Мирионэль в который раз оглянулась по сторонам. Сердце ее тревожно колотилось о ребра. Она осматривалась, крутя головой, каждый миг ожидая его появления. Надежды на то, что она не заметила его, не было, как и его самого в этой зале. Не заметить Лиса мог только слепой.

Карантир бросил быстрый взгляд на Мирионэль. Сидит сама не своя, взор прикован к распахнутым дверям, в которых то и дело появляется кто-нибудь из прислуги. Ее беспокойство не укрылось от него. Еще сегодня утром в лесу он смутно почувствовал это. Как если бы что-то изменилось в ней. Это было гнетущее ощущение, неприятное, тревожное, от него хотелось поскорее избавиться.

— Атар, мне нездоровится сегодня. Здесь шумно...

Дочь хмурилась, опустив глаза. Карантир строго взглянул на нее, но сказал:

— Иди к себе. Ты не пропустишь ничего интересного.

Мирионэль благодарно поклонилась, встала из-за стола и быстро, ловко обходя сидящих гостей и прислужников с подносами, покинула залу. Следом за ней едва поспевала Тулинде.

Карантир нашел взглядом Тьяро, сидевшего чуть поодаль по левую руку от него. Им для того, чтобы понимать друг друга, не требовалось осанве. Феаноринг лишь чуть заметно кивнул головой в сторону дверей, чуть дрогнула его темная бровь, а Тьяро уже тенью скользил между рядами беседующих за ужином гостей в направлении выхода.

— Пойдем в парк, Тулинде! — попросила Мирионэль едва они покинули залу. — Мне хочется пробежаться! — и она, не оглядываясь, побежала к выходу из замка.

Ей хотелось быстро бежать по траве. Ноги сами несли ее. Главное — бежать все быстрее, как ветер нестись, большими глотками хватая на бегу уже прохладный вечерний воздух. Мимо мелькали стволы и ветви деревьев, низкие подстриженные кустарники. Ветер растрепал ее прическу, длинные пряди выбивались из кос. Она мчалась по пологим холмам, приподнимая подол. Платье измялось от бега и ветра. Сердце заходилось в бешеном ритме, а она все бежала, резво перебирая ногами.

Наконец, запыхавшись от быстрого бега, Мирионэль прислонилась к раскидистому дереву, росшему за пределами парка. Она сама не заметила, как, пробежав через всю его немалую территорию, оказалась на восточной окраине.

Внезапно что-то просвистело совсем близко от нее. Стрела! Она вонзилась в одиноко стоящее дерево в паре десятков шагов справа. Мирионэль стояла смирно, не двигаясь, прикрыв глаза и глубоко дышала, стараясь восстановить дыхание. На ее губах блуждала улыбка.

— Я звал тебя в госанна и ты пришла…

Открыв глаза, Мирионэль увидела его. Лис стоял в нескольких шагах от нее. Встретившись с ней взглядом, он подошел совсем близко, так, что теперь она могла до мельчайших деталей рассмотреть его. Он чуть наклонился, будучи выше ростом, приблизив свое лицо к ее. Несколько мгновений они глядели друг на друга, не говоря ни слова.

— Я увезу тебя в Нан-Эльмот, — он смотрел своими яркими зелено-голубыми глазами ей прямо в глаза. Выражение лица у него было напряженное, словно он размышлял над тем, как преодолеть какое-то невидимое для Мирионэль препятствие.

Лис приоткрыл и облизнул красивые губы и вдруг прильнул ими к ее губам, тут же углубляя их поцелуй, проникая языком ей в рот. Он покусывал ее, причиняя какую-то сладкую боль, стараясь проникнуть как можно глубже, ощутить полнее ее вкус. Его рот был горячим, настойчивым. Руки Мирионэль сами потянулись к его лицу, сжав его ладонями, выдавая ее желание продлить это небывалое, сладкое ощущение слияния с этим прекрасным существом и восторга от будоражащей роа близости.

Они оторвались друг от друга, лишь начав задыхаться, жадно всматриваясь, готовые обняться и вновь слиться в поцелуе.

Вдруг слева от них что-то легонько звякнуло. Лис резко повернулся на звук — в каких-то десяти шагах стояла высокая фигура в черном. Лишь глаза неизвестного, казалось, сияли красноватым светом. В правой руке у него был короткий клинок, поблескивающий в сгущающихся сумерках холодным блеском стали. Лис сразу оценил насколько этот, закутанный в черный плащ, эльда был сейчас опасен исходившей от него холодной яростью.

Шагнув вперед, навстречу воину в черном, юный синда встретил взгляд его глаз, горевших как яркие угли в костре, и не успел он протянуть руку к поясу за одним из кинжалов, как земля стремительно ушла из-под ног. В глазах потемнело. Лис понял, что лежит на траве, тут же рванулся, чтобы подняться на ноги, но какая-то тяжесть словно приковала его тело к земле. Как сквозь толщу воды, он услышал пронзительный, похожий на звериный, крик. Затем все стихло и через миг он провалился в темноту.

Тэран-Дуиль пришел в себя от яркого света, настойчиво бившего в глаза. Свет лился из окна напротив его кровати. Все вокруг плыло, голова кружилась. Он смутно слышал, как кто-то ходит по комнате. Наконец, сквозь шум в ушах, он различил:

— Суилад*, бесстрашный покоритель голодрим, — Белег заглядывал ему в глаза.

— Суилад, — попробовал говорить Лис.

— Рана не опасна, хоть ты и потерял много крови, — с серьезным выражением лица заметил Белег, — Здесь хорошо заботятся о тебе, — он улыбнулся.

— Меня ранили?

— Мне сказали, ты хотел взять у Лорда Карантира несколько уроков владения мечем, а рану тебе нанесли случайно, по неосторожности, — иронично произнес Куталион, опустив взор.

Через три дня Тэран-Дуиль смог вставать и самостоятельно передвигаться по замку. На утро четвертого дня слуга из местных, который ухаживал за ним, объявил, что ему поручено отвести сына Орофера к князю.

Лорд Таргелиона сидел за своим рабочим столом, на котором, поверх слоя карт и пергаментов, стоял большой поднос, уставленный мисками и тарелками с едой и питьем.

Карантир смерил вошедшего к нему Лиса тяжелым взглядом:

— Не хотите ли разделить со мной мой скромный завтрак, браннон* Тэран-Дуиль, сын Орофера? — его голос сохранял странную мягкость даже сейчас, когда в словах был неприкрытый сарказм.

— Я голоден, мой Лорд, не откажусь, — отвечал Лис, морщась, дотрагиваясь кончиками пальцев до повязки на боку.

Жестом его пригласили сесть, и синда опустился на стоявший рядом стул.

— Ваш командир жалуется, что ваше пребывание в Таргелионе слишком затянулось, — жуя, проговорил Лорд Карантир, — Видит Эру, не по моей вине… — он возвел глаза к небу и губы его исказила странная ухмылка.

Тэран-Дуиль, тем временем, взял с подноса кусок лепешки, откусил и тоже принялся жевать.

Карантир вдруг изменился в лице, произнес тихо и серьезно:

— Я бы убил тебя той ночью, если бы не Мирионэль, — он помолчал, — Ты дал ей кольцо?

— Я собирался сделать это, когда вы прервали нас, — был ответ.

В глазах Лиса явно читался вызов.

Лорд Таргелиона поднялся из-за стола, представ перед собеседником во весь свой немалый рост:

— Ты сможешь сделать это сегодня вечером… родич, — с этими словами Карантир направился к двери и вдруг замер в проеме.

— Кто-то, кажется, хотел научиться приемам двумечного боя? — бросил он через плечо с усмешкой, — Через полчаса жду тебя во внутреннем дворе крепости.

И он быстрыми шагами, не оборачиваясь, зашагал по коридору.

— Я буду там, не сомневайтесь! — вспыхнув, произнес сын Орофера.

====== Путь к истокам. Хитлум ======

Встреча с братьями отца, которой я страшилась, а потому невольно стремилась избежать, потрясла меня. Я рассматривала каждого из них, рискуя перейти грань приличий, сравнивая их характер и внешность с характером и внешностью отца, и друг с другом.

Самыми схожими с чертами отца были черты Куруфинвэ, или Курво, как его называли в семье. Однако сходство их было лишь внешним, к тому же, Куруфин был на пол головы ниже ростом. Оба они — отец и дядя Курво, как говорили, были похожи на Феанаро. Только Куруфин унаследовал еще и талант их отца к кузнечному ремеслу, ювелирному делу и обработке драгоценных камней.

При братьях отец был немногословен. С ними рядом он словно делался моложе, превращаясь в среднего брата, принца Первого Дома, четвертого сына Феанаро, внука Финвэ. Как если бы совместные воспоминания о жизни в Валимаре, об Исходе, о страшной Клятве и всем, к чему она привела, довлели над ним, диктуя определенные правила поведения в присутствие братьев. Клятва их сплачивала, но, разумеется, не только она.