Триединство в одном ребёнке. Дочь сына убийцы пастыря и берендейки. Крайне редкое явление. Пускающее слюни создание. Последняя кровь… Та, на кого идет охота. И та, кто может прекратить войну кланов. Прекратить навсегда…

– Евгений, чего задумался? – спрашивает Вячеслав.

Он весело улыбается, но озабоченность в глазах выдает с головой. Я тоже улыбаюсь в ответ– девчата не должны догадываться, что за дверью рыщет безжалостная смерть. Жестокая, беспощадная, в полной мере вкусившая крови людей, перевертней и берендеев. Не нужно пугать девчонок, возможно, мы продержимся до подхода охотников.

– Вспоминаю, как всё началось, как в один миг всё завертелось кувырком! – я отвечаю и подмигиваю болтающей ногами Ульяне. Она растягивает губы в беззубой улыбке.

Всё началось по весне. Как сейчас помню тот хреновый день моего вхождения в Игру…

Экзамены, диплом. Составляю и рисую чертежи фабрики. Они никому не нужны, но преподаватели делают вид, что это крайне важно. Голова разрывается от навалившегося мозгового напряжения. А на улице весна, а на улице одуванчики и голоногие девчонки…

Цифры, линии, снова цифры. Что? Куда? Зачем? За что в первую очередь хвататься? Тяжела доля студента перед сдачей итоговых экзаменов и диплома…

Родные ходят мимо комнаты на цыпочках. Боятся, что сорвусь и нахамлю. Нервы на пределе – три года издевался над нашей заведующей, теперь же пришла её очередь отрываться. Каждый день ловлю ехидную улыбку. Вот он – счастливый день для мерзопакостной душонки! Засыпаю с мыслями о дипломе и с ними же просыпаюсь.

И майским днем я решаю поиграть в приставку. С тех пор, как забрал её из Сашкиной комнаты, ни разу не садился. И вот захотелось убежать в параллельные миры, где можно помочить врагов и сбросить агрессию. Раскидать гормоны по джойстику…

Опаньки, а что это за игра? Такого катриджа у меня не было. «Война кланов». Ну-ну, посмотрим…

На экран выходит заставка и следом буквы:

Добро пожаловать в ВОЙНУ КЛАНОВ

Выбери игрока

Мне почему-то нравится медведь с наручными браслетами. Прикольный он какой-то, морда ещё такая злая, того и гляди вылезет из экрана, как тетка из фильма «Звонок» и накостыляет всем врагам.

Ага! Его и выберем…

Стоит мне только нажать на кнопку джойстика, как тут же слышится треск короткого замыкания и я отлетаю прочь…

Да мало того отлетаю – я погружаюсь в сон. Или вырубаюсь, как кому нравится.

Снилось мне, как бились на заснеженной равнине трое: человек, берендей, перевертень. Завывала вьюга, ветер хлестал снежными ударами со всех сторон. Бородатый мужчина отбивался топором-аргуном. Странным был тот топор – блестел заточенным лезвием кельт из меди.

Берендей превосходил ростом своих соперников, а перевертень проворством и ловкостью. Снежный туман шел стеной. Из пелены появлялись мощные лапы, спины, голова с буйными кудрями.

Заунывный вой, человеческий голос, выкрикивающий непонятные слова, рев рассерженного зверя вторили стенаниям вьюги. Я наблюдал со стороны, но знал, что сошлись трое по договоренности. Знал, что бьются они до смерти. Знал, что пощады никто не попросит, да никто и не даст.

Я наблюдал бесплотным духом, кружился около сражающихся. Вот берендей сграбастал в объятия человека, и огромные клыки скользнули по колечкам кольчуги. Человек ужом вырвался из смертельного захвата и рубанул по ногам берендея. Ступня перевертня ударила по топорищу и отбросила человека прочь. Бородач удержался на ногах и кинул крик в небо.

– Черным небом, белой луной,

Заклинаю кровью и медной слюдой.

Ослабь силы лютых врагов,

Даруй мне силы сотни богов!

Я поежился от этого заклинания. Кельт аргуна заалел. Снежинки шипели, когда касались его. Перевертень в это время кинулся на спину берендея, и они оба покатились по земле. Человек подбирался ближе к кусающимся и рычащим оборотням. Один удачный удар и он победитель!

Берендей отшвырнул перевертня, и тот сбил человека с ног. Бородач вскочил первым и занес над поверженным оборотнем раскаленный топор. Перевертень оттолкнулся лапами от заснеженной земли, кельт вонзился между мохнатых корневищ. Огромная лапа ударила в ответ. Кольчуга вновь спасла человека, но отлетел он на добрый десяток метров. Топор остался торчать в заледеневшей корке.

Перевертень кинулся к берендею, который летел в их сторону. Из-под лопатообразных лап веером выметывался снег, глубокие следы оставались на белом покрове. За ним тянулась ниточка красных брызг. Горячая кровь прожигала в сугробах глубокие норки и их тут же заносили новые порции белых мух.

Берендей сбил своей массой перевертня и проехался на нем, как на санях, несколько метров. Когтистые лапы шлепали по серой морде. Белые клыки до половины окрасились красным. Перевертень выл и рвал когтями живот берендея.

Человек достал из-за пазухи несколько стержней. Он что-то шептал, но я не мог разобрать в завываниях ветра, рычании и смачных шлепках. Ему не удалось воспользоваться иглами, также как и топором…

Берендей краем глаза следил за бородачем и успел перехватить удар в основание шеи. Он выпрямился, поднял бородача за сжатый кулак и в несколько движений вырвал иглы из окровавленной ладони. Уже занес лапу, чтобы снести кучерявую голову, но в этот момент зубы перевертня сомкнулись на бурой шерсти ноги и берендей взвыл, выронив человека…

Я метался бесплотным духом, я следил… я запоминал…

Видел, как уклонился от замаха человек, как ударил перевертень, как присел и выпрыгнул берендей. Битва продолжалась долго, трое бойцов вытоптали широкий круг, увлажнили его своей кровью. С высоты казалось, что это ещё один круг инопланетян, какие появлялись на кукурузных полях.

Никто не мог взять верх.

Наступил короткий миг передышки, когда берендей отшвырнул в сторону перевертня и откинул человека. Трое встали по краям алого круга – проведи между ними прямые, получится правильный треугольник. Трое смотрели друг на друга. От усталости дрожали руки, лапы. В глазах сверкала всё та же непримиримая ненависть. Они понимали, что не могут одолеть противников.

– Договор! – хрипло выкрикнул человек.

– Договор! – прорычал перевертень.

– Договор! – прогрохотал берендей.

 Я носился бесплотным духом, видел, как они подошли вплотную друг к другу.

Я пытался протиснуться к ним, но не смог – словно хрустальный кокон окружил троицу. Человек вытянул вперед дрожащую руку, сверху легла лапа перевертня. Какой удобный момент для удара – один взмах двумя лапами и перевертень и человек больше не поднимут головы от бело-красной простыни площадки… Берендей положил лапу сверху.

Я не слышал, о чем они договаривались. Пытался прочесть по губам, но лица и морды расплывались в снежной завесе. Три фигуры стояли в центре алого круга. Их заносил снег, превращая в соляные столбы. Вьюга завыла ещё пронзительней. Ветер пытался сорвать с равнины три помехи, о которые спотыкался. Три фигуры в центре светло-красного круга…

– Твою же мать!

Я прихожу в себя и ошалело смотрю на экран, на себя, лежащего на полу. На экране всё та же заставка, ничего не произошло. А я…

Я кидаю взгляд на чертеж фабрики на столе. Надо бы доделать. Надо бы…

Нет, всё! На сегодня хватит!

И так вырубает ни с того, ни с сего. На свежий воздух! В пампасы!

Карандаш летит в сторону кровати, туда же отправляется и линейка. Надо прокатиться, сменить обстановку. Набивший оскомину чертеж остается на столе. Чтобы он не свернулся – придавливаю край фотографией в рамке. На фотографии мои родители, а рамка сделана давным-давно на уроке труда.

Рядом ставлю свою фотку. Эта у меня со школы, где недавний я, уже с короткой стрижкой пепельно-серых волос, скуластый и высокий, смотрю в будущее с надеждой и верой. Припухлых губ не касался фильтр сигареты, на оттопыренные уши не вешали лапшу расчетливые девчонки. Красавчик, да и только. Правда, сейчас ещё лучше выгляжу, почти как Ди Каприо сельского разлива.