В этой напряженной и запутанной ситуации Картер в марте начал свою личную шестидневную миссию в Каир и Иерусалим. Несмотря на неблагоприятные предпосылки, ему удалось убедить обе стороны принять сформулированный американцами компромисс, что могло привести враждующие сторону настолько близко к миру, как это не удавалось за все предшествующие тридцать лет. Цена, которую пришлось за это заплатить Картеру, составила 5 миллиардов долларов дополнительной помощи Египту и Израилю в последующие три года. Большие проблемы возникли из-за нежелания Израиля вернуть Египту нефтяные месторождения на Синае, и, естественно, из-за нерешенного вопроса о палестинской автономии на оккупированных территориях.
В мае Картер назначил 60-летнего техасца Роберта С. Страусса, тогдашнего председателя Национального конвента Демократической партии «специальным послом» для второго этапа мирных переговоров. В то время как Израиль формально согласился с содержанием переговоров, он продолжил свои атаки на палестинские лагеря в Ливане. Кабинет Бегина проголосовал восемью голосами против пяти за создание нового еврейского поселения в Элон-Морех на Западном берегу Иордана. В результате этого 59 видных американских евреев написали Бегину открытое письмо с жесткой критикой израильской политики создания поселений.
Положение еще более осложнилось после легкого сердечного приступа Бегина. Моше Даян узнал, что у него рак. Инфляция в Израиле достигла 100%. Дефицит торгового баланса приближался к отметке в 4 миллиарда долларов. Общий внешний долг Израиля за последние пять лет удвоился и достиг 13 миллиардов долларов, что вызвало тяжелый внутриполитический кризис. И когда Картер еще сравнил ситуацию с палестинцами с положением чернокожих в США в период движения за гражданские права, то вопль возмущения пронесся по Израилю.
И Садат, и Картер стали оказывать давление на Израиль, чтобы он согласился с планом палестинской автономии. Арабские страны покровительствовали идее создания независимого суверенного государства на Западном берегу реки Иордан и в Секторе Газа как новой родине уже проживавших там палестинцев и миллионов палестинцев диаспоры. Но израильтяне решительно выступали против создания враждебного государства – прежде всего как государства, которым управлял бы руководитель ООП Ясир Арафат, непосредственно у их границы. Израиль подозревал, что американская зависимость от арабской нефти изменяет политические приоритеты США в направлении поддержки арабских интересов.
Пока Бегин лечился после сердечного приступа, правительством управлял Моше Даян. В августе он предостерег Соединенные Штаты от дипломатического признания ООП или от поддержки усилий по созданию независимого палестинского государства на Западном берегу реки Иордан и в Секторе Газа. В конце бурного пятичасового обсуждения в правительстве кабинет проголосовал за то, чтобы потребовать от Соединенных Штатов придерживаться их прежних обязательств, в особенности, обещания накладывать вето на любую просьбу арабских государств об изменении резолюции ООН № 242 1967 года, которая признавала право Израиля на существование. Израиль угрожал совсем отказаться от продолжения застопорившихся переговоров об «автономии» палестинцев, если американцы будут упорно настаивать на установлении отношений с ООП.
Особенно возмущала израильтян хорошо скоординированная инициатива в начале лета 1979 года, с помощью которой Саудовская Аравия, Кувейт и ООП попытались изменить ход событий в свою пользу. Началось с того, что саудовцы с июля на протяжении квартала увеличили добычу нефти на 1 миллион баррелей в день, чтобы справиться с дефицитом нефти на американском рынке. Кроме того, ООП заняла более миролюбивую позицию, по меньшей мере, публично, в надежде улучшить свой достаточно негативный образ на Западе. А дипломаты Кувейта предложили в ООН проект резолюции, которая увязывала право Израиля на существование (Резолюция № 242) с международным признанием права палестинцев на самоопределение.
Этот план был разработан на встрече в июне, когда наследный принц Саудовской Аравии Фахд пригласил Арафата в Эр-Рияд и убедил его хотя бы на время улучшить отношения ООП и США, для чего ООП следовало снизить свою террористическую активность. Кувейт подключили к этой инициативе, потому что его посол Абдалла Яккуб Бишара, который в то время входил в Совет Безопасности ООН, пользовался всеобщим уважением.
Чтобы успокоить израильтян, американцы четко отказывались поддержать какую-либо резолюцию о создании независимого палестинского государства. Но более мягко сформулированную резолюцию они не исключали; в ней должны были признаваться законные политические права палестинцев и, таким образом, Резолюция № 242 приводилась в соответствие с Кэмп-дэвидским соглашением.
Когда египетский премьер-министр Мустафа Калиль во время переговоров об автономии, которые проходили в отеле «Маунт-Кармель» на горе над гаванью Хайфы, заявил, что его страна поддержит резолюцию ООН с требованием предоставления прав палестинцам, израильский министр юстиции Шмуель Тамир обвинил Египет в том, что он «подвергает опасности весь продвигающийся мирный процесс».
Само собой разумеется, что Моссад тоже волновался из-за происходящих процессов, но особенно из-за возраставшего влияния на внутреннюю политику министра обороны Израиля Эзера Вейцмана. Моссад не доверял Вейцману, бывшему летчику и заместителю главнокомандующего в Шестидневной войне 1967 года. Вейцман был мужественный командир и «отец» израильских ВВС. Но в нем видели друга арабов и даже определяли как предателя. Враждебность Моссад к нему была жалкой и мелочной. Хотя он был министром обороны, Вейцман не получал от Моссад доступа к сверхсекретным сведениям. Вейцман был свободомыслящим и независимым человеком, который в одном вопросе соглашался с тобой, но в другом придерживался совсем иного мнения. Он никогда не придерживался партийной линии. Он делал то, что считал правильным. Такие люди, как он, опасны, потому что непредсказуемы.
Но Вейцман выдержал испытание с честью. В стране, где почти каждый служит в армии, военная служба очень важна. Так что в результате получается правительство, в котором сидит очень много генералов. Люди часто не понимают, что в этом может быть плохого. А дело именно в людях, ноздри которых дрожат, учуяв запах пороха.
Но и между Бегином и Даяном были большие разногласия. Даян, в начале член Партии труда, вышел из нее и присоединился к харизматическому правому политику Бегину. Но их оценки палестинцев были совершенно противоположны. Даян, как и большинство членов Партии труда, видели в палестинцах пусть противников, но людей. Бегин и его партия не видели людей, а видели проблему. Даян мог бы сказать: «Я лучше бы жил в мире с этими людьми и я помню время, когда это было так». Бегин сказал бы: «Я хотел бы, чтобы их вообще здесь не было, но, к сожалению, ничего не могу в этом изменить».
В это время Моссад установил свой первый контакт с владельцами плантаций опиумного мака в Таиланде. Американцы попытались было принудить крестьян отказаться от посевов опия, и вместо этого убеждали их начать выращивать кофе. Целью Моссад было устроиться и там, поддерживать их в выращивании кофе, но одновременно помогать экспортировать опиум, зарабатывая на этом деньги для операций Моссад.
Одной из таких операций были настойчивые попытки со стороны «Аль» в Нью-Йорке и Вашингтоне сорвать арабские усилия, направленные на достижение с помощью США более высокого статуса ООП и вообще палестинцев в ООН.
Израильтяне, как можно догадаться, этому не особо радовались. Атаки на израильские деревни не прекратились. Израиль по-прежнему чувствовал себя в состоянии постоянной угрозы. Даже если обстрел на какое-то время прекращался, это не означало спокойствия. Перед входом в кинотеатры и универмаги проверялись сумки. Если кто-то замечал в автобусе сумку, очевидно не принадлежавшую кому-то из пассажиров, об этом срочно сообщали водителю. Он останавливался, и все выходили из автобуса. Если кто-то случайно забывал свой «дипломат», он мог быть уверен, что его найдут, конфискуют и взорвут.
