Уже в лифте своего подъезда я вдруг столкнулся с молодым человеком. По возрасту, лет двадцать, не более. Худощавый, угловатый, в застиранной футболке, с растрёпанными и неухоженными волосами. Помнится, моя первая мысль была о том, что этот парень, уж точно, в армии не служил. После школы или училища он, скорее всего, нигде не работал и не учился. Типичный бездельник, сидевший на шее у своих родителей. В общем, никакого доверия данный тип во мне не вызвал.

Меж тем, юноша не упустил случая со мной заговорить в весьма фривольной манере.

– Мужчина, вы в нашем доме живёте?

– Ну, а сам-то как думаешь? – усмехнулся я, покручивая в своих руках связку ключей.

– Если это так, то вы должны вступить в нашу закрытую группу в Вайбере.

– «В Вайбере» – это что? – мне пришлось включить дурака, дабы узнать чем живёт нынешняя молодёжь.

– Вайбер – это приложение для смартфонов. Через него можно совершать видео и голосовые звонки. В общем, у нас там своя группа. Мы общаемся, обсуждаем всякие темы.

– Кажется, ты ранее упомянул, будто бы эта группа закрытая.

– Закрытая от управляющей компании, которая «рулит» нашим домом. Чтоб не мешали нам свободно общаться, обсуждать смену «управляшки».

– А что, собственно, вам не нравиться в нынешней управляющей компании? Лично меня, вроде бы, всё на доме устраивает.

– Так ведь они воруют!

– В таком случае, пишите заявление в полицию.

– Зачем, куда-то писать? Проще провести собрание и выбрать другую… Ту, у которой будут прозрачная финансовая отчётность.

– Парень, тебя как зовут? – я в упор глянул ему в глаза. И он этот тяжёлый взгляд, вроде бы, выдержал.

– Григорием. Вот возьмите листовку… – парень протянул мне листок формата А4, с мелко отпечатанным шрифтом. – …Почитайте и вам всё станет понятно.

– Хорошо, как-нибудь посмотрю… – ответил я и вышел из лифта на необходимом мне этаже.

Мой собеседник поехал дальше. Лицо его выражало полное удовлетворение, произведённым на меня эффектом.

Признаться, я был весьма далёк от таких понятий, как «коммунальные воины», о которых то и дело вещали средства массовой информации. Ну, а как же? Ведь во всём виноваты ресурсники и коммунальщики. А по мне, так вода, тепло и электричество в квартире есть; двор, подъезд убирают – вот и хорошо. Ну, а что ещё надо?

Однако уголовное дело, которым я нынче занимался, так или иначе, заставило меня обратить самое пристальное внимание на данную тему. Ко всему прочему, ещё и этот активист, подвернувшийся в лифте.

Сразу после холостяцкого ужина я вышел из душной квартиры на лоджию. Солнце уже зашло за соседние дома, так что сейчас здесь было довольно-таки комфортно. Потому и мог я в спокойной и непринуждённой обстановке ознакомиться с переданной мне в лифте петицией, подготовленной от лица некой инициативной группы дома. Именно так, без каких-либо имён, фамилий и номеров квартир.

Быстро пробежав по тексту, я быстро понял её общий смысл. В моих руках оказалась листовка с призывом немедленно отказаться от нынешней управляющей компании. В качестве решающего аргумента приводились следующие факты: дом сыпется, развелись тараканы, в подъездах уж три года не делался ремонт, дырявая кровля, в подвале бардак и полная антисанитария. Единственная панацея от всех этих бед – это переход в иную компанию, которая наверняка сделает наш дом, ну, просто шоколадным. Причём, сделает тот «шоколад» в самом ближайшем времени.

С высоты своего этажа я осмотрел двор. Вроде бы чистый, аккуратный, всё покрашено, подметено.

«А впрочем, чёрт его знает, что твориться внутри технических помещений. Ведь в своей повседневной жизни я вижу лишь внешнюю сторону, так сказать: только обёртку нашей многоэтажки. Быть может, ребята правы. Они молодые, шустрые, во всё вникают, и, пожалуй, действительно пекутся о судьбе дома. Молодцы ребята. В отличие от своих сверстников, они наверняка не пьют, не колются, не болтаются без дела по всяким там барам и дискотекам, а занимаются общественно полезным делом. Наверное, зря я косо и с некоторым недоверием посмотрел давеча на того молодого человека в лифте. Похоже, он был вовсе не бездельником…»

Обычно я прихожу в отдел, едва ли не первым. Данная привычка выработалась у меня ещё в молодости. Когда ты на рабочем месте один, да ещё и на свежую голову, то мысли как-то сами по себе выстраиваются в некую логическую цепочку. При этом достаточно легко ставятся задачи на текущий рабочий день. В общем, когда в отдел подтягиваются коллеги, я уже чётко знаю, чем ныне займусь и что мне сегодня необходимо сделать.

Однако в это утро меня опередил мой молодой напарник. Более того, он ждал меня в некоем предвкушении. Похоже, у него имелась очень важная (опять же, по его личному мнению) информация, которой Димке не терпелось поделиться.

– Ну, давай-давай, докладывай. Чего нарыл? Вижу, как глаза у тебя горят… – чуть опередил я напарника.

– Николай Михайлович, по вашему распоряжению, я получил официальную информацию на фигурантов нашего дела. Ну, на тех, кто бухал вместе с убитым Ярошом.

– Да, понял я, понял. Ты б поскорее переходил к конкретике.

– Всё, всё. Уже перехожу. Если вы помните, то в позавчерашней попойке, после которой убили Яроша, участвовали жильцы шести квартир. Так вот, собственники четырёх из них значатся в наших картотеках. Более того, они не просто значатся, данные граждане проходили по кое-каким уголовным дел.

Итак, начну по порядку.

Собственник квартиры семьдесят восемь Полепин, имеет пять судимостей: кража, угон автомобиля, наркотики.

Бывший муж Тимошенко… Той самой Татьяны, старшей по дому. Так вот, её бывший муж, Семён Тимошенко (кличка Тимоха) в своё время являлся лидером организованной преступной группировки. Был убит в две тысячи четвёртом году в одной из криминальных разборок.

Собственница десятой квартиры, Савченко Раиса Ивановна, была дважды судима за растрату и мошенничество. Первый раз условно, во второй, получила реальный срок, пять лет. Скрывалась от правоохранительных органов, объявлялась в федеральный розыск.

Татьяна Забелина из двенадцатой квартиры, трижды меняла фамилию: Иванова, Берг, Истомина, теперь Забелина. Трижды была под следствием за мошенничество. В настоящее время имеет условный срок. Её муж, предприниматель, весь в долгах, на нём числиться около восьми непогашенных кредитов. Общая задолженность перед банками около трёх миллионов. В настоящее время под следствием. Пытается объявить себя банкротом.

– Так ведь у них трёхкомнатная квартира… – я, было, попытался что-то возразить.

Однако Дима успел меня опередить.

– Нет у них в собственности: ни квартир, ни машин, ни колбасного цеха. Всё оформлено на отца Эдуарда Забелина. Потому и не пугает их банкротство, ведь по сути, нечего у них описывать, как и конфисковать.

– Если разобраться, то у каждого из нас, в прошлом отыщутся кое-какие грешки… – мне по-прежнему не верилось в то, что эти смелые общественники, хоть как-то причастны к убийству их лидера. – …Ты с Самарой связался?

Не успел я полностью сформулировать свой вопрос, как в кабинет наш вошёл Никита Толстов, тот самый криминалист, что осматривал тело убитого Яроша.

– Ребята, помните как в старом советском фильме «Мимино», говорил один из его главных героев? Дескать, ты только не обижайся, но я тебе один умный вещь скажу.

Вот и я, Николай Михайлович, хочу сказать тебе один умный вещь. Вскрытие трупа с подвала тринадцатого дома и последующие анализы показали, что Яроша, перед тем как был убит острым предметом, вначале был отравлен. Похоже, он ещё мучился в неких предсмертных конвульсиях.

– Отравлен? – переспросил я, требуя необходимых пояснений.

– Именно так. Отравлен метиловым спиртом. А уж после, его пырнули ножом, или какой пикой. Меж тем, смерть Яроша наступила именно от проникающего ножевого.