Нельо расхаживал широкими шагами по выложенному белым мрамором полу дворца, среди трупов челяди и дворцовых стражников, хищно осматриваясь, пока его верная свита перетряхивала сундуки с платьем и украшениями в покоях Эльвинг. Его глаза были прищурены и метали молнии. Сейчас он напоминал Кано их отца в последние месяцы, когда он был с ними. Владычица, по всей видимости, выбросилась из окна перед самым их появлением. Приблизившись к высокому арочному оконному проему, Кано выглянул наружу — под окнами, далеко внизу, с приглушенным шумом бушевал, ударяясь о скалу, на которой стоял замок, темно-синий океан.

Кано следовал по пятам за старшим братом. Поиски сильмарила, шедшие полным ходом в комнатах дориатской принцессы, его мало интересовали. Он думал о Нельо и раненых. Только ему пришло в голову послать за Менелионом, как на пороге комнаты, где они находились, возник его личный помощник, а за ним и сам главный целитель. Лицо Менелиона было суровым, глаза сверкали недобрым огнем. Он остановил взгляд на Маглоре и произнес:

— Лорд Канафинвэ, я вас разыскивал, прошу за мной, — он развернулся и зашагал к выходу так, будто это он был сыном Феанаро и принцем крови, а вовсе не Маглор.

Сердце у Маглора подскочило, больно кольнув в груди. Он шагал за Менелионом через коридоры и переходы, и ему не хватало воздуха.

У парадного крыльца лежали на подложенных под них плащах Тельо и Питьо. Увидев их сверху, Маглор будто заледенел. В тот миг Кано испарился, уступив место Макалаурэ, который сбежал по ступенькам к телам братьев и отчаянно замотал головой, закрывая лицо руками, бессильно опустившись на колени перед телами его рыжих малышей.

Кто-то тронул его за плечо. Маглор обернулся — над ним склонялся Менелион.

— Вас нужно перевязать, — хмурясь и отводя взор, сказал он тихо, — Плечо кровоточит.

Маглор ничего не понял, он старался разобрать, что говорит ему главный целитель, но перед глазами все плыло, а в ушах нарастал какой-то назойливый шум, от которого хотелось отмахнуться. Сделав жест рукой, как если бы пытался отогнать от лица муху, Макалаурэ прищурился.

Он позволил посадить себя на ступени, обработать рану, перевязать ее, не говоря ни слова.

— Лорд Кано, — сказал Менелион, закончив с его раной, — мы останемся здесь, раненых много, наш долг — им помочь.

— Что? — переспросил Маглор, силясь понять, что происходит. Смысл слов целителя не доходил до его затуманенного горем сознания.

— Мы не давали той Клятвы, — Менелион зло посмотрел на него, — Пойдем ребята, за работу, — он обращался к стоящим за его спиной воинам из тех, что остались от отряда Маглора. Быстро развернувшись, Менелион энергично шагал прочь, подошвы его сапог глубоко вдавливались в илистую грязь. За ним цепочкой медленно потянулись остальные.

Какое-то время Кано сидел без движения на ступенях резиденции правительницы Арверниэн, потом встал и, пошатываясь, словно навеселе, отправился на поиски Нельо, который, в свою очередь, искал отцовское сокровище.

Войдя в верхний этаж покоев дворца, где располагались комнаты Эльвинг, Маглор замер на пороге спальни. На ложе Владычицы сидел обессиленный Нельо, а по бокам от него расположились двое одинаковых мальчиков в широких парчовых кафтанчиках нежно-голубого цвета, доходящих им почти до пят. Детям было от трех до пяти лет — Маглор не мог точно определить этого. Малыши жались к старшему феанорингу, тихо лепеча, что хотят такие же блестящие латы.

Увидев брата в дверях, Маэдрос подхватил одного из детей и поднялся на ноги.

— Бери другого и пошли отсюда: не надо, чтобы они видели… — он не договорил.

— Откуда они? — спросил Кано, подходя к ложу, на котором оставался второй из маленьких близнецов.

— Пусти! — отчаянно завопил ребенок, когда Маглор взял его на руки. Его брат бился и кричал в железных объятиях Нельо.

Малыши оказались сыновьями Владычицы Эльвинг. Маэдрос крепко держал ребенка, шествуя по коридорам и проходным комнатам дворца.

— Раз мы лишили их матери, — заговорил он на квенья, — мы заберем их с собой. Они будут нашими пленниками. Питьо и Тельо будут возиться с ними…

— Нельо… — Маглор жестом остановил брата и покачал головой.

— Что ты? — обеспокоенно спросил Маэдрос, — Они ранены? Где Менелион?

— Нет, брат… — Маглор отводил глаза, прижимая к себе притихшего мальчика. Тот, которого держал Нельо, молча тщетно пытался вырваться.

— Где?

— Перед входом…

Когда, после долгих и безуспешных поисков, стало понятно, что они вновь упустили свою цель, Нельо и Кано с отрядом стражи Маэдроса, который вез тела Умбарто и Амбарусса в Амон-Эреб, чтобы захоронить в некрополе во внутреннем дворе крепости вместе с другими, собрались в обратный путь.

Близнецы Эллерондэ и Эллероссэ были захвачены сыновьями Феанора в качестве пленников и увезены в крепость. Менелион, его помощники и оставшиеся в живых из отряда Маглора остались в Арверниэн.

====== Мир гнева ======

Комментарий к Мир гнева Ellerondё (кв.) – Звездная Россыпь. Элронд

Ellerossё (кв.) – Звездный Свод. Элрос

Без промедления, как только получил от отца новость об окончании подготовки к походу на восток, я отправился в Амон-Эреб. Я был полон счастливых надежд и мечтаний о спокойной, мирной жизни в далеком краю бок обок с моей Красной Луной.

По дороге мне встретились скитавшиеся в степи эльдар. Они назвались беженцами из прибрежного поселения в устье Сириона. Из их рассказа я понял, что на них напали родичи Мирионэль, потому что тот камень — сильмарил, который искали феаноринги, был у Владычицы их поселения, чудом выжившей в пещерах Менегрота во время резни, устроенной во дворце Таура Элу воинами князей голодрим. Должно быть, Владычицей живших в дельте Сириона эльдар была дочь Диора. Оказывалось, что ей удалось каким-то чудом уцелеть в кровавой бойне и покинуть дворец невредимой, унеся с собой Наугламир. Теперь они шли в Нан-Эльмот, в надежде, что мой отец примет их, так как больше идти было некуда — выжившие из голодрим отправились на остров Балар, где правил один из потомков их королей, а они не знали, куда направить свои шаги, и решили идти на север, опасаясь путешествовать на восток — там на их пути простирались владения родичей Мирионэль.

Приехав в крепость на Одиноком Холме, я застал мою нареченную, которую сам считал своей супругой, хоть все обряды и не были совершены, нянчившей двух темноволосых мальчиков-близнецов. Она была печальна, хоть и старалась не показывать виду при детях.

Увидев меня, Мирионэль сделалась, как мне показалось, еще печальнее — не плакала, а лишь смотрела на меня своими сине-серыми глазами, полными невысказанного страдания. Я сказал ей, что все готово к походу, что уже очень скоро мы отправимся в сторону Синих Гор, на что она ответила, что останется в крепости.

— На мне Проклятие, жизнь моя, таким отверженным и отчаявшимся, как я, не место рядом с таким прекрасным квендэ, как ты, — она качала головой, тяжело вздыхая, и отводила взгляд — Я пыталась противостоять этому Проклятию, но все напрасно… У меня нет больше сил, чтобы сопротивляться. Валар было угодно, чтобы мой отец и дяди мучились в этих землях, и чтобы тень безумной Клятвы и позор Проклятья Намо пали на головы их потомков. Прошу, любовь моя, уходи сейчас… Пока я еще могу выдержать это, уходи, пока я прошу тебя уйти…

Я не мог поверить в то, что слышу.

— Твоей вины нет ни в чем! Ты не можешь отказаться от… будущего… Поедем со мной, и ты больше никогда не услышишь о твоих родичах!

— Как ты не поймешь, что я — часть их, и проклята вместе с ними?! Я не могу, не вправе оставить их, и должна разделить их судьбу до конца! Умоляю тебя, уходи, ради того прекрасного, что было между нами! Пока я жива, я буду помнить тебя, упавшая звезда… — и она отвернулась, закрыв лицо руками.

Потерять ее вот так, из-за того, что ее дяди запятнали себя очередной кровью, и тень их бесчестья легла на нее — самое нежное создание во всей Эа, отказавшись от надежды на счастье с ней, которая, казалось, уже вот-вот навсегда окажется в моих объятиях, было слишком больно. Я почувствовал, что сердце словно пронзило острейшей иглой. Не в силах сдержать слезы отчаяния, сломя голову, я выбежал во двор, вскочил на лошадь и галопом помчался прочь.