Невозможно передать словами степень страстного нетерпения, с каким он дожидался ее возвращения, когда, войдя в дом, не находил ее там. Трандуил мог бы выследить, куда она пошла, это было нетрудно, но он предпочитал ждать, чтобы услышать ее приближение, когда она находилась еще в нескольких десятках шагов от дерева, где располагалось их жилище.

Его леди никогда не возвращалась с пустыми руками, а всегда приносила собранных в лесу трав, или цветов, или сплетённый ею из фиалок, васильков и колокольчиков, венок дня него, который тут же спешила водрузить поверх густых серебряных волос мужа. Когда, исследовав близлежащие участки леса и облюбовав несколько полян, где росли дикие ягоды, Мирионэль начала приносить с проулок своей любимой брусники, ежевики малины или земляники, он встречал ее, сажал к себе на колени и наблюдал за тем, как супруга одну за одной отправляет эти спелые темно-бурые, сизые или ярко-алые ягоды в свой небольшой нежный рот, чувственно приоткрывая его, облизывая чуть припухшие от ягодного сока губы. Это было началом игры, вскоре она принималась кормить принесенными ягодами и его. Трандуил всякий раз пытался вместе с предлагаемой ему малиной или земляникой поймать и задержать у себя во рту перепачканные ягодным соком пальцы супруги.

Они учились ублажать друг друга, взаимно доставлять удовольствие, делать приятно, нисколько не стесняясь обоюдного желания быть источником наслаждения для любимого существа. Посвящая себя один другому, они упрочняли существовавшую между ними связь, усиливая чувственное желание и ощущение счастья от совместно проживаемой Вечности.

Счастье никогда не длится слишком долго, оба знали, что очень скоро начнется очередная война со Злом. Но на этот раз все было иначе, чем в предыдущие. Они теперь вместе и ничто, никакая война, никакая опасность, никакие превратности судьбы не в силах смутить их души, полные взаимной любви и надежды на скорое и окончательное освобождение от врага. Если их любовь могла пережить Браголлах, Нирнаэт, последовавшие одна за другой бойни, устроенные феанорингами, падение Дориата, Войну Гнева и столетия жизни в разлуке, вдали одна от другого, то сейчас, когда они вместе и только начали жить их Вечность, ей не страшны новые испытания. Эти испытания только сплотят их, укрепив их чувства и многократно усилив испытываемую ими нежную привязанность.

Владыка голодрим Эрейнион, называющий себя Гил-Галад, в скором времени должен был пожаловать в замок Орофера, находившийся на юго-западной окраине Зеленолесья. Так сообщалось в неожиданно полученном Орофером письме от Галадриэль. Этой чести — принимать у себя в чертогах Верховного Короля нолдор, Орофер, несмотря на все старания и усилия с его стороны, избежать не смог.

Он изо всех сил старался убедить в своем ответном послании дочь кузины Эарвен, что будет намного лучше, если ее родич и его сопровождение не станут утруждать себя такой долгой дорогой, а остановятся во владениях Лорда Келеборна, в Южном Лориэне, куда, для встречи с высоким гостем с запада, смогли бы приехать его парламентеры. Он бы даже Тэран-Дуиля туда отправил в качестве главы делегации эльдар Зеленолесья. Сам Владыка Орофер не чувствовал себя в состоянии покидать свои владения, ссылаясь на слабость и недомогание, что было просто смешно, учитывая его поистине железное здоровье и атлетическое телосложение, которое он, впрочем, всегда скрывал, со свойственной сумеречным эльдар стыдливостью, под многочисленными слоями богатых одежд.

Галадриэль была непреклонна — Нолдаран Эрейнион в сопровождении отряда стражи желал, во что бы то ни стало, посетить королевство Орофера, чтобы вести переговоры и лично просить Владыку Эрин-Гален присоединиться со своим обученным войском и отрядами добровольцев к союзу против Мордора.

Отдавая все необходимые распоряжения относительно приготовления лучших гостевых покоев, торжественного ужина в честь приезда Гил-Галада, обустройства его отряда и других, связанных с визитом повелителя голодрим, забот и поручений, Владыка Зеленолесья находился в раздраженном настроении духа.

Он никогда не любил принимать незваных гостей в своем дворце. А уж такого никак не ожидал — к нему жаловал сам Владыка злополучных изгнанников из-за моря. Разумеется, было не совсем справедливым называть так Эрейниона, рожденного в Белерианде, да еще от близкой родственницы его отца и дяди Элу — благородной Эриен.

Поэтому Орофер постарался, видя, что избежать встречи и переговоров с Гил-Галадом не удастся, приготовить к его приему все в наилучшем виде.

Когда караульный страж вбежал в его покои, возвещая о том, что уже к полудню высокий гость с отрядом будет у него в замке, читавший за кубком красного вина Орофер спешно вскочил с кресла. Разлив по невысокому столику и ковру вино и накинув широкое атласное верхнее одеяние, в длинных полах которого путался, рискуя растянуться посреди коридора, Владыка синдар сам помчался со всех ног за гостившим у него Амдиром, на бегу крича Саэлону, чтобы немедленно распорядился открыть ворота и приготовить место в конюшнях для размещения лошадей.

Войдя в огромную, украшенную созданными наугрим рельефами, изображавшими историю народа сумеречных эльфов, парадную залу замка Орофера, Потомок Королей увидел величаво восседающего на стоящем на возвышении троне Владыку Эрин-Гален. Он казался бесстрастной мраморной статуей, такой неподвижной была его фигура. Взгляд Владыки синдар и лаиквенди был внимательным, снисходительным и полным сознания своего достоинства и положения, как среди подданных, так и в кругу знатнейших квенди Хекелмара.

За правым плечом Орофера стоял высокий статный воин в легких парадных доспехах с отрешенным и надменным выражением лица. Рядом, по правую руку от Владыки Зеленолесья, расположился в кресле с обивкой из темно-алого бархата его давний друг и союзник — Владыка Лориэна, Амдир. За его креслом стоял хрупкий на вид молодой эдель, с такими же, как у Амдира, янтарно-желтыми раскосыми глазами.

— Айя, аран … — начал было Гил-Галад, но тут же осекся и, перейдя на чистый дориатский диалект языка эльдар, произнес, — Солнцем осиян час нашей встречи, Владыка Эрин-Гален! — проговорив это, он приложил руку к груди, как делали синдар Эльвэ Среброманта в знак уважения и почтения к приветствуемому.

— Добро пожаловать, Владыка Линдона, — отвечал синда приятным мужественным голосом. Стоявший за его спиной воин лишь едва заметно кивнул Гил-Галаду и его страже, — Твой путь к нам был долог. Надеюсь, он не был омрачен никакой неприятностью? — счел нужным поинтересоваться Орофер.

На что Эрейнион поклонился, ответив:

— Наша дорога была исключительно приятной — твои владения в своей красоте сравнятся лишь с садами Лориэна. Кроме того, меня вела к тебе, Орофер, сын Эльмо, миссия особой важности, которую я избрал целью.

Орофер слегка склонил голову влево, что у синдар означало «Поясни, что ты хочешь сказать, я не понимаю», и приподнял черную бровь.

В этот миг Эрейнион поднял на него взор, заглядывая своими серо-васильковыми глазами в ярко-голубые, блиставшие словно звезды, глаза среброволосого Владыки. Этим открытым, полным доверия, взглядом Гил-Галад невольно выражал восхищение внешним обликом своего венценосного собеседника. Орофер показался ему просто неописуемо прекрасным. Все в нем — его лицо, голос, руки в перстнях, дорогие златотканые одежды из парчи и атласа, украшения, струящийся шелк мантии и особенный влажно-древесный свежий запах, очаровали Нолдарана.

Этот жест — чуть склоненная набок голова Владыки синдар, его слегка расширившиеся удивительной красоты глаза, весь его облик показались ему исполненными невыразимой прелести, грации и достоинства. Синда, которого он впервые видел, вдруг представился ему каким-то неземным созданием, или же наоборот — таким земным, таким желанным и близким, словом — таким, с которым хочется быть рядом. Быть его другом, вместе охотиться и рыбачить, проводить время за разговорами, или просто молча сидеть рядом… Нет, не просто сидеть, а так, чтобы он сидел на коленях прекрасного Орофера, лицом к нему, и жадно целовал его красивый рот…