валялся на кафельном полу коридора. Его куртка и руки были измазаны оставленным Коннором тириумом, но он был жив и даже цел. Натасканный на прогнозирование разум пытался понять, как так вышло, что Хэнка даже не зацепило, учитывая низкие шансы на успех? Однако меня в целом радовала выполненная задача, хоть я и была на грани бессознательности.

Языки пламени лизали плечо со всех сторон. Я не могла самостоятельно осмотреть себя, ранение было слишком серьезным, однако я чувствовала, как кровь заливает всю правую часть тела. Мне удалось перетащить себя к стенке, оставляя кровавую лужу, и осмотреться. Вокруг лежало по меньшей мере пятеро трупов. На некоторых была униформа ФБР. Неизвестно, чем бы обернулась жизнь Андерсона, если бы я пошла на поводу прогнозов собственного мозга.

Коннор оказался в считанные секунды рядом. В глазах темнело, каждая клетка верещала жутким визгом, сводя меня с ума. Боль пульсировала в органах, в груди, в животе; боль сковывала конечности, заполоняла мозг; боль текла по моим жилам. Из глаз безостановочно сочились слезы, стараясь скинуть с нервной системы лишнюю нагрузку и не позволить мне впасть в болевой шок. Я не видела своей раны и не знала ее серьезности, но чувствовала, как организм начинает интенсивно перебрасывать всю энергию на регенерацию. Сосуды по очереди закупоривались, но ресурсов во мне было настолько мало, что процесс грозился остановиться.

Сквозь туман в голове я видела протянутую руку. Она мне не нравилась. Мне в нем ничего не нравилось.

– Нет, – левой здоровой рукой я откинула кисть Коннора. Его глаза плыли в пелене боли, но он наверняка смотрел на меня с явным недоумением от столь странного иррационального отказа.

– Я хочу помочь.

– Нет, все заживет… не надо.

– Прошу, – он смотрел мне ровно в глаза, говоря спокойным, размеренным голосом. Я не видела его зрачков, не видела радужки, перед взором все плыло от внутреннего пламени и слез, но его тон подействовал на меня как успокаивающее. – Позволь мне помочь.

Андроид не использовал ранее столь наглых обращений, и это подкупило меня. Я сосредоточила свой взгляд на его глазах, и вдруг осознала, что никаких зрачков и нет: из глубины глаз на меня смотрели мелкие, едва различимые линзы.

Правая часть тела импульсивно отдалась жаром, когда Коннор попытался поставить меня на ноги. В холле собралась кучка полицейских и судмедэкспертов, каждый тянул голову повыше, пытался рассмотреть как можно больше. Никто из них и не пытался помочь. Все они воспринимали нас как потенциально опасных машин, и каждому было в диковинку смотреть, как бесчувственный солдат корчиться на полу от боли. Хэнк все еще полулежал на полу. В его взгляде читался испуг, ошеломление, даже вина. Старик все еще не понимал, что произошло, и на его лице отразилась ясность только когда андроид попытался меня поднять. Он тут же вскочил на ноги, но, поскользнувшись на голубой крови, вновь плюхнулся на задницу.

– Она не дойдет, – старческий, наполненный испугом, голос старика доносился до меня, как из-под подушки. Организм направлял все жизненные ресурсы в плечо, и остальные органы истощались. Стоило мне встать на ноги, как те подкосились, а из груди вырвался протяжный стон.

Андроиду дважды повторять не пришлось. Он резко подхватил мое оседающее тело и поднял на руки. В любой другой ситуации я наверняка повалила бы андроида на пол, дав смачную пощечину, но сейчас мне было все равно. Кровь хлестала из разорванного плеча, в глазах мутнело. Единственным чувством внутри было чувство боли. Неужели придется каждый раз получать пулю, чтобы переставать ощущать эмпатии к этой имитации человека?

Мой вес не превышал 60 килограмм, но Коннор нес меня так, словно этих килограмм и не было. Голубая кровь на полу кухни, куда занес меня андроид, уже практически выветрилась. Вскоре единственным доказательством произошедшей здесь драки останутся только раскиданные столы. Оставшиеся два андроида-телеоператоров так и стояли на своих местах со сложенными сзади руками. Сознание воспринимало их враждебно на рефлекторной основе, и от нервного возбуждения я почувствовала, как впрыскивается адреналин в кровь. В глазах проявилась ясность. Слух вновь обрел чуткость.

Коннор аккуратно усадил меня на уцелевший стол. Хэнк плелся все это время за нами, но совершенно не находил слов. Он встревоженно рассматривал мое ранение, которое закрывали темные разорванные лоскуты комбинезона. Внутренняя боль все еще сжимала в тиски тело, но адреналин от нахождения рядом потенциальной опасности не позволял ей овладеть разумом. Я враждебно косилась на непричастных андроидов, заставляя организм использовать все больше адреналина.

– Я должен это снять, – андроид предупредительно взглянул на меня. Его ровные брови вздернулись вверх, а взгляд в безмолвном вопросе спрашивал у меня разрешения. Ответом стал кивок затекшей шеи.

Правая сторона комбинезона пропиталась кровью. В местах ранения от резкого перепада температур кожа обуглилась, слившись с лоскутами рукава воедино. Андроид аккуратно расстегнул молнию, обнажив белую майку. Даже по ней расползались красные пятна. Каждое движение вызывало во мне боль и приступ тошноты, но я вновь поворачивалась к андроидам-телеоператорам. Инстинкт выживания требовал немедленной атаки и истребления источника угрозы, но я подавляла желание, используя только естественный адреналин.

Поднять руку самостоятельно было невыносимо. Коннор, поняв эту в ту же секунду, как попытался стащить комбинезон, мягко поднял мою кисть вверх и потянул рукав вниз. Адское пламя возгорелось в плече с новой силой. Мне казалось, что с меня живьем сдирают кожу, и возможно это было идеальным эпитетом: прямое попадание дробовика с короткого расстояния могло просто на просто вырвать конечность, но я отделалась рваным сквозным ранением. Когда рукав наконец слез с руки, лицо стоящего сзади Хэнка стало землисто-серым.

– Так плохо? – безутешно осведомилась я.

– Хреновей не бывает.

– По ощущениям еще хуже.

– Все, я ща сблюю.

Реакция бывалого офицера была удивительной, и я решила самостоятельно осмотреть рану. Сквозная рана располагалась чуть ниже сустава, и, как ни странно, не задела кость. Пуля явно была не целой, по крайней мере, образовавшееся ранение было меньше обычной дроби. Кожа и яркие красные лоскуты мышц болтались навесу, кровь текла рекой. Лейтенант прикрыл рот рукой и отвернулся. Только сейчас до меня дошло, что в комнате не было ни единой лишней души – Хэнк закрыл дверь от посторонних глаз.

– Вам повезло, – с издевательской легкой улыбкой произнес Коннор. Его совершенно не смущал вид разорванной по краям плоти, через дырку которой можно было смотреть, как в подзорную трубу, – осколок пули прошел навылет, кость и сустав не задеты. Сосуды уже начинают срастаться. Как долго может уйти на восстановление?

– Два дня, – я быстро прикинула тяжесть травмы, – в худшем случае – четыре.

– Я должен обеззаразить рану, пока сосуды не закупорились окончательно.

– У меня в ремне несколько отсеков. Найди бинты и склянку с бурой жидкостью.

– Вы уверены? – андроид нахмурился, как только услышал слово «жидкость». Его губы остались полуоткрытыми, и я почувствовала новую порцию адреналина, – заливать открытое ранение стерильным веществом не самая лучшая идея.

– Просто сделай это и все.

Коннор, не подав ни одного признака смятения, молча начал шариться в капсульных отсеках кожаного ремня. Он наклонялся так близко, что едва не касался ухом моей шеи. Впервые за проведенное время я заметила признаки имитированной щетины, словно бы он только что вышел из ванной комнаты с бритвой в руке. Сколько еще я должна найти в тебе прекрасных вещей, чтобы окончательно лишиться разума?..