Опускаю взгляд. И верно, на свитере пятна, руки все в машинном масле... И когда я успела?
— Ты же девочка, Саманта! — стонет мама.
— Иди и прими душ, пойдем в центр, а потом посидишь с Кертис, — командует он.
Я сожалением привстаю, надеясь, когда родители уйдут, снова заняться своим изобретением. Видимо, мои эмоции написаны на лице, потому что “папа” внезапно хватает меня за руку и затем откидывает в сторону.
Я слишком поздно понимаю, что происходит.
— Нет! — кидаюсь вперед, но он уже разбивает машину ногой.
— Что ты наделал? Оно могло бы улучшить жизнь нашего дистрикта! — я даже не замечаю, что по щекам катятся слезы.
— Хватит тратить время на ерунду, Сэм! — сурово отрезает отец и уходит, хлопнув дверью.
Я опускаюсь на колени, разглядывая механизм. Поднимаю уцелевшие части, рассматривая масштаб разрушений. Слезы продолжаю катиться по щекам, мешая. Снимаю, очки, кладу рядом со своим бывшим “изобретением”, опираюсь руками о стол. Я убила на него три месяца...
— Прими душ, Саманта! На праздник нужно идти нарядной, — сухо произносит папа, снова приоткрывая дверь и заглядывая в комнату.
Я не знаю, праздник ли это. Мне не верится, что дети действительно должны будут убивать друг друга. Слишком суровое наказание.
Но спорить с родителями я не смею. Утираю слезы, надеваю очки, беру чистые вещи и бреду в ванную комнату.
Я так радовалась, когда сегодня оно заработало. Я уже думала, что я никудышная изобретательница...
— Наш первый трибут — Саманта Клинстон! — распорядительница на сцене потрясает бумажкой.
Я невольно оглядываюсь на семью. Маленькая Кертис при упоминании моего имени вскрикивает и тянет вперед руки. Папа хмурится. Видимо, жалеет, что у него больше нет бесплатной няньки. Мама качает головой.
Миротворцы помогают мне взобраться на сцену. Отсюда весь дистрикт кажется таким...большим.
— Имя юноши-трибута — Лео Стонор!
14-летний подросток становится рядом со мной. Теперь мы поедем в Капитолий.
Жаль, что план повстанцев сорвался. А я ведь смастерила им такие замечательные устройства. Еще и с камер в Капитолии снимала для них показания... Весь труд насмарку.
С другой стороны, говорят, что в Капитолии замечательная техника. А убийства...это ведь неправда, да?
ДИСТРИКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
Я приземляю на пол сеть с рыбой. Она вся полная, рыбалка сегодня явно удалась. Честно говоря, в море я забываю обо всех проблемах, оно дарит мне спокойствие. Запахи, мерное покачивание лодки, редкие крики птиц, шум волн, все это для меня как дом. Наверное, для жителей нашего дистрикта это естественно.
— Джейсон, ты идешь на Жатву? — женщина, в рыбный магазин которой я поставляю товар, высовывается из подсобки. Она пожилая, со сморщенными пальцами и в пестрой кофте.
— Иду, сейчас, — я киваю на сеть.
Брови миссис Уолл взлетают вверх.
— Ты пойдешь так?
Я фыркаю, прекрасно понимая, что она имеет в виду. Моя футболка мокрая и приятно пахнет водорослями и солью. Но в конце концов, я всегда в ней хожу, и футболки лучше у меня просто нет. Откуда она у приютского парня?
Женщина прекрасно понимает мои невысказанные мысли.
— Я сейчас, — она вновь скрывается в маленьком чуланчике.
А я невольно вспоминаю, как год назад слонялся по рынку с ведерком рыбы и приставал ко всем прохожим с просьбой купить ее. Тогда мне не на что было даже купить себе еды, и к концу дня я уже чуть не падал от усталости. Именно миссис Уолл и заплатила мне. И даже налила тарелку похлебки.
Хорошо, что в приюте на старших детей смотрят сквозь пальцы. Поэтому мы можем гулять все утро, или подрабатывать...
— Вот, держи, — женщина протягивает мне вешалку с голубой рубашкой. — Это моего покойного мужа.
— Спасибо, но я... — я теряюсь. Никогда не ожидал хоть какого-то участия людей ко мне.
— Бери, ему она все равно не пригодится, — женщина улыбается.
Отказываться я просто не имею права. Переодеваюсь и оглядываю себя. К моим слегка протертым джинсам эта рубашка удивительно подходит.
Ненавижу Капитолий. Они хотят посылать детей на смерть, заставляя смотреть на это их друзей и родителей. Они считают это справедливой местью?
Женщина в нелепой гавайской рубашке поправляет алый парик и растягивает черные губы в улыбке. Как вообще можно показываться в таком виде на людях?
— Сначала дамы, — она хлопает слишком длинными ресницами.
— Есть доброволец! — звонкий голос из толпы. Звонкий и удивительно знакомый.
Толпа расступается, образуя живой коридор. На сцену поднимается девушка, и я не могу сдержать удивленного вздоха. У нее черные шелковистые волосы, заплетенные в косу. Чистые черные глаза.
Я ее знаю. Это Скай Уолл. Она тоже работает в магазинчике, только чистит рыбу и готовит из нее, а не ловит. От этой девушки всегда исходит запах рыбы. На ее поясе блестит рыбья чешуя. Честно говоря, мне всегда казалось это гениальной находкой. Хотя рыбья чешуя на поясе — это очень странно, да.
— Как тебя зовут, дорогая? — микрофон подносят к ее губам:
— Скай Уолл, — взгляд изучает публику.
— Доброволец в четвертом дистрикте! — Женщина всплескивает руками. — А кто-нибудь из юношей хочет оказаться в Капитолии?
Ага. Ищи дурака.
— Ну что ж... — она семенит ко второму шару. Длинный загнутый коготь (ногтем ЭТО точно не назвать) выуживает бумажку, — наш второй трибут — Джейсон Смит!
Отлично. Просто отлично. Впрочем, лучше я, чем какой-нибудь двенадцатилетний мальчишка.
Я поднимаюсь на сцену. Кошусь на Скай, но та отводит взгляд.
— Пожмите друг другу руки! — вскрикивает распорядительница.
Я сжимаю худенькое запястье Скай и всей грудью вдыхаю рыбный запах.
Капитолийка манерно помахивает ладошкой:
— Оу, я чувствую дух четвертого дистрикта! — жизнерадостно смеется она.
Жаль, что я поменял футболку.
Никогда не думал, что такое скажу, но...
Хорошо, что у меня нет ни друзей, ни родных.
ДИСТРИКТ ПЯТЫЙ
Ну надо же! Предвидится хоть что-то интересное! Мне уже до смерти надоело это скучное однообразие своего дистрикта! До смерти хотелось сбежать отсюда, чтобы просто почувствовать другую жизнь, хотелось вырваться отсюда, как запертой в клетку птице.
Говорят, там везде бархат и золото...
Теперь надо только туда попасть.
Только что это за дурацкие игры? Я должна буду убивать слабаков? Да с удовольствием! Я готова на все ради победы! Хочу, чтобы родители по-настоящему мной гордились! А эти... жалкие существа сами виноваты, что их родственники развязали восстание!
Женщина на сцене машет рукой. Я вглядываюсь. Всегда нравился стиль одежды капитолийцев.
Наша распорядительница одета в зеленую кожаную жилетку поверх белой блузки и покачивается на высоких каблуках.
— Среди вас есть добровольцы? — громко восклицает она.
Разве так можно?
— Я — доброволец! — выкрикиваю я, вскидывая вверх руку.
Ну надо же! Даже жребий не понадобился! Так просто?
Миротворцы шагают ко мне, чтоб помочь добраться, но я уже стою на сцене и гордо улыбаюсь.
— Как тебя зовут, душечка? — микрофон тычется мне в губы. Я во все глаза смотрю на капитолийку. У нее такое выразительное лицо... Ладно, здесь нужно признаться, что с косметикой она переборщила.
— Лили Эванс, — я стою ровно и гордо оглядываю родной дистрикт. Все должны знать своего героя.
— А теперь узнаем имя нашего юноши-трибута! — она выдерживает паузу.
Ну что, кто достанется мне в напарники? Может быть, Деймон Расс, первый красавчик нашей школы?
— Саймон Сигл!
Начинаю оглядывать толпу. Люди расступаются, и подступившие миротворцы швыряют на сцену худенького мальчишку лет 13.
Он выглядит безумно бледным и весь дрожит. Смотрит на меня и неуверенно протягивает руку.
Слабак. Моя будущая жертва.
Взгляды всех жителей дистрикта прикованы к нам. Правильно, вы все должны знать имя будущего победителя!
ДИСТРИКТ ШЕСТОЙ
