"Шухер, полиция!" Кто-то кричит на меня, и я открываю глаза. Надеюсь, что уже утро и все кончилось, но с ужасом понимаю, что до сих пор сижу на камне у ручья в окружении мертвых жаб, Нэнси и парня, кричащего, что полиция повинтила всю тусовку. Я всегда был параноиком по отношению к полиции, потому что до сих пор я не делал ничего совсем уж нелегального, но всегда мечтал об этом. И когда вокруг меня много полицейских, я боюсь, что скажу или сделаю что-нибудь такое, за что меня арестуют. Мы убегаем. Дождь прошел, но под моими ногами до сих пор мокро и грязно. Я не хочу быть пойманым. Мы останавливаемся у Шевроле, залитым свежей кровью с крыши до выхлопной трубы. "Что, мать вашу, здесь происходит!? -кричу я своим спутникам. - Что это? Что случилось? Ответьте!" Нэнси тянется ко мне, но я отталкиваю ее и вижу Терезу. Она затаскивает меня в свою машину и начинает объяснять, что другая машина просто выкрашена в красный цвет и выглядит облитой кровью только потому, что на ней капли дождя. Но у меня совсем поехала крыша: мертвые жабы, полиция, кровавая машина. Я вижу логику. Все против меня. Я слышу, что что-то кричу, но не понимаю смысла. Я просто хочу выбраться из этого проклятого авто. Я бью в ветровое стекло, трещины паутиной разбегаются по нему, из кулака течет кровь. Тереза шепчет мне в ухо, что понимает, что я чувствую. Я верю ей, и мне кажется, что она также себе верит. Потихоньку я начинаю остывать, и мы возвращаемся на вечеринку. Все люди на месте и ничто не указывает на то, что здесь были копы. Кто-то моментально пытается подшутить надо мной и старается столкнуть в бассейн. Мне кажется, что кислота плюс плавание равносильно смерти, и со всей дури начинаю лупить его, словно куклу, которую могу разорвать на части. Я бью его, не чувствуя боли в разбитых о стекло руках. Я прекращаю битву и предлагаю народу ехать ко мне в гости. Мы залезаем в машину - я, Тереза, Нэнси и Карл - четыре составляющих одного недоразумения. Подъехав к дому, мы вываливаемся из авто и идем прямо в мою комнату, где находим Стефена, нашего сапожника без сапог, лениво смотрящего видак. Он пытается заинтересовать нас фильмом "Кровавый Дом-5". Карл погружается в просмотр этого бреда, а Нэнси, не говоря ни слова, отправляется в ванную. Стефен без умолку болтает о том, какие спецэффекты были использованы в фильме, а я тупо сижу на кровати рядом с Терезой. Внезапно я понимаю, что из ванной комнаты доносится сдавленный, царапающий звук, будто десятки крыс скребутся о кафель, и врубаюсь, что это звук карандаша, которым яростно водят по бумаге. Звук становится все громче, перекрывает треп Стефена и телевизор, и до меня доходит, что это Нэнси отчаянно царапает на бумаге что-то такое, что расстроит мои планы и разрушит мне жизнь. Нэнси появляется в дверях и сует мне записку. Никто не замечает, это строго между нами. Смотрю в экран и собираю свое внимание. Я смотрю на него столь пристально, что не могу сфокусировать взгляд. Сейчас это даже не телевизор, а свет стробоскопа. Я поворачиваюсь и снова смотрю на Нэнси. Я вижу прекрасную женщину с длинными светлыми волосами в футболке Alien Sex Friend, скрывающей ее формы. Это, должно быть, та женщина, что звонила мне… Трэйси. Я слышу Дэвида Боуи: "Я. Я буду королем. А ты, ты будешь королевой." Одной рукой я сжимаю руку Трэйси, в другой держу бутыль Джек Дэниэлс, и мы стоим на балконе в доме, где проходит величайшая из вечеринок, на какой я когда-либо был. "Я не знала, что ты такой, -говорит она, как-бы извиняясь, - Я думала, ты совсем другой." Кругом сияют огни, Дэвид Боуи поет: "Мы могли быть героями всего лишь на один день," и все улыбаются, глядя на нас. "Я провел юность, мастурбируя на эту сучку," - тур-менеджер, а может быть, и я сам, смеется мне в лицо. "Кто?" - спрашиваю я. "Этот." "Кто этот?" 'Трэйси Лордс, ты счастливый дурачок." На полу под нами развалился высокий субьект с длинным черным хайром и лицом, покрытым белым гримом. На нем ботинки на платформе, чулки, черные кожаные шорты и такого же цвета майка. Он выглядит как я, вернее, как пародия на меня. Я буду удивлен, если это действительно я сам. Внезапно толстая девица возникает какбы сквозь лицо Трэйси. Она тоже пялится на этого субъекта. Она пришла снизу, оттолкнув телохранителя - меня? - у входа. ''Ты хочешь знать, кто этот парень? Никто толком не знает его имени. Он постояно бездомен. Он постоянно ворует деньги и тратит их чтобы выглядеть как ты. Он постоянно появляется здесь и танцует под твои записи." Я снова слушаю музыку. Ди-джей заводит "Sweet Dreams" Eurythmics, но песня звучит медленнее и мрачнее. Ее поет мой голос. Я жутко хочу поскорее убраться отсюда, из места, где все люди таят в себе угрозу и смотрят на меня, как на звезду, у которой не мешало бы слегка притушить свет. Трэйси хватает меня за руку и уводит прочь. Мы попадаем в VIP-залу со столом, заваленным нетронутыми сэндвичами, и садимся. Что-то в моей руке… листок бумаги. Я фокусирую взгляд. "Дорогой, любимый Брайен. Я готова послать своего парня, и я думаю, что ты пойдешь дальше вместе со мной. На прошлой неделе ты сказал мне, что недоволен вашими отношениями с Терезой, - черт, это от Нэнси.

- Я сделаю тебя счастливым. Я знаю, я могу. Никто не позаботится о тебе, как я. Никто не будет трахаться с тобой так, как я. У меня есть так много дать тебе." Мои руки опускаются. Я не хочу заниматься этим, несмотря на то, что позволил втянуть себя в это путешествие. Когда же оно закончится! Нэнси стоит в дверях ванной и смотрит на меня. Ее грудь вздымается под армейской футболкой, большой палец засунут в карман джинсов и она покусывает нижнюю губу. Она совсем не выглядит сексуальной, она нелепа, как фотография Джоэла-Питера Уиткина. Я встаю и иду мимо нее в комнату. Тереза и Карл лениво глядят в экран, не обращая внимания на нас и болтовню Стефена. Я возвращаюсь обратно и плюхаюсь на край ванны, стараясь утихомирить свои крутящиеся мысли и вспомнить, что я собирался сказать Нэнси. Я слышу музыку, громкую и навязчивую, и чувствую, что отрубаюсь. Музыка в моей голове становится еще громче. "Это не мой прекрасный дом! Это не моя прекрасная жена!" Нет, она играет не в моей голове, это песня Talking Heads "Once In ALifetime". Я валюсь на пол и пялюсь в потолок. "И ты можешь спросить себя: "И как же ты попал сюда?" Она - Трэйси - склоняется надо мной, задирает мою футболку, обнажив шрамы, которых у меня вроде бы не было, ее другая рука расстегивает мои брюки. Ее рот пышет жаром, и я чувствую запах табака и виски. Она стягивает с меня штаны и, эффектно перекрестив руки, снимает с себя топ. Она задирает свою юбку, и я вижу, что под юбкой ничего нет. Это не выглядит слишком пошло, как если бы она играла роль в порнофильме. Она тактична, аккуратна и божественна. Я пьян и в то же время влюблен. Сквозь прозрачный шелк занавески, разделяющий нас, на фоне света стробоскопов я вижу силуэт телохранителя, охраняющего нас, словно Святой Петр. "Однажды в жизни…" Я вхожу в нее, и она вскрикивает. Я глажу ее волосы, но они почему-то слишком коротки и кудрявы… Черт, я трахаю Нэнси! Что я творю?! Это не та ошибка, которую можно себе позволить! Трахать шизоидную девку! Сквозь вспышки света я вижу лицо Нэнси, уставившееся на меня, вижу ее бедра, сжимающиеся и раздвигающиеся, мокрые, словно челюсти бешенного пса. С каждой вспышкой ее лицо становится все более искаженным, нечеловеческим… более демоническим. Да, это самое правильное слово! Я продолжаю трахать ее все сильнее, но мой разум кричит прекратить весь этот кошмар. Все. Я трахаюсь с дьяволом. Я продал свою душу! "И ты можешь спросить себя: "Куда же ведет это шоссе?" Кто-то кусает меня за мочку уха. Я думаю, что это Трэйси, потому что она нравится мне. Она смотрит мне прямо в глаза и шепчет: "Я хочу, чтобы ты кончил в меня!" Музыка остановилась, огни перестали вспыхивать, и я кончил в нее, словно бросил букет белоснежных лилий в свеже вырытую могилу. "Ты можешь спросить себя: "Прав я или нет?" И ты можешь ответить: "Мой Бог, просто я сотворил этот бред!”