Возвратившись, я узнал, что начало похода отложено. Отец хотел дождаться, пока все желающие из Арверниэн прибудут к нам, чтобы присоединиться к переселению.
— Ты не женишься на племяннице этих демонов! — кричал отец, — И я запрещаю тебе произносить ее имя в моем присутствии! Она недостойна тебя и разделит судьбу своих дядей, сгорев вместе с ними в пламени их безумия!
— Она сказала мне те же слова… — ответил я, на что он покачал головой.
— Даже она сама понимает, что не может быть рядом с будущим Владыкой эльдар. Только один ты упрямишься. Успокойся, наконец! Когда осядем на новом месте, первое, что мы с твоей матерью сделаем — выберем тебе невесту из благородных десси при дворе Амдира.
Мне было безразлично мнение отца о Мирионэль, я знал кто она. Что же до невесты из сопровождения леди Нэлладель, то этот брак был заранее обречен. Мое сердце было отдано навсегда дочери князя-изгнанника.
Отправляясь в дальний поход, обещавший не стать легкой прогулкой для нашего народа, я дал себе слово, что никогда не женюсь ни на ком, как бы ни настаивал отец, и навсегда останусь один. Мне становилось страшно от мысли, что Мирионэль больше никогда не будет рядом, что мы никогда не встретимся. Все во мне противилось этой мысли. «Нет, нет, этого не может быть… Так быть не может!!!» — думал я.
Дойдя до Синих Гор, народ синдар и лаиквенди, ведомый Лордом Орофером, почувствовал всю жестокость того горного края. Лютые морозы застигли их при переходе через Эред Луин. Многие оказались не готовы к подобному холоду, уносившему жизни десятков и сотен эльдар. Стало не хватать взятого в поход продовольствия. Орофер приказал раздать запасы его семьи нуждающимся, а сам питался одними лепешками, довольствуясь водой, гостью орехов и сухих фруктов.
В числе тех, кого унес холод, оказалась и супруга Лорда синдар. Леди Нифрелас действительно была хрупким лесным цветком. Ее окоченевшее тело нашли утром под покрывалом в ее паланкине. Авангард синдар как раз вступил тогда в оставленный наугрим, после разгрома его армии, Ногрод. Можно было укрываться от пронизывающего ледяного ветра и снега в его пещерах и переходах. Тело супруги Орофера было решено с почестями захоронить в одной из пещер, служившей усыпальницей правившим там когда-то владыкам.
Сотрясаясь от рыданий, принц Тэран-Дуиль обнимал труп матери во время церемонии прощания. Лорд Орофер казался непроницаем, подобно украшавшим вход в усыпальницу гномов каменным статуям. Он раздавал указания относительно размещения на стоянку, осведомлялся у Саэлона о нуждающихся, просил его распорядиться теплыми вещами, бывшими при супруге, раздав их тем, кому они могли понадобиться. Лишь по окончании похорон его леди, взглянув на шатавшегося от горя и слабости сына, утиравшего слезы, Орофер тихо сказал стоявшему рядом оруженосцу:
— Ко мне его, в ту пещеру, — он указал на один из черневших в нескольких десятках шагов входов в сделавшиеся временным прибежищем его народа пещеры и быстро удалился восвояси.
Как только Тэран-Дуиль в сопровождении Саэлона вступил в пещеру, где его ожидал отец, Орофер жестом приказал оруженосцу прикрыть вход в нее куском ценного шелкового покрывала и следить за огнем в костре, горевшем в глубине импровизированных покоев Владыки.
Быстро подойдя к сыну, новый Владыка синдар со всего размаху ударил его по лицу так, что Лис отлетел, стукнувшись затылком о неровную стену пещеры, и едва не лишился чувств. Тонкие струйки крови вытекали из ноздрей и уголка рта принца. Он смотрел в искаженное холодной злобой лицо отца. У Орофера на лице часто можно было видеть выражение надменности, гордости, превосходства, но не жестокости, не такой животной злобы…
— Сегодня ты вел себя непростительно! — закричал Орофер, подскочив к сыну и хватая его за петли камзола на груди.
Саэлон, увидев это, безотчетно рванулся вперед, но Владыка, повернувшись в его сторону, проревел:
— Стой, где стоишь, и не смей смотреть сюда! А ты, — он обратился к едва живому Лису, — слушай внимательно! Твоя мать вырастила из тебя безответственного, легкомысленного неженку, думающего только о себе и своих переживаниях и привыкшего рассчитывать во всем на родителей и прислугу! Что ты станешь делать, если завтра я замерзну насмерть здесь?! Ты — будущий аран народа эльдар! Это значит, что никто из твоих подданных не должен видеть твоей слабости! Никто! Запомни — что бы ни случилось, даже если ты будешь стоять посреди усеянного трупами поля сражения, даже если мир будет рушиться вокруг тебя и гореть синим пламенем, ты должен сохранять достоинство, чтобы ни у кого не возникло и тени сомнения в твоей силе, решимости и способности найти выход из любой беды, потому что ты — их Владыка, Моргот тебя дери!!! Ты думаешь, у меня не разрывается все внутри от горя и мне не хочется сейчас лечь в могилу из камня и льда рядом с твоей матерью?! — он отпустил разорванный камзол Лиса и отошел на несколько шагов. Тэран-Дуиль опустился на пол пещеры.
— Здесь тысячи эльдар, которые пошли за мной, за своим Владыкой, доверившись мне, — снова заговорил Орофер, уже спокойнее, — Я обещал им, что мы найдем за Синими Горами нетронутые зеленые леса, край, где нет Врага, где нет войны, я увел их с их родины и сделаю все, чтобы исполнить данное обещание. Я рассчитываю на твою помощь, Тэран-Дуиль, — он подошел к полулежавшему на полу пещеры сыну и протянул ему руку.
— Ты — чудовище, — прохрипел едва слышно Лис и отвернул лицо.
— Саэлон! — позвал Орофер, — Уведи его с глаз моих, обработай раны и перевяжи, — он снова повернулся к силившемуся подняться на ноги Лису, — Ты еще будешь благодарить меня за этот урок, а теперь вон отсюда! — и он распахнул завесь на входе.
Шли годы. Мирионэль осталась с дядями и их маленькими воспитанниками в Амон-Эреб. Война Гнева застала их в крепости. У них был совсем небольшой отряд воинов и Маэдрос рассудил, что будет лучше, если они не примут участия в разворачивавшихся на севере Белерианда боевых действиях. Вокруг крепостного укрепления расселились атани, считавшие себя подданными Лордов Маэдроса и Маглора и госпожи Мирионэль. Эти люди нуждались в их защите.
Эллерондэ* и Эллероссэ* росли примерно в два раза медленней, чем их ровесники из атани, но лишь физически, что касалось знаний и учености они намного превосходили всех прочих детей. При этом внешне они были практически неразличимы, если бы не характеры мальчиков. Элрос рос бойким, задиристым, любил быть в центре внимания названной сестры и опекунов, Элронд был замкнутым, спокойным, рассудительным, избегал шума и любил узнавать что-то новое, будь то новая глава из хроник истории нолдор или новый прием обращения с сабельными мечами.
Маглор больше всех возился с близнецами, проводя с ними почти все свое время, заботясь о них как о собственных детях. Он находил в них утешение после гибели Тельо и Питьо, а они отвечали ему сыновней любовью. Нельо был для них «Лордом Маэдросом», его уважали и побаивались, Мирионэль близнецы считали старшей сестрой и любили печальную ласковую госпожу, что не мешало им сбегать от нее при удобном случае и бедокурить за ее спиной. Особенно в этом деле преуспевал Элрос.
Когда близнецы начали вступать в переходный возраст, их ровесники уже давно успели обзавестись детьми. Для близнецов же период первых влюбленностей и разочарований только начинался...
Одним утром Элрос ворвался в комнаты Маглора, весело смеясь и подпрыгивая как напружиненный. За ним едва поспевал его брат.
— Атар, — укоризненно заговорил Элрос, остановившись перед креслом, в котором сидел его воспитатель, — опять сидишь здесь с книгой, а на Севере, между прочим, война! Хотел бы я присоединиться к войнам из-за моря — сражаться с нечистью… Я бы стал одним из лучших, и ты смог бы гордиться мной! — он широко улыбнулся Маглору, стараясь поймать его взгляд.
— Не все так просто, Эрьо, — заговорил его опекун, подняв глаза от чтения, — мы здесь защищаем наших эдайн, я же много раз говорил тебе. К тому же, я не уверен, что ты достаточно хорошо подготовлен, — Маглор чуть улыбнулся и прищурился. Это был особый хитрый маневр, чтобы отвлечь приемного сына от мыслей о походе на Ангбанд, — Может, выйдем во двор и проверим твои навыки владения мечами?
