Несмотря на уговоры Элронда отправиться в Имладрис, его названная сестра пожелала остаться в лагере нолдор. Она, как и Владыка Амрот и оруженосец Орофера, Саэлон, не оставляла надежды найти живым своего супруга.

Все были поражены, когда открылось присутствие Мирионэль здесь, близ самого пекла, где разворачивались боевые действия. Никто из ее родичей и друзей не одобрял ее поступков, хоть многие, как Менелион, и понимали мотивы, толкнувшие ее на этот шаг — отправиться сражаться с Врагом сюда, на Дагорлад.

Понимая глубже остальных причины такого поведения, Менелион был и самым ярым противником того, чтобы Мирионэль осталась продолжать поиски принца Эрин-Гален. В ее положении оставаться среди лишений войны было неприемлемо. Сама королева Зеленолесья никак не хотела внять настойчивым уговорам главного целителя, говоря, что не простит себе, если не найдет его.

Что же касалось ее положения, то она сама не могла дать себе в нем отчет и не спешила сообщать о нем кому бы то ни было отчасти из страха и суеверия, а отчасти потому, что еще не верила. Как Менелион мог определить это?! Прислушиваясь к своему телу, Мирионэль теперь начала явственно чувствовать, что целитель не ошибся. Симптомы, которые он ей предрек, сопровождали ее ежечасно. Слабость и сонливость стали постоянными ее спутницами, болезненные ощущения в груди лишь усиливались день ото дня. В низу живота она порой чувствовала ноющую боль, даже не боль, а какое-то потягивание. Осматривая себя, Мирионэль заметила лишь увеличение груди, да ухудшение состояния кожи — она стала суше, потрескавшись в уголках губ. Живот и остальные пропорции тела оставались абсолютно такими же, как и были, ей даже показалось, что она похудела — аппетит у нее совсем пропал. Все эти признаки можно было списать на неудобства военной жизни, и Владычица Эрин-Гален подсознательно так и делала, взяв с Менелиона слово, что тот ничего никому не расскажет.

Амрот, не понаслышке знавший о ловкости, силе и магических способностях наставника, был убежден, что Трандуилу удастся вырваться из плена и это лишь вопрос времени.

— Выбраться оттуда в одиночку… — хмурясь, повторял Саэлон, — Не знаю, как это возможно. Разве с помощью уловки или хитрости. Но тягаться с Мастером коварства в уловках и хитрости…

— Он придумает, как выйти оттуда, Саэлон, а мы должны ему в этом помочь!

— Я готов! — отозвался оруженосец, оправив кожаный ремень колчана.

— Нужно привлечь внимание и силы врага к нам, так мы дадим ему возможность бежать! — горячо говорил Амрот, — Я намерен убедить союзников начать штурм Черных Врат как можно скорее. Воины Келеборна поднимались на площадку над вратами, они знают, как там все устроено и могли бы провести туда и больше бойцов. Когда Мораннон падет, мы осадим саму крепость Барад-Дур. И если ему не удастся сбежать раньше, то мы потребуем от Врага выдать его живым и невредимым!

На эти слова Владыки Лориэна Саэлон покачал головой.

— Не смотри на меня так! — воскликнул Амрот, — Это самое большее, что мы можем сделать для него! Я сейчас же иду к Владыке Имладриса! Соберем всех и решим вместе, что делать! — с горящим взглядом раскосых желтых глаз Амрот поднялся с места и решительным шагом вышел из шатра.

Быть абсолютно уверенным в том, что Врага нет здесь сейчас Трандуил не мог, но он не чувствовал его присутствия, которое чувствовал до этого каким-то непостижимым для него самого образом, когда Враг наблюдал за ним, находясь в его комнате.

После унизительного действа, учиненного над ним, Враг исчез. Вместо него в комнату вошел одетый в черные кольчугу и доспехи смертный, его голову под блестевшим шлемом из красноватого металла полностью покрывал черный платок, закрывавший также и нижнюю часть лица, оставляя на виду лишь подведенные черное краской большие темные глаза. Воин поставил на стол бывший у него в руках поднос с едой и питьем и вышел, не сказав ни слова. Когда дверь за ним затворилась, и послышался скрип задвигающегося засова, путы на руках и ногах Трандуила ослабли сами собой.

Освободившись от веревок, он сел на своей скамье, поставив босые ноги на холодный пол. Было непривычно без обуви и, несмотря на жар, поступавший в комнату из узкого арочного окна, Трандуилу стало зябко. Сейчас, когда он оправился немного от пережитого, ему было ненавистно воспоминание о том, что с ним проделал Мастер коварства.

Очень хотелось есть. Трандуил покосился на блюда с хлебом, овощами и жареным мясом, стоявшие на столе, но все же сдержал себя. Еда была самая обычная, простая, но сносно приготовленная и совсем не отталкивающая на вид. Конечно, он не знал, что это было за мясо, но все равно выглядело оно вполне съедобно.

Стараясь взять себя в руки и не думать о только что случившемся с ним и начинавшем мучить его голоде, Трандуил постарался припомнить, сколько времени он уже находится здесь. По его подсчетам, выходила от силы пара дней. Сейчас был поздний вечер второго дня. Все это время масштабных боевых действий он не слышал. Значит, обе стороны готовились к штурму Черных Врат. Возможно, завтра с рассветом, или даже сегодняшней ночью силы союзников предпримут первую попытку штурма.

Он подошел к окну. Из него было видно немного — несколько горных пиков в отдалении и затянутое клубами темно-серого дыма небо. По направлению ветра Трандуил смог определить, что окно смотрит на запад.

Нужно было сориентироваться, чтобы знать, куда идти, а он намеревался это сделать. По крайней мере, нужно было предпринять попытку. Его пленитель по какой-то неведомой Владыке Эрин-Гален причине уверен, что сбежать пленник не попытается.

Прежде всего, Трандуил воздвиг надежную защиту, так называемый «авад», от проникновения в его мысли, чтобы враг больше не мог их прочесть, и только после этого начал обдумывать свое положение.

Никаких цепей, хорошая еда, сносные условия содержания, видимо, призваны ослабить его волю к свободе. У врага были на него какие-то особые планы, но оставаться в плену, чтобы выяснить, что именно это были за планы, у Трандуила не было ни малейшего желания. Ороферион даже подумал о том, что подобная забота о нем со стороны Ненавистного в каком-то смысле более унизительна для него, нежели плохое обращение, содержание в подвале, закованным в кандалы, и зверские пытки. Получалось, что Враг то ли сам недооценивает его, то ли хочет от него что-то получить, то ли играет в какую-то извращенную игру. Как бы то ни было, а выходило, что Трандуил вовсе и не пленный, не враг, не достойный и опасный противник, но всего лишь игрушка в руках этого безумного извращенного разума.

Он принялся сосредоточенно обдумывать план действий. Можно было открыть засов на двери силой феа, но он решил поступить иначе. Для начала — орочья личина, потом он дотянется до сознания стража, что принес ему еду, и стоит сейчас рядом с его дверью. Он заставит смертного открыть засов и проводить себя до выхода из замка. Выйдя оттуда, он направится к Черным Вратам. Путь не близкий, но вполне преодолим. Главное — не привлекать внимания.

О том, чтобы открыть Мораннон, нечего было и думать. Трандуил решил, что единственный способ оказаться на другой стороне ворот — подняться на сторожевую башню и с помощью имевшейся у него достаточно длинной веревки спуститься с башни на внешней стороне. Ведь ловкие лучники из галадрим Келеборна сделали невозможное — проникли на сторожевую башню Мораннон и на площадку самих ворот, чтобы привести в действие открывающий их механизм, значит, и он может попытаться проделать хотя бы первое — очутиться на сторожевой башне. Придуманный план выглядел вполне осуществимым. Владыка Зеленолесья был полон решимости осуществить этот план, даже будь он менее реален для выполнения. Ему хотелось выбраться, во что бы то ни стало.

Он решил, что в случае, если будет раскрыт, скорее убьет себя, чем сдастся в плен. Больше он ни за что не намерен переносить унижения, подобные тем, которым Враг подверг его всего несколько часов назад. А ведь то было еще не самым страшным, он ведь мог и не остановиться на этом… Отогнав от себя эту отвратительную мысль, от которой мороз шел по коже, Трандуил поднялся со скамьи и решительно двинулся к двери…