Время до этого момента он благоразумно решил потратить на медитацию с параллельным восстановлением в памяти событий, приведших его в это положение.

***

Последнее, что он помнил, было перекошенное лицо Пивея с нелепо сползшей на висок фуражкой, которую тот прижимал рукой. Видимо, к ране, потому что из-под фуражки лилась кровь.

- Верховный Лидер, смотрите на меня! – наклонившись почти к самому лицу Кайло, хрипло орал капитан. – Не закрывайте глаза!

Фамилию капитана Кайло вспомнил позже, а тогда он обратился к нему так, как они с Армитажем называли его между собой:

- Дед…

Пивей был, наверное, единственным, кому Хакс доверял безоговорочно: он был для генерала его бессменным заместителем, правой рукой и человеком, когда-то давно практически заменившим ему отца. А с родным отцом у генерала вплоть до его безвременной кончины отношения были весьма неоднозначные…

Капитан болезненно дернулся в ответ на это обращение и наклонился еще ниже:

- Сынок! Слышишь меня? Не закрывай глаза!.. Помощь уже…

***

Судя по тому, как Кайло чувствовал себя сейчас, помощь, видимо, успела вовремя. Только вот память возвращаться не хотела… Концентрация не помогала. Место казалось странным. С одной стороны, Сила, вроде бы, слушалась ситха, но с другой, он чувствовал себя окруженным какой-то энергией. Явно чужеродной. Но исходила она не от живого существа, а от всего вокруг: стен, воздуха даже…

Кайло расслабился. Сделать пока он ничего не мог, и тратить впустую энергию было глупо.

Ждал он долго и даже в сон проваливался, пока в небольшое помещение, где находилась его бакта-камера, не зашло существо. Было оно похоже на рыбу, но носило одежду.

Верховный лидер решил заговорить первым.

- Эээм… Привет!

Понять, куда существо смотрит, было практически невозможно, но Кайло показалось, что оно просматривало данные на мониторе медоборудования и, как и положено рыбе, молчало. Совершив нехитрые манипуляции по отключению всех приборов и освобождению магистра от катетеров, трубок и проводов, связывавших его с приборами жизнеобеспечения, существо удалилось.

Кайло сел на койке, потягиваясь и разминая затекшие мышцы, и спустил вниз ноги, коснувшись босыми пятками земляного пола.

Рядом на стуле была аккуратно сложена одежда, странным образом похожая на джедайскую. В принципе, ему было наплевать, на что она там была похожа: одеться однозначно стоило, потому что за бортом явно был не май месяц. Кайло это заметил, когда рыба уходила – сильным порывом ледяного ветра в помещение занесло струи ливня.

Рен огляделся по сторонам… Он откуда-то знал это место. По воспоминаниям. Но только явно не своим: он точно здесь никогда не был.

Но потом он вспомнил: Рей! Их форсбонды! «Ты опоздал! Я нашла Скайуокера!»

- Да блядь, - в бессильной злобе простонал он.

Как понял Рен, в хижине все было приготовлено к его пробуждению: на стуле – одежда, на столе – какой-то провиант (Рен, придирчиво оценив снедь, очень надеялся, что это съедобно, потому что есть хотелось ужасно) и еще какой-то предмет, в котором Верховный Лидер опознал прибор, способный воспроизводить голо-записи. Решив для себя, что ни травить, ни взрывать его здесь не собираются (хотели - пятьсот раз убили бы), Рен закинул в рот кусок непонятной еды и активировал непонятный прибор. В появившемся голубом луче предсказуемо забрезжила голограмма его матери.

Сначала шел недолгий рассказ о том, как она его нашла и спасла. Можно сказать, второй раз подарила жизнь. Кайло терзали смутные сомнения, что это все-таки было враньем. Ну, а затем…

«Я очень люблю тебя, сын, но преступления Первого Ордена, который возглавляешь ты, переполнили чашу терпения богов на небе и людей на всех обитаемых планетах…»

На этих словах Кайло поморщился. У него было стойкое ощущение, что он их где-то уже слышал. Причем, это не то спектакль был, не то фильм. Но он не вспомнил. А мама продолжала:

«Руководство Сопротивления приняло решение о твоей изоляции от внешнего мира: так будет лучше и для тебя, и для всей Галактики…»

Ну да, мама всегда лучше знала, что лучше для всех. Кто бы сомневался.

«Это решение было отнюдь не единогласным. Мне стоило больших усилий отстоять твою жизнь. Большинство пошло навстречу моим материнским чувствам. Поэтому было решено поместить тебя в такое место, где ты не будешь представлять опасности, и где у тебя будет возможность подумать и о своей прошлой жизни, и о своем будущем. Я знаю, в твоей душе еще остался Свет. Люк говорил, что никто не безнадежен. Он верил в тебя до самого конца. И я верю. Ты находишься на острове, где в добровольном изгнании жил твой дядя. Никто не знал, где он. Но я знаю, где сейчас ты. И я этого не забуду. Знай, Бен: у тебя всегда есть возможность вернуться домой. Все зависит только от тебя…»

Рен прям заслушался. И если бы он знал свою мать чуть хуже, он ей, возможно, даже поверил бы. Но только Кайло никуда не собирался возвращаться. И раскаиваться тоже не собирался. И ни в чьем снисходительном прощении не нуждался.

И поэтому он полностью сосредоточился на возможности отсюда выбраться: верить в то, что это, как сказала его мама, невозможно, категорически не хотелось.

Он решил действовать последовательно. Сначала нужно было одеться и поесть, а потом думать о своих шансах свалить из вынужденного заточения.

Он напялил на себя приготовленную для него одежду, которая оказалась Рену нелепо мала, потому что явно была с чужого плеча, а конкретно – с плеча его драгоценного дяди, чтоб ему, гаду, на том свете ни дна, ни покрышки не было. Все плащи и рубахи Люка едва закрывали Кайло колени. Но это не было причиной не пойти на разведку.

Обойдя весь островок вдоль и поперек, Кайло медленно, но верно погружался в пучину отчаяния. Люк это место выбрал не просто так: оно действительно было одним из самых труднодоступных во всей Галактике. Первый Орден так и не узнал координат этой планетки, а сведения о ней были предусмотрительно стерты из всех архивов джедаями, ревностно хранившими тайну о местоположении их первого храма. У Кайло не было никаких маяков – ни портативных, ни вживленных – чтобы Первый Орден мог отследить его местонахождение. То есть, не знаешь – не найдешь. Мамаша его не соврала. Никакого коммуникационного оборудования на острове не обнаружилось. Да и вообще никакой техники не было, если не брать в расчет его бакта-камеру. Но из нее передатчик собрать было нельзя – Кайло проверил. Так что ему было, из-за чего впасть в уныние.

Погода на чертовом острове менялась постоянно: только что было холодно и шел дождь, но стоило показаться двум солнцам, а ветру утихнуть, как становилось нестерпимо жарко. Он стянул с себя тунику, оставшись в одних штанах - не по росту коротких и слишком узких – и завязал ее рукава вокруг талии. Донашивать одежду Люка он считал очень изощренным издевательством над собой, но другой все равно не было.

Он уселся на уступ скалы и через несколько минут напряженных раздумий о своей горькой доле поймал себя на том, что сидит в позе, точь-в-точь как на картине, которую магистр однажды увидел на голофото из архивов своего деда…

Рен помнил, как он был счастлив тогда добраться до этих раритетных ценностей, как будто специально для него до поры-до времени хранившихся в тайных имперских архивах, и открывавших ему крайне неоднозначную правду об истории его семьи…

***

- Траун, это кто?

Вейдер рассматривал очередное приобретение гранд-адмирала сквозь черные визоры своего шлема, по-птичьи склонив голову к плечу.

- Это Демон, Эни, - совершенно невозмутимым тоном отозвался чисс.

- Откуда ты это взял?

- Мне привезли. Издалека. Не из этой Галактики.

- Ммм… Тогда понятно, почему она таких денег стоит, - догадался ситх, совершенно не разделявший пристрастия друга к вещам красивым, но абсолютно бесполезным.

- Мне показалось, что он похож на тебя.

Удивление Вейдера чувствовалось даже через маску.