Когда Нолдаран Куруфинвэ поднял мятеж против Валар, Ойотилэ едва достиг совершеннолетия. Принц Нельяфинвэ призвал его, не умевшего сражаться, в свою свиту, в Исход. Менелион с тяжелым сердцем отправился к Эсте — прощаться.
— Ну, я пойду, — сказал он, силясь сдержать слезы.
— Иди, — коротко ответила она, а потом прибавила, — Но обязательно возвращайся. Я тебя буду ждать здесь…
Долг есть долг, и Менелион перевязывал резаные раны нолдор в Альквалонде, боролся с морской болезнью во время плаванья к берегам Эндорэ, валился с ног от изнеможения при Дагор-нуин-Гилиат, оплакивал гибель Нолдарана, потом оплакивал потерю принца Нельо.
Его радости не было предела, когда, спустя двадцать семь долгих лет Анора, его господин, Лорд Нельяфинвэ, был чудом освобожден из плена и привезен в Митрим своим кузеном. Ойотилэ лично взялся выхаживать его, готовый не спать по трое суток к ряду. Принц Финдекано следовал за ним как тень, не отходил от постели кузена, и Менелион начал опасаться, что придется выхаживать и его, так он ослабел и измучился.
Выздоровление главы Первого Дома принесло ему, совсем мальчишке, титул главного целителя при старшем феаноринге и его личной свите. Долгое время, пока продолжалась осада Ангамандо, Менелион жил спокойно, экспериментируя с химическими элементами и растениями, создавая новые лекарства — мази, растворы, напитки. Во многом благодаря Менелиону и его помощникам, которых он, после тщательного отбора, приблизил к себе, посвятив в секреты целительства, гарнизон крепости Маэдроса смог с относительно незначительными потерями выстоять в дни осады Химринга в Дагор Браголлах.
Звездным часом в его карьере и, одновременно, одной из самых страшных страниц в истории нолдор, стала Нирнаэт Арноэдиад. Тогда Менелиону показалось, что он и его квенди спустились в глубины преисподней Моринготто, в огненно-кровавый ад. Всегда спокойный, кажущийся медлительным, но внимательный и умеющий быть проворным, Менелион и тогда не потерял присущей ему выдержки.
Он думал часто об Эсте — как бы она повела себя, что бы сказала, очутись она на его месте. Это помогало ему преодолевать любые невзгоды и оставаться верным себе и своему делу в любой ситуации. Менелион никогда не считал тех, кому он оказал помощь, не делал между мини различий и никогда не гордился своими умениями, знаниями и опытом. Он выполнял долг.
По долгу службы, а отчасти из привязанности к принцам Первого Дома, он после Нирнаэт отправился в Амон-Эреб. Менелиону за его целительскую практику довелось лечить всех семерых. Он перевязывал раны оставшихся в живых феанорингов после похода на Дориат, потому что долг диктовал ему это, по той же причине он отправился с ними в Арверниэн. Насмотревшись на тот ужас, что творился в гаванях, во время нападения отряда четверых его принцев, Менелион понял, что больше он не может продолжать нести службу. Это шло в разрез с его убеждениями. У него на глазах погибли принцы Амбаруссар, и, передав их тела Лорду Канафинвэ, главный целитель Первого Дома сложил с себя полномочия. Долг его, он чувствовал это, был в том, чтобы помогать раненым из Арверниэн. Он с командой верных помощников остался в разоренном поселении, чтобы хоть как-то загладить перед пострадавшими и перед Высшими Силами ужасные деяния тех, кому долгое время предано служил.
Там, на развалинах поселения в устье Сириона, его и нашел прибывший туда с острова Балар будущий Нолдаран Эрейнион. Он сразу распознал в Менелионе опытного и талантливого целителя и просил присоединиться к нему. Так Менелион прошел со своими помощниками Войну Гнева, не раз спасая жизни лучших и храбрейших из воинов будущего Владыки Линдона. После победы он обосновался в столице, при дворе Гил-Галада, отказавшись вернуться в Аман.
В мирное время главный целитель не находил себе места и чувствовал себя ненужным. Как бы страшно это ни звучало — его стихией была война. В походе, в ужасающих условиях, среди лишений, неудобств, вида крови, страшных ран и смерти, Менелион чувствовал себя на своем месте, там, где он должен быть, чтобы суметь помочь. Он не уставал поражаться тому, какой долгой может быть память. Менелион помнил Эсте. Часто вспоминал ее, но ни разу не пожалел об отказе вернуться в Благословенные Земли.
Он порой горько сожалел, что не владеет врожденной сильной магией синдар, которые умели исцелять наложением рук, заклинанием, верным словом. А больше не сожалел ни о чем. Теперь при дворе Нолдарана все синдаризировалось. Говорили и писали все только на языке синдар. Он тоже привык к нему. Даже Мирионэль называл «бренниль», на синдарский лад.
Многое видел за свою жизнь главный целитель. И все помнил. Высокий, стройный, обладавший тонкими чуткими пальцами, внимательным взглядом и твердым голосом, вселявшим в его пациентов уверенность и спокойствие, Менелион даже для бывалых воинов был примером бесстрашия, благородства и верности своему долгу.
После победы под стенами Имладриса, Мирионэль, уже набравшись достаточно сил, верхом вступила в город в числе приближенных Нолдарана. Навстречу им, блестя в лучах заката серебром доспехов, вышла Леди Галадриэль, сказав, что Лорд Элронд сможет вскоре присоединиться к их обществу.
На следующий день Элронд действительно присоединился к ним за обеденной трапезой, как и Леди Келебриан.
Поначалу Галадриэль казалась опечаленной, но, в то же время, ее щеки окрасил едва заметный румянец, когда они заговорили о возвращении в Лориэн.
— Мы и так слишком долго злоупотребляли твоим гостеприимством, — сказала она с улыбкой, обращаясь к Элронду, — Ждем тебя в скором времени у нас, в Лотлориэне. Учти, ты не можешь отказаться от приглашения, — она лукаво прищурилась.
Лорд Имладриса учтиво склонил голову, не произнеся ни слова. Паузу в беседе прервал Нолдаран Эрейнион:
— Моя Леди, друг мой, — он смотрел попеременно на Галадриэль и Элронда, — мы должны будем переговорить без свидетелей. Надеюсь, дамы простят нас, — он взглянул на Келебриан и печальную Мирионэль, которая сидела за столом, устремив взор в тарелку.
Даже встреча с родичами, на которую она уже не рассчитывала, не смогла ее порадовать. К числу горьких потерь присоединилась еще одна — Тьелпе, встреча с которым теперь была возможна лишь в чертогах ожидания.
====== Время и Вечность ======
Комментарий к Время и Вечность Остров Королей, Elenna-norё (кв.) – Зведная Страна, Andor (кв.) – Подаренная Земля – различные названия Нуменора.
— Приеду, не сомневайся, как только закончится война. Не тревожься обо мне, выздоравливай, ты должна набраться сил, — отвечал Элронд на настойчивые просьбы Мирионэль поскорее навестить их по возвращении в Лориэн, когда они прощались.
— Война не закончится и через тысячу лет, дорогой Эльо, — горячо шептала названная сестра, сжимая его руки, — Обещай, что приедешь к нам очень скоро, обещай мне это!
Он, вздыхая, закивал головой, уступая ее просьбе.
— Когда я приеду, я хочу застать тебя полной сил и цветущей, какой ты всегда была, обещаешь? — спросил он, чуть хмурясь.
— Да, я должна быть сильной, чтобы сражаться. Я буду сражаться в предстоящей войне!
— Нет, сестра, я не позволю этого, — брови Элронда изогнулись, он внимательно глядел в глаза Мирионэль, — Отец бы этого не позволил, ты знаешь.
— Я знаю, что должна сражаться, Эльо, и ты позволишь мне! Я сражусь за них всех бок о бок с тобой и твоими воинами. Ты не смеешь мне запретить! Слышишь?
Элронд хмуро покачал головой. Он понимал чувства Мирионэль лучше многих. Владыка Имладриса прощался с дамами из Лориэна, обещав Леди Галадриэль в скором времени посетить их владения.
С Гил-Галадом они условились поддерживать связь через гонцов. Войско Нолдарана было многочисленным и хорошо вооруженным и постоянно держалось в готовности к немедленному выступлению, но для борьбы с воскресшим из небытия безжалостным злом требовалось объединить силы всех, кто хотел свободно и независимо жить на просторах Средиземья.
