— Привет тебе, Владыка Линдона! Леди Галадриэль я указал ее место, оно рядом с нашими женщинами и детьми, а не на поле сражения, — укоризненно заметил Келеборн, — Мне известны ее выходки во время осады Имладриса, но не в обычае эльдар, чтобы хрупкая жена расхаживала в доспехах по полю брани, словно воин.

Мерно покачиваясь в богато украшенном седле и высоко запрокинув голову, Лорд Келеборн проехал мимо, более не удостоив взглядом никого из встречавших его нолдор и атани.

Подталкивая Гил-Галада локтем в бок, князь Элендил спросил, увлеченно разглядывая прекрасных братьев-стражей Келеборна:

— Так они воевать собрались, что оделись как невесты на свадьбу? Я бы на любом из них женился, не раздумывая! — и он расхохотался.

— Это еще ничего, — грустно отвечал ему Гил-Галад, — Настоящую красоту ты увидишь, когда переберемся через Андуин…

На правом берегу Андуина им предстояло объединиться с войском Владыки Орофера и большим отрядом под командованием Амдира.

Орофер отдавал последние распоряжения перед началом выступления:

— Всем подготовить лошадей и начистить доспехи! — командовал он Саэлону и стоящим перед ним в ряд военачальникам, — Я не шучу! Не знаю, в каком виде хотят предстать перед врагом эти грязные голодрим, а мы предстанем ему сияющими, как и должно благороднейшему из народов этих земель! Мы должны показать всем, кто мы есть и с гордостью нести наши знамена, блистая в лучах Анора!

Отпустив оруженосца и своих воевод, Орофер обратился к Трандуилу, ожидавшему у входной двери:

— Хоть я и желал бы увидеть твоего наследника, но сейчас думаю — хорошо, что он еще не родился… — он помолчал, — Так у тебя будет лишний повод вернуться с этой войны, чтобы, наконец, подарить мне его, — в его словах сквозил оттенок грусти.

— Отец, мы все вернемся. Мы вернемся победителями. Ведь ты тоже так думаешь?

— Мы сразимся с врагом, йоннин, и это будет славная война… Лучшая моя война… — он сжал рукоять меча в прикрепленных к поясу ножнах и сдвинул брови.

— Я отправил Каран-Итильде * в Имладрис, — сказал принц.

— На его Владыку можно рассчитывать?

— Уверен, Лорд Пэрэдель не захочет подвергать ее риску. Мирионэль — его гватель.

— Хорошо, тогда прикажи трубить к выступлению, — ответил Орофер и быстрым шагом покинул приемную.

Выехав из Зеленолесья за несколько дней до выступления его войска на юг, навстречу с воинством союзников, Мирионэль и не думала ехать в Имладрис. Она понимала, что Эльо скорее запрет ее в одной из комнат своего дворца, нежели позволит встать в строй рядом с собой на поле сражения, а потому решила действовать по-своему…

Встревоженная воцарившейся в их резиденции предвоенной подготовкой и с каждым днём все более явными признаками скорого начала похода ее отца, Лорда Келеборна, и его отряда галадрим на страшную битву, Леди Келебриан спала очень чутко. Бывали ночи, когда вообще не удавалось заснуть, настолько напряжение последних недель овладевало ее разгоряченным сознанием.

Келебриан беспокоилась об отце и в тайне ото всех, даже от себя самой, тревожилась еще об одном воине, имя которого старалась не произносить даже мысленно.

В ту ночь она спала беспокойно, беспрестанно ворочаясь в поисках удобного положения, чтобы забыться сном.

Когда же, наконец, ей показалось, что она начинает погружаться в объятия дремоты, Келебриан облегченно вздохнула, предвкушая несколько часов счастливого забытья и отдыха от тревоживших ее днем мыслей, чья-то рука в кожаной перчатке накрыла ее рот…

Крик у Келебриан получился немым. От ужаса она даже не могла сопротивляться агрессору, проникшему тайно в ее спальню, и только широко раскрыла глаза, холодея и чувствуя, как лоб покрывается испариной.

Прямо над ее головой зажегся переносной светильник, и в его слабом свете Келебриан смогла различить черты воина, вероломно проникшего к ней.

— Это я — Мирионэль, — шепнул воин, заглядывая ей в глаза.

Если бы могла, Келебриан открыла б их еще шире — ее изумлению не было предела. Рука медленно была убрана с ее рта.

— Что ты здесь делаешь? — потрясенно спросила жемчужина Лориэна, оглядывая сидевшую на краю ее постели гватель в полном боевом облачении и с волосами, убранными в высокий хвост.

— Я пришла, чтобы просить тебя о помощи, — начала Мирионэль, — Мне нужно попасть в войско Лорда Келеборна.

— Что?! Ты собираешься на войну?!

— Тсс, тише… Я дала слово, что сражусь в предстоящей битве, — твердо отвечала ее названная сестра, — Ты поможешь мне?

— Но как же твой муж отпустил тебя? А Владыка Орофер? — растерянно спросила лориэнская жемчужина.

— Вот как раз, чтобы быть рядом с ними я и отправляюсь на войну, — уверенно заявила гватель, подтягивая ремень через плечо, на котором держались кинжалы и прочая амуниция, — Ты могла бы раздобыть для меня боевого коня, меч и немного провизии?

Ошеломленная бесстрашием своей названной сестры, Келебриан тут же подумала, где и как можно было бы найти оружие. Лошадь и съестное в дорогу было достать гораздо проще.

— Хочешь поехать со мной? — вдруг спросила Мирионэль, озорно сверкнув темно-синими глазами, в которых Келебриан привиделись красноватые огоньки, — Эльо было бы очень приятно увидеть тебя, — произнесла она, подмигнув.

— Кому? — переспросила Келебриан, чувствуя, как начинают гореть щеки.

— Не притворяйся, что не знаешь, как он любит тебя! — отвечала гватель.

— Что? Лорд Пэрэдель? Он сам сказал тебе это?! — этой ночью для дочери Келеборна потрясение следовало за потрясением.

— Конечно, и не раз! — был ответ, — Он будет очень рад, если ты сможешь тоже присоединиться к его войску.

— Но там же так страшно! И я не умею сражаться… — Келебриан опустила голову.

— Я защищу тебя, только достань мне меч. Мы отправимся вместе с войском твоего отца и скоро присоединимся к армии Нолдарана, где будет и Эльо. Ты едешь?

Уверенный тон, с каким ее гватель говорила о любви к ней Лорда Имладриса и предстоящей военной кампании, подействовал на Келебриан, придав ей мужества.

— Да! — решительно сказала она, — Я еду с тобой! Кажется, я знаю, где смогу найти меч и мужское платье!..

Все, кто принял участие в той битве, как выжившие, так и те, кто отправился в чертоги Повелителя Облаков Смерти, навсегда запомнили ее. Дагорлад не забыть. Не верьте тем, кто говорит вам, что на войне не страшно. Так говорят лишь отъявленные лжецы, либо вздорные глупцы.

Доблесть воина состоит в том, чтобы преодолевать страх перед противником, болью, смертью, и, находя в сердце отвагу, сражаться и идти вперед, смотря в лицо врагу, каким бы ужасающим, лютым и свирепым он ни был.

Союзники выстроились на безжизненной черной равнине в бесконечно длинные, тянувшиеся на несколько лиг, шеренги. Небо было затянуто непрерывно валившим из жерла возвышавшейся над равниной громады Ородруина густым, едким дымом, пачкавшим лица, волосы и доспехи. Лошади всхрапывали от запаха гари и отвратительного зловония, исходившего от вышедших из ворот Мораннон бессчетных вражеских орд. Поначалу, это зловоние было нестерпимым. Воины закрывали рты и носы кто чем мог: краем плаща, шейным платком или другим куском ткани.

— Нужно выманить их как можно больше, подпустить на близкое расстояние! Пусть атакуют первыми! Держать строй! — стараясь перекричать гул, рокот и угрожающий бой барабанов, слышные из-за Мораннон, командовал Гил-Галад, носясь на своем резвом, норовистом скакуне перед авангардом конницы левого фланга.

— Эй, держись рядом со мной! — осаживая испуганного коня, кричал в ответ Элендил.

Лорд Имладриса расположился со своими эльдар в авангарде пехоты, почти в самом центре линии боя, как и хотел. Прямо перед ним, в каких-то пяти сотнях шагов бесновались рычащие, смрадные, отвратительные твари врага. Его бойцы, гордо выпрямившись, держали наготове копья. В следующей шеренге были лучники, готовые стрелять, опираясь на плечи впередистоящих копьеносцев. Время от времени Элронд оглядывался, ища взглядом позиции полков эдайн под командованием Исильдура. Те находились в центре, недалеко от выстроившихся ближе к левому флангу ратей, состоящих из воинов Нолдарана и князя дунэдайн.