Лаурефиндэ был опытным и неутомимым любовником и быстро обучил способного и увлеченного Владыку нолдор всем премудростям такой любви, о многих из которых Гил-Галад даже не догадывался, считая, что полноту чувств и их порывы вполне можно выразить, ограничившись крепкими объятиями и поцелуями.
Но Златокудрому лорду ваниар было мало одних объятий с темноволосым красавцем Эрейнионом. Часто по утрам, перед самым рассветом, Глорфиндел неслышно проникал к нему в шатер. Полюбовавшись немного зрелищем спящего, он вытаскивал полусонного Гил-Галада из-под покрывала, набрасывая это покрывало на плечи Владыки нолдор, и, сгребя его в охапку, почти против воли, тащил плохо понимавшего, что происходит, Нолдарана, наружу, тут же сажая впереди себя на своего огромного, прибывшего с ним из Валинора, коня — Асфалота.
Конь скакал быстрее ветра, унося их все дальше от лагеря нолдор в казавшуюся необъятной степь, покрытую ковром из диких трав. Нежданная скачка и отрезвляла, окончательно вырывая из власти чар Ирмо, и опьяняла Эрейниона. Красновато-оранжевые лучи восходящего солнца растекались по степному простору. Еще свежий, утренний ветер свистел в ушах и холодил лицо и шею. Ноги, не находя стремени, скользили вдоль гладких боков Асфалота. Конь был таким большим, даже по сравнению с самыми крупными из имевшихся в распоряжении Нолдарана, что сидеть на нем было непривычно, ноги приходилось раздвигать шире обычного. Эрейнион мог в любой момент вылететь из седла на полной скорости быстрой рыси, но его крепко удерживала, обхватив за тонкую гибкую талию и прижимая спиной к твердому прессу мышц живота, сильная, уверенная рука Лаурефиндэ. Даже сквозь покрывало и бывшую на нем нижнюю рубашку Эрейнион чувствовал, какой она была горячей, эта рука, от плеча и до слегка оглаживавших его живот пальцев ладони…
Эрейниону одинаково нравилось, как дарить, так и получать острое надсадное удовольствие, которое способна доставлять мужская любовь. К девам его никогда не тянуло, а после начала отношений с Глорфинделом и подавно.
Став начальником его личной стражи, Златоволосый быстро освоился, и тут же начал обращать внимание на находившихся у него в подчинении воинов. Это оскорбило Гил-Галада, хоть он и старался не подавать виду, продолжая их, быстро переставшую быть секретом, связь и молча, без унизительных жалоб и разбирательств, переживая свое поражение.
Когда до него дошли слухи о том, что Глорфиндел совратил кого-то из эльдар Лорда Имладриса во время краткого пребывания их войска в стенах города, где правил Элронд, сразу после снятия осады, Гил-Галад приготовился к суровому выговору со стороны друга. Ему казалось, что Элронд непременно обо всем узнает и обрушится на него с моралистическими отповедями. К счастью, Лорд Элронд был занят мыслями о кольцах, судьбах мира и какой-то деве и не придал значения, а может, намеренно не захотел заострять внимание на том, что сердце одного из воинов его свиты было разбито удалым капитаном стражи Линдона.
Поразмыслив, по возвращении в Митлонд, Нолдаран приказал Арассэ, командиру лучшего отряда разведки, из тех, что имелись в его распоряжении, следить за начальником своей стражи и его любовными похождениями. Сам же Эрейнион постепенно предпочел отдалиться от пылкого и мужественного ваниа, сведя на нет их встречи, и долго тосковал, стараясь отвлечь себя насущными делами королевства.
С появлением Элендила для Гил-Галада все перевернулось вверх дном. Мир, окружавший его, летел в тартарары, к барлогам. Было похоже, что князь дунэдайн не имел до Эрейниона подобного опыта, но быстро схватывал, настолько ему нравилось то, чему его обучал Нолдаран. А тому, в свою очередь, нравилась мужественность, мощь и воинская доблесть адана. Ласки его были грубыми, иногда причиняя довольно ощутимую боль, но и удовольствие от них было во много раз острее, так как смешивалось в ощущениях Эрейниона со стыдом, испытываемым от сознания недостойности и пагубности подобной связи. И все же, он не находил в себе сил прекратить ее, хоть и прекрасно понимал, что связь эта не может длиться долго, а закончиться может трагически.
Встретив Владыку Орофера, Гил-Галад сам не ожидал от себя такого. Он пылал страстью, словно кто-то поджег его изнутри, и думать забыл обо всем на свете, включая прежних возлюбленных. Среброволосый синда теперь занимал все его мысли. И сейчас, направляясь со своим отрядом в один из основанных Элендилом и его людьми форпостов, крепость Амон Сул, из которой они планировали совместно двинуться к Имладрису для перегруппировки и тщательной подготовки, Владыка нолдор грустил, каждой клеточкой чувствуя, как отдаляется на все большее расстояние от желанного его сердцу Владыки Эрин-Гален.
Когда они спешно покидали замок Орофера, тот не пожелал лично проститься с ним, отправив вместо себя оруженосца. Чтобы хоть как-то спасти положение, к нему на крыльцо вышел Владыка Амдир. Он холодно попрощался, заверив, однако, что Гил-Галад и союзники могут рассчитывать на всех их — сорокатысячное войско Орофера и группировки по десять тысяч бойцов в каждой под командованием Лорда Келеборна и самого Владыки Лориэна.
— Мы будем готовы и присоединимся к вам на правом берегу Андуина, — говорил Амдир, хмуря брови от неловкости.
— Благодарю тебя, Малгалад, — печально отвечал Эрейнион, — Скажи ему, что я прошу прощения, — почти прошептал он, понурившись, чувствуя, как загорелись щеки.
— Хорошо, теперь скачи. До встречи и доброй дороги, — Амдир примирительно и едва ощутимо прикоснулся к его плечу.
В воротах Амон Сул его встретил сам князь Элендил. Он выбежал навстречу, не обращая ни на кого внимания, кинулся к Гил-Галаду, спешно вынимая его ноги из стремян и стаскивая с лошади Владыку нолдор.
Стиснув его в крепких объятиях и побыв в таком положении несколько мгновений, Элендил чуть отстранился, жадно схватил Эрейниона за тонкую, опоясанную шелковым вышитым драгоценными золотыми нитями поясом, талию и широко улыбнулся, вглядываясь в его лицо:
— Ну, здравствуй! Говори же, ты дожал этих лесных красоток? — и Элендил счастливо расхохотался, стискивая еще крепче талию Нолдарана.
— Я тоже рад тебя видеть, — почти соврал Эрейнион, оглядываясь вокруг на наблюдавших за их встречей стражей обеих сторон.
Он осторожно попытался освободиться из тисков Элендила, мягко сказав тому на ухо:
— Я расскажу все позже, за ужином. Ты придешь?
Князь дунэдайн выгнул бровь и слегка нахмурился, размыкая их объятия.
— Ты что-то бледный, — он всматривался в отводящего глаза Нолдарана, — Ведь ты здоров? Вы не болейте никогда, демон вас задери! — он с силой хлопнул по плечу Гил-Галада, затем, оглянувшись на безмолвно окруживших их приближенных и прочих воинов, Элендил отошел на несколько шагов, восхищенно оглядывая с ног до головы прибывшего друга.
— Увидимся за ужином, — неуверенно произнес Гил-Галад и, стараясь не смотреть по сторонам, а в особенности не встречаться взглядом с Элендилом, направился в сторону конюшни, где намеревался оставить свою лошадь на попечение местных конюхов.
Первым, кого Нолдаран увидел тем вечером, после того, как принял ванну и оделся к ужину, оказался не Элендил, а командир отряда его разведки Арассэ. Он вошел в отведенную Эрейниону комнату без стука, застав Владыку нолдор перед зеркалом — тот примерял новый, расшитый самоцветами, камзол и диадему, размышляя над тем, нужны ли еще какие-либо украшения. Разглядывая отражение в зеркале, Гил-Галад спрашивал себя, покажется ли он красивым этим вечером князю дунэдайн, но в тайне думал об Орофере.
— В чем дело? — спросил он, откладывая в сторону ожерелья и подвески.
— Мой государь, как вы и приказали, я и мои квенди следили за Лордом, — начал с волнением Арассэ.
У Эрейниона часто забилось сердце, а ноги вмиг ослабли.
— Говори! — скомандовал он, держась за ворот камзола.
— Вы помните, не так давно в полк вашей личной стражи поступил новобранец, Маивэ, — Арассэ сделал небольшую паузу, — Сейчас Лорд Лаурефин пытается ухаживать за ним. Мне Маивэ кажется крайне подозрительной фигурой. Его одежда и амуниция совершенно новые, будто сделаны специально для поступления в армию, а оружие, которое при нем, наоборот — кажется очень древним; сейчас такого нигде не найти. Его клинки определенно ковались не в этих землях. Маивэ носит с собой лютню и обладает красивым голосом. Всех в отряде покорили его песни, хотя исполняет он их крайне неохотно. Кроме того, этот квендэ никогда не снимает тонких шелковых перчаток. Нам не удалось выяснить, где он жил до поступления в полк. Все, что мы знаем о нем, это то, что он из нолдор и, возможно, является ровесником Лорда Лаурефиндэ, родившимся, как и Лорд, в Благословенных землях. Есть предположение, — тут Арассэ замялся, — что они знали или видели друг друга раньше.
