Менелион, действительно, казался спокойным, словно его работой было вышивание или ткачество, а не извлечение из живой плоти осколков и обломков стрел, вправление вывихнутых и сломанных конечностей, промывание и зашивание страшных колотых и резаных ран, лечение ужасных ожогов и наложение жгутов и повязок.

От мысли о том, что кто-то из тех, кого она лично знает, может быть доставлен сюда с подобными увечьями, Келебриан бросало в дрожь, а уж о том, что это может быть отец, гватель Мирионэль или Лорд Элронд, она боялась даже думать, рискуя упасть без чувств. — Вы будьте здесь, бренниль, а мы скоро вернемся, — обратился к погруженной в собственные переживания Келебриан главный целитель, — не тревожьтесь и спокойно ждите нашего возвращения. С вами останутся слуги. В других шатрах вы также найдете целителей, — ободряюще закончил Менелион и вышел из шатра в сопровождении личного помощника.

Вместе с дюжиной прислужников Менелион решил лично отправиться за первыми нуждающимися в помощи, не дожидаясь окончания битвы. Перед этим он отправил к месту, где уже во всю шло сражение, еще несколько групп, состоящих из добровольно помогавших ему квенди и атани.

Относительно воинов из атани у Менелиона имелись особые опасения. Мало того, что они были более подвержены различным заражениям и инфекциям, которым он и его целители вполне успешно могли противостоять, эдайн отличались общей низкой устойчивостью к боли и тяжелее переживали любые травмы. Они были хрупкими, при этом, не желая соблюдать элементарных правил ухода за собой, и Менелион уже мысленно готовился к тому, что, в случае затяжной войны, придется бороться с массовыми расстройствами органов пищеварения.

— Что они творят?! — возмущался Лорд Келеборн, увидев, как авангард синдар и лаиквенди, за которым последовала конница нандор и авари, стремительно движется прямо на орочьи орды, находившиеся перед воротами Мораннон.

В это время в центре и на левом фланге войска эдайн Исильдура и Анариона едва сдерживали натиск врага, постепенно отступая, теснимые атаковавшими их свежими силами истерлингов и харадрим.

Полкам Лорда Келеборна Нолдаран отвел роль резервных, а потому Серебряный лорд сейчас мог наблюдать с невысокого холма перед лагерем нолдор то, что происходило на поле сражения.

— Разве вы не собирайтесь вступить в бой?! — громко спросил откуда-то из-за его правого плеча мальчишеский голос.

Келеборн обернулся и оказался лицом к лицу с молодым черноволосым воином, чей конь вплотную приблизился к его лошади. Черты воина сразу выдавали его принадлежность к голодрим, поэтому Келеборн счел необходимым осведомиться:

— Кто ты такой, чужак?

— Я из нолдор, — ответствовал воин, — и пришел сражаться со злом за свободу и мир, а не отсиживаться в засаде! — в глазах голдо ярко поблескивали красноватые огоньки.

— Что за дерзость! — воскликнул Лорд Келеборн, внимательней вглядываясь в лицо нахального воина и не веря своим глазам.

«Во имя Элберет…» — Элронд не успел зажмуриться — так молниеносно все происходило. В глаза лежавшего навзничь на земле Лорда Имладриса, как и на его доспехи, полетели капли мерзкой черной крови тролля, который падал, оседая, с подогнувшимися лапами, перерезанным горлом и распоротым брюхом.

Прямо перед Элрондом возникла невысокая и хрупкая фигура воина в черной шелковой тунике. В руках у него ярко блеснули одинаковые сабельные мечи. Двигаясь быстро, с поразительной ловкостью и, при этом, совершенно бесшумно, воин в одиночку заставил отступить на несколько шагов тварей, готовых разорвать Элронда, вцепившись в него клыками и когтями.

Орки со злобным шипением и визгом отхлынули, а те, что находились за его спиной, были втоптаны в землю. Элронд почувствовал — за его спиной были свои. С тыла к нему на помощь сумел прорваться небольшой отряд его воинов.

Стараясь скорее подняться на ноги, эарендилион стремился отыскать взглядом своего спасителя, всматриваясь в сражающихся. Но тут ему самому пришлось отражать удары поднятым с земли чужим щитом и наносить их бывшим при нем коротким кинжалом. Длинные копья, которыми была вооружена его пехота, в ближнем бою были бесполезны, а надежды отыскать сейчас в месиве боя свой меч у Элронда не было.

Ему показалось, что он вновь увидел вдалеке слева фигурку спасшего его от смерти воина и, подняв с земли грубый орочий тесак, Лорд Имладриса продолжил прорубать себе путь в том направлении.

Казалось, вот-вот он настигнет его, но воин, будто нарочно ускользал, ловко перепрыгивая препятствия в виде орков, успевая при этом наносить им смертельные удары своими острейшими мечами.

Вокруг, на бескрайнем поле сражения, происходило нечто невообразимое. Центр был прорван, и твари смогли углубиться настолько в ряды союзных армий, что грозили разорвать их надвое, отделив полки Орофера, Амдира и Келеборна вместе с частью воинов Анариона и Гил-Галада от сражавшихся слева от центра армий Исильдура, Элендила, основных сил Нолдарана и кхазад Мории.

Элронд двигался по направлению к центру, туда, где, раскидывая во все стороны и десятками калеча и убивая воинов эльдар и эдайн, орудовал огромной палицей исполинский воин, закованный в ужасного вида стальную броню, покрытую длинными острыми шипами, лезвиями и зазубринами.

Нам миг Элронд остановился. Страх от сознания того, кто собственной персоной вышел на бой с ними и демонстрации его смертоносной, разрушительной мощи, не давал ему двигаться вперед. В это мгновение он, снова взглянув в сторону устрашившего его своим видом Ненавистного Врага, заметил своего спасителя-думечника бесстрашно бросившегося на превосходящего его силой и ростом противника. Фигурка спасшего его воина казалась хрупкой и маленькой в сравнении со стальной громадой неуязвимых доспехов, высившейся в центре линии боя.

Искры от удара мечами о сталь посыпались во все стороны и, нанеся ответный, особенно жестокий, удар, Неназываемый Враг легко, словно игрушечного, отбросил бесстрашного воина. Пролетев по воздуху расстояние в двадцать шагов, тот упал в гущу ратников атани Исильдура.

Словно подталкиваемый какой-то неведомой силой, Элронд рванулся туда, яростно проталкиваясь сквозь строй людей.

Над павшим склонились несколько воинов. Подойдя к ним, Элронд опустился на землю рядом с лежавшим с запрокинутой головой спасителем.

Взглянув в его бледное лицо, Элронд чуть не закричал — перед ним лежал его обожаемый воспитатель и приемный отец, которого он считал мертвым вот уже три тысячи лет…

Огромный шип вражьей палицы пробил плечо отца у основания шеи, и теперь из страшной колотой раны обильно шла кровь.

Не обращая внимания на происходившее вокруг, Элронд приподнял тело отца, обнаружив, что тот еще дышит. Отдавая собственные жизненные силы, Элронд крепко обнимал его, пока не почувствовал, что отец шевельнулся, начиная приходить в сознание.

— Отец! Это ты… — Элронд всматривался в лицо Маглора.

— Эльо… — слабо улыбнулся тот, взглянув ему в глаза своими стального цвета глазами, которые Элронд никогда не забывал.

Обхватив его одной рукой за плечи, другой Элронд старался сдержать хлеставшую из раны кровь.

— Теперь я спокоен, — прохрипел Маглор, — но обещай мне, что больше не будешь так глупо себя вести…

— Отец! Прошу, тебе нельзя говорить! Я исцелю тебя, нужно только остановить кровь, держись! — Элронд видел, с каким усилием дается отцу речь.

— Эльо, не тяни со свадьбой как закончится война, — продолжал, улыбаясь, Маглор, будто не слыша слов приемного сына.

В горле у него булькала кровь, от чего звук голоса искажался.

— Пожалуйста, молчи! — Элронд прижался к нему, крепко обнимая, пытаясь не дать ему продолжать говорить, прижав лицо отца к груди.

Отец казался таким хрупким, таким беспомощным сейчас. Глаза его закатывались, руки были бессильно раскинуты в стороны. Испугавшись, что совсем не оставит ему возможности дышать, Элронд отстранился и взглянул в бледное, уже приобретшее синеватый оттенок, лицо Маглора.