Рррррип
Наконец, аккуратно добравшись до самого верха и пригнувшись, чтобы не задеть потолок, я посмотрела вниз. Слабые лучи пламени, отражаясь от потолка, все же освещали пол. Я медленно осмотрела территорию, и вскоре нашла причину противного звука.
На полу, с каким-то нагнетающим спокойствием, орудовали две крысы. Каждая из них по очереди отдирала длинный кусок картонной коробки, явно полной чем-то съестным.
– Это просто крысы, – оповестила я андроида.
– Крысы, – словно эхо, тихо повторил Коннор.
Грозовые тучи разошлись, выпуская луну и звезды понаблюдать за жизнью на земле. Мы покинули здание в той же тишине, с какой покинули и мой дом. Я старалась идти чуть поодаль, не желая смотреть в сторону андроида. Все внутренние рефлексы требовали, чтобы я полностью оградила себя от контактов с этим «человеком», и я, осознано, была полностью с ними согласна. Возможно, даже стоило пойти на хитрость и заставить свой мозг поверить в то, чего нет. А именно в отсутствие хоть каких-либо положительных или отрицательных эмпатий к Коннору.
– Что теперь? – не смотря на андроида, спросила я. Салфеток с собой у меня не было, и потому писклявый голосок в черепушке постепенно начинал нарастать в требующий почистить Коннора-катану крик.
– Я должен посетить лейтенанта. Проверить, все ли с ним в порядке, и заодно передать информацию, которую смог собрать.
– Отлично, я с тобой.
– Разве вам не нужно домой? – голос Коннора был странным, слегка дрогнувшим. Меня это насторожило, но поднимать глаза я не осмелилась, – вам осталось всего десять часов до начала рабочий смены.
– Ты выдернул меня из дома, затащил на заброшку, а теперь хочешь вот так от меня отделаться?
– Все еще не понимаю.
– Я освобожусь как только ты доделаешь все дела до конца. А именно, передашь свою информацию старику. Теперь понятно?
Не выдержав, я кинула на андроида выжидающий взгляд. Его галстук, скрепленный серебряным зажимом, слегка покачивался в такт ветра. Выше мой взгляд подняться не посмел.
Долго повторять не пришлось. Мы ехали на такси вот уже тридцать минут, и я начала ощущать, как веки наливаются свинцом. Организм требовал сна. Именно этим я и займусь, вернувшись после Хэнка домой. Весь путь мы провели в тишине.
Дом лейтенанта был чем-то схож с моим. Он так же был одноэтажным, небольшим. Единственное, что можно было отметить в нем невооруженным взглядом – это явное преимущество в количестве комнат и общем ремонте. Хэнк жил просто, но со вкусом. Непритязательные взгляды в обстановке дома всегда располагали меня к человеку. Зеленая, нестриженная месяцами, лужайка местами пожухла перед приходом зимы. Старая колымага неизвестной мне марки стояла у обочины. Гаража у Андерсона не было, что действительно было странным. Любой мужчина лелеял свой автомобиль, не желая оставлять его на улице. Хотя по внешнему виду машины нельзя было сказать, что Хэнк так уж ее любил.
Коннор подошел к двери и… открыл ее. Она не была заперта, и андроид даже не подумал постучать или позвонить в дверной звонок. Он просто и по-хозяйски отпер ее и прошел внутрь. Мне было не по себе вот так врываться в чужой дом, но раз Коннор себе это позволяет – почему бы и нет.
Дом был обустроен простенько: мягкие коричневые и бежевые тона, светлый диван и крупный телевизор, обеденный стол прямо на кухне. Вглубь дома шел коридор, в котором скрылся андроид. Я осталась стоять посреди гостиной.
Внезапно пальцев коснулось что-то мокрое. Я быстро отдернула руку, другой удерживая пистолет в кобуре. Но это оказалась лишь собака. Огромная, пушистая, не побоюсь сказать, толстая собака. Ее сонная, слюнявая морда внимательно изучала меня, мокрый дергающийся нос обнюхивал комбинезон и ботинки. В детстве у меня была собака, правда, гораздо меньше – раньше мне нравились спаниели. Но в мои десять лет ее сбила машина, и более мне животных заводить не позволяли.
– Это что, не могло подождать до утра, Коннор?
Из коридора донесся раздраженный голос Хэнка. Сон еще не сошел с его глаз, а голос был скрипучим и хриплым. Он топал прямо в гостиную, повернув голову к следующему за ним андроиду.
– Что у тебя за мания будить меня в…
Мужчина так и не смог договорить. Как раз в момент разговора старик повернул голову и заметил меня. Его светлые голубые просторные шорты и футболка была на размер больше, а седые волосы спутались.
– А эта что здесь делает? – этот вопрос был обращен к Коннору, нежели ко мне.
– Я получил сигнал о местонахождении девиантов и решил рассмотреть его. Мисс Гойл вызвалась помочь мне.
Вызвалась? Помочь?! Я все меньше и меньше понимала сути происходящего. Подойдя к мужчинам практически на пару метров, я принюхалась. От алкоголя не было и следа. Коннор, видимо, учуяв мое смятение, встревоженно забегал глазами.
– Какого черта ты меня не взял? Почему ты вообще решил пойти в одиночку? Да за одну твою царапину мне голову снесут!
Старик сокрушался так громко, что мне хотелось спрятаться от этого громкого крика. Пес, видимо, уже не впервые сталкивался с такой ситуацией, так как безучастно, но быстро проник в соседнюю комнату подальше от шума. Коннор стоял рядом со мной, спокойно смотря на лейтенанта. Мне нечего было ответить.
– Вам не о чем беспокоится. Мисс Гойл сопровождала меня. Даже больше, она была так любезна, что не отсекла мне голову вопреки своему желанию.
– Нечего распускать свой язык, – раздраженно рявкнула я в сторону Коннора.
– Вы что, совсем ахренели? – в этот раз Андерсон говорил тихо, но ошарашенно. Сон с его лица исчез в то же мгновение, а руки рассержено уперлись в бока, – это что за битва за место под солнцем? Гребаный детский сад!
– Это все он начал, – я, бросив эти самооправдательные слова, пальцем указала на Коннора. Андроид хотел что-то возразить, но у него получалось только открывать и закрывать рот, как пойманная рыба.
Андерсон опустил голову. Казалось, в его голове решаются главные вопросы: как разрешить ситуацию и куда прятать тела. Внутри начала подниматься буря негодования, но я тут же пресекла ее в зародыше. Моя осанка словно на рефлексе выпрямилась, и я отчужденно смотрела на лейтенанта, ожидая следующих указаний. Андроид рядом так же ждал гневной тирады от полицейского, однако завидев мою реакцию, тут же поправил галстук и встал по стойке смирно.
– Нет, я не прав, – пробубнил Хэнк, – это не детский сад. В детском саду люди хотя бы развиваются.
– Хэнк, я…
– Молчать! – громкий, басистый голос буквально прорычал это слово, и я тут же закрыла свой рот. Все что оставалось делать – молча слушать негодование и претензии, с которыми мне нередко приходилось сталкиваться при работе с агрессивными наставниками, – ты вообще о чем думала?! Ты мои распоряжения должна выполнять, а не идти на поводу у пластикового чайника! Мозги включай хоть иногда!
Я смиренно слушала тираду старика, но открыть рот так и не посмела. Коннор, по-видимому, ехидно улыбался. По крайней мере, именно к такому выводу я пришла, услышав, как Хэнк в следующую секунду сокрушается на андроида.
– А ты чего лыбишься? Как ты вообще додумался переть в одиночку аж на другой конец города, в сранное гетто?! Да еще и эту девчонку с собой взял! Она же как собачка будет повторять твои указания! О чем ты думал, пластика кусок?! – Коннор хотел что-то возразить, но Хэнк тут же его оборвал, – даже слышать ничего не хочу. Не компания, а психбольница.
Старый полицейский, прихрамывая и потирая переносицу, медленно двинулся в сторону коридора, откуда и вышел. Видимых ран на его теле я не заметила, возможно, тот просто отлежал ногу. Старик углублялся все дальше, и до меня отчетливо донесся кусочек его бурчания: «…Господи, почему ты не можешь мне дать обычную легкую смерть…». Слишком часто офицер упоминал бессмертную подругу.
– За что боролся, на то и напоролся, – не глядя на андроида, прошептала я.
– В каком смысле? – андроид тоже говорил шепотом, но при этом смотря на меня во все карие глаза. Негодование, связанное с получением рабочего выговора, присутствовало в жизни каждого бойца, хоть это и шло в разрез с отсутствием у человека чувств. Но данное негодование было связано с нереальной привязанностью солдата к своему делу и своей задаче. Поэтому явление было порой допустимо. И потому, повернувшись к Коннору, и посмотрев на него снизу вверх, я обрушила на него свои недовольства, пусть и шепотом.
