— Лисенок… — Белег, сжал руку ученика в своих, — я отвезу тебя к ней. Потерпи, малыш…
====== Проклятый камень ======
Комментарий к Проклятый камень Elwё Sindar Collo (кв.) Эльвэ Серый Плащ. Позднее трансформировалось в Elwё Singollo, а в синдарине в Elu Thingol. Я предпочитаю вариант перевода “Эльвэ Сребромант” (серебряная мантия).
Taur Elu (синд.) – Владыка Элу. В языке зеленых эльфов “Таур” – Лес, в значении среда обитания, королевские владения. Таким образом, Tauriel – можно переводить и как “Дочь Лесов”, и как “Дочь Владыки” по аналогу с Aranel – “Дочь Короля”
Caran-Ithilde (синд.) – Красная Луна.
Лорд Орофер http://i99.beon.ru/farm9.staticflickr.com/8430/7574226236_d69b7bb5bd.jpg
Отвезенные Белегом и его эльдар в Дориат благой волей Эльвэ Синголло*, о которой сам Таур Элу даже не догадывался, раненые в битве Нирнаэт Арноэдиад были размещены непосредственно в замке Лорда Орофера, прилегающих к нему постройках и домах прислуги. Для тех, кому не хватило места под крышей, Лорд приказал разбить лагерь на раскинувшейся рядом с замком поляне. Он и его хервесс были рады принять каждого и заботиться обо всех, кто в этом нуждался, когда Белег появился у них на пороге, неся на руках их измученного болью и до крайности истощенного, но живого сына.
Леди Нифрелас не отходила от постели обожаемого ею Лиса, который медленно, но неуклонно поправлялся стараниями Орофера и его супруги. Лорд, постепенно вливая в тело Лиса свою жизненную энергию, в сочетании с энергией окружающего их леса, сделал так, что на белом ладном теле не осталось ни единого шрама, а его супруга своими заклинаниями вернула облику Лиса прежнюю свежесть и притягательность, не сумев, однако, прогнать с его лица выражение серьезности, явившееся последствием длительно переживаемого телесного страдания.
Тэран-Дуиль запомнил тот бой, и огонь, едва не превративший его в обгоревший кусок плоти, и ту адскую боль, которую чувствовал на протяжении многих часов после. Он стал осторожнее, задумчивее, но, в то же время, пройдя через это испытание, сделался сильнее. Его магические способности и чувствительность ко всему, что относилось к лесу, его растениям и одушевленным обитателям, возросли многократно. Лис ощущал свою неразрывную связь с лесом, прислушивался к разговорам животных и птиц, наблюдал за движением раскачиваемых легким теплым ветром веток вековых деревьев и шелестом их широких листьев, закрывавших темно-зеленым куполом небо над его головой. Он черпал свою магическую силу в этих чащах, подпитываясь его энергией, и теперь хотел научиться от отца чародейской науке.
Мать, заметив на его пальце кольцо, спросила его о невесте:
— Твой отец сказал — она из рода князей изгнанников… Где она сейчас, ты знаешь? — он отрицательно покачал головой. Лис ничего не знал о своей Каран-Итильде* с того страшного дня, как вместе с королем наугрим Белегоста, распорол брюхо Глаурунгу. Он был твердо намерен искать ее в крепости голодрим на Одиноком Холме, как только у него будет хватать сил, чтобы держаться на ногах.
Меж тем, Белег, посчитав свою миссию выполненной, отправился в Менегрот. Таур Элу созывал всех приближенных и своих родичей на совет, который, как ожидалось, будет посвящен итогам окончившейся полным разгромом военной кампании князей из-за моря против Моргота. Был призван пожаловать в столицу и Лорд Орофер. От него, как от командующего полком воинов синдар, принимавших участие в битве, Элу Тингол ждал подробного доклада о происходившем на равнине Анфауглит.
Оставив жену, сына и замок на попечение полностью оправившегося от ранений Саэлона, Лорд Орофер направился в Менегрот. Весть о скандале в столице и трагической гибели первого советника Короля — Саэроса застала его на полпути. Сведения были сбивчивыми и неточными.
Поспешив в столицу, Орофер застал в Менегроте обстановку полнейшего хаоса. Беспрепятственно пройдя на территорию королевских чертогов, Орофер решил засвидетельствовать почтение венценосному дяде, но нигде не нашел того. Казавшаяся встревоженной Тар-Мелиан, одним из любимых учеников которой он был в дни своей юности, с усталой улыбкой пригласила его к столу, сказав, что Король уже завтра вечером собирает совет, на котором будет говорить и поведает своим приближенным о многих произошедших здесь за последние годы изменениях.
Предчувствия не часто посещали Орофера, но то, что он ощутил, слушая речи своей давней наставницы, можно было назвать скорее уверенностью в приближении страшных несчастий, нежели их предчувствием. Он отправился в приемную Маблунга, начальника стражи Менегрота и доверенного лица Тари Мелиан, чтобы расспросить его о том, о чем не посмел упомянуть в беседе с Королевой.
Маблунг не был любителем разговоров, но Ороферу удалось узнать, что Саэрос был убит одним из эдайн, живших при дворе. Адан, о котором шла речь, по словам Маблунга, был любимцем Таура Элу и одним из лучших друзей Белега Куталиона. При дворе разгорелся скандал — группа сторонников убиенного Саэроса из советников Короля обвинила юного адана в убийстве, Белег же, наоборот, встал на его защиту, говоря, что несносный нрав и ядовитый язык первого советника свели того в могилу. Тингол склонялся к тому, чтобы принять аргументы Белега, свидетельствовавшие в пользу человека, но тот сбежал, не дождавшись королевского вердикта.
— Теперь Белег отправился его разыскивать, взяв с собой королевский меч, Англахэл! — хмурясь и сверкая глазами говорил Маблунг, — В другое время Таур Элу даже помыслить о таком не мог бы — вверить собственный меч одному из слуг! А теперь ему все нипочем. Ничего не видит, кроме своего проклятого камня! Из-за этого камня несравненная аранель Лютиэн живет сейчас жизнью смертной со своим супругом — аданом из рода Беора, вдали от родных стен. Даэрон покинул Менегрот и неизвестно, где он и вернется ли. Город кишит сбродом всех мастей из смертных, наугрим и голодрим… А Таур Элу смотрит лишь на этот проклятый сильмарил! — Маблунг сжал кулаки, — Даже сияющая красота Тари Мелиан не может отвлечь его от навязчивых мыслей об этой стекляшке… — он опустил голову, заливаясь краской и сообразив, что в запале наговорил лишнего.
— Сильмарил, — хмыкнул в ответ Орофер, скривив губы в презрительной улыбке — он всегда посмеивался над теми, кто не мог, подобно ему, держать все испытываемые чувства под полным контролем холодного и расчетливого разума.
В голове Лорда все сложилось как дважды два — на завтрашнем совете его дядя будет говорить о сильмариле!
Закончив обустройство на новом месте, в крепости Амон-Эреб, Маэдрос принял от Карантира командование ее гарнизоном. Его братья отдыхали в своих покоях, пока он разбирал ворох карт и бумаг на рабочем столе Морьо. Среди них он наткнулся и на старое письмо от кузена Артаресто. Его взгляд зацепился за слово «сильмарил», несколько раз употребленное в длинном тексте письма. Маэдрос погрузился в увлекательное чтение — послание красочно повествовало о гибели Финдарато, ушедшего вместе с атаном из рода Беора и десятью храбрецами в цитадель Врага — добывать сильмарил из его короны. В еще более ярких красках описывались деяния Турко и Курво в Нарготронде в то время, пока не вернулся из Ангамандо атан со своей возлюбленной — прекрасной собой синдарской колдуньей. Упомянутую колдунью несколькими месяцами ранее привез к ним в город и, судя по всему, пытался изнасиловать Турко, при молчаливом бездействии, если не откровенном пособничестве Курво, она, не выдержав, сбежала, отправившись прямиком лапы Врага. Когда атан и колдунья вернулись, поведав обо всем случившемся в плену, сильмарила при них не было, но из сказанного ими было понятно, что им удалось похитить его. Колдунья, как выяснилось, была родной дочерью Владыки Среброманта, и отбыла со своим смертным в Лестаноре. Возвращаясь к Турко и Курво, Артаресто писал, что «только из уважения к Нельо и Кано» не отдал на растерзание толпе горожан этих «бессовестных, подлых изменников и подстрекателей». Вместо этого они были с позором выдворены за пределы города. Тьелпе же, не захотев более иметь с отцом и дядями ничего общего, остался в Нарготронде.
