Моя кровать тоже была заправлена.

Вот только я и не спала в ней этой ночью.

Я возненавидела свою заправленную кровать. Я хотела, чтобы одеяло было мятым, чтобы было доказательство, что я спала тут всю ночь, как мои соседки.

Я приготовилась к допросу от Т.С., но она дьявольски улыбнулась.

– Смотрите, какая кошка притащилась! – сказала она.

Я знала, что она просто хотела это сказать, и это не давало ей задать другие вопросы, например, «Почему ты пришла в полвосьмого утра, если не делала так раньше, и почему не рассказать мне все?!».

Но от одной мысли, как я обниму подушку, сожмусь калачиком и расскажу лучшей подруге все в деталях о первом разе, мне стало плохо.

«Боже! Ты можешь в это поверить? У меня был первый секс с парнем, которого я даже не знаю! И я этого не помню! Ого!».

Я полгода держалась после Дэниела, но бросилась на парня, которого встретила случайной ночью. Со мной было что–то не так, как у компьютера, на котором случилась авария. Я уже не работала нормально. Меня нужно было починить.

Я легла на кровать с покрывалом с узором розового, оранжевого и лилового цвета, сунула руки под голову и стянула спутанные каштановые волосы, нуждающиеся в расческе, в кривой хвост. Минуту было тихо, и я представила, как теннисный мяч катится и замирает на корте.

– И… – Т.С. приподняла бровь. – Хорошо провела ночь? Я слышала, ты была в ударе после того, как начала Круг смерти.

От ее слов всплыло воспоминание:

– Девятка алмазов! – крикнул Картер и показал всем игральную карту. Мы сидели вокруг кофейного столика. – Пора рифмовать! – он потер подбородок, словно задумался. – Хлор. Х–Л–О–Р

Зазвенели голоса:

– Спор. Двор. Набор. Раствор.

– Блин, – громко сказала я. – Это было мое слово.

Картер склонился ближе.

– Значит, нужна другая рифма.

Я посмотрела на потолок на миг, думая, пытаясь вызвать в голове другое слово.

– Есть! Хор! Как девятая симфония Бетховена?

– Неплохо, – Картер мило посмотрел на меня, почти подмигнул. – Но ты просто убрала букву из моего слова. В Круге смерти это не считается.

Я ударила по столу.

– Пей, пей, пей, – скандировали они в унисон.

Сандип понял намек и наполнил мою красную кружку апельсиновым соком, добавил водку.

Я выпила все одним глотком, ведь была крепкой, крутой и непобедимой. Водка не обжигала мое горло, я даже не пьянела. Я была трезвой. Я вернулась с зимних каникул, у нас была тусовка в вечер пятницы, и я увидела шикарное живое выступление «Artful Rage». Я все еще была в эйфории от музыки. Я прильнула к Картеру, моя нога задела его ногу, мое бедро было рядом с его бедром.

– Девятая симфония – мое любимое музыкальное произведение. Мне нравится Бетховен, – сказала я Картеру. Может, было невнятно. – Он – мой парень, – я пьяно рассмеялась.

Меня покрыл тонкий слой слизи. Я флиртовала с ним. Я придвинулась к нему. Я хотела, чтобы это произошло.

– Ты в порядке? – спросила Т.С. – Ты не реагировала пару секунд.

– Я в порядке, – быстро сказала я и спросила. – Ты не была в Круге смерти?

– Я ушла после концерта. Мне нужно было заняться блогом и лечь спать к половине одиннадцатого, – сказала Т.С. – Не помнишь? – поинтересовалась она.

– Что ты всегда ложишься спать рано, когда у тебя тренировка с командой девочек Уильямсона? Да, это я запомнила с первого года.

– Это женская команда Уильямсона, – исправила она, потому что стоило перейти в колледж, как ты становилась женщиной. Команда девушек Фемиды тренировалась с женской командой соседского Уильямсона каждую субботу зимой, чтобы их навыки не пропали в перерыве между сезонами. – Но разве ты не помнишь, что ты начала игру?

Я пропустила ее вопрос.

– И где мы играли, всезнающая соседка?

– Сандип сказал, что ты начала игру в общей комнате его общежития.

Хоть Сандип – парень Т.С., она его так не называла. Она звала его своим «дополнением», а он звал ее своей «подругой–леди». Они думали, что это мило и необычно. Это не удивляло, ведь она и свое имя не хотела признавать и использовать. Она говорила людям, что Т.С. было от «Талия Светлана», ведь имя звучало глупо. Она говорила так с первого года, когда мы попали в одну комнату. Она говорила это серьезно, и все поверили ей, и она стала Т.С.

– Хм…

– Хм, что? – спросила она. Она перестала разминаться и села рядом со мной, вдруг остановив зарядку.

– Хм, ничего.

– Что случилось с Картером?

Я выпрямила спину.

– Ты его знаешь?

– Я его не знаю. Но он играет в водное поло.

Эти ребята были наглецами. Мокрые, нахальные, неискренние. Они были как богатенькие сынки.

– Он – нападающий, – добавила она, а я тупо смотрела на нее. – Это его роль в игре.

– Точно. Как я могла забыть, что ты знаешь всех спортсменов Фемиды?

– Это один из моих очаровательных талантов. Сандип сказал, что ты пошла к нему. Там ты провела ночь, да? Веселилась в его комнате?

Она думала, что все было невинно. Она знала, что я не спала с Дэниелом, не стала бы спать с тем, кого только встретила. Она думала, что мы с Картером только целовались.

Хотелось бы.

«Ничего не случилось», – тихо говорил мой мозг. Но голова ревела, не хотела верить. Я ощущала, как пульсировала вена на моем лбу, почти выпирая. Я ненавидела эту вену. Было так гадко и заметно, когда я восторгалась или злилась. Порой я даже замечала ее на фотографиях. Я легла на кровать, прижала пальцы ко лбу, пытаясь прогнать так боль. У меня никогда не болела голова, но сейчас по ней будто били молотом.

– Там ты была ночью, да? – не унималась она. – Так сказал Сандип, – она заявляла, но это больше напоминало вопрос. Она ждала ответа, ее зеленые глаза впивались в меня. – Алекс… – ее голос стал тише, он был нервным.

– Да, я была там прошлой ночью.

Я была там с Картером и двумя презервативами. Доказательство. Его не опровергнуть. Картер использовал ночью два презерватива, думал, что было круто. Он использовал два презерватива со мной. Со мной. Так что не удавалось делать вид, что ничего не случилось. Мы не просто целовались. Мы сделали это, и я не могла это стереть. Я даже не могла забыть об этом, потому что меня заметила Наталия, так что пойдут сплетни.

Стоило переспать с Дэниелом. Тогда мой первый раз был бы спасен.

– Я переживала. Я думала, ты бродишь по улицам.

Лучше бы я бродила по улицам. Лучше бы я была бездомной. Я могла сидеть, скрестив ноги, у дороги, сжавшись, укутавшись в свое яркое одеяло. И мне бросали бы разные монеты прохожие. Жизнь была бы тяжелой, но никто бы меня не знал.

– Так он тебе нравится? Вы болтали на концерте, но потом я ушла.

– О чем ты писала в блоге ночью? – спросила я, меняя тему и глядя на открытые кирпичи в стене перед собой. Другие три стены были бежевыми, изучать там было нечего. Я посмотрела на наш ковер. Он был толще, чем у Картера, и на нем были персиковые и бежевые цветы. Меня это немного утешало.

Она покачала головой.

– Нет. Я хочу знать, нравится ли он тебе. Ты снова с ним увидишься? Будешь с ним встречаться?

Я представила белые губы Картера, его острый нос. Я вспомнила, как представляла поцелуй возле урны внизу. Желудок сжался.

– Нет.

– Почему? – спросила она.

Я молчала.

– Он воняет? Или что–то еще? – не унималась она.

Я покачала головой.

– Я просто не хочу его больше видеть.

– Фигня, – сказала она. – Тебе не понравилось проводить с ним время?

– Ты не знаешь, что у меня с ним было.

Я не хотела сказать это вслух. Я не хотела, чтобы она знала, что я была так пьяна или так глупа, что не помнила такого. Т.С. не теряла контроль. Она установила для себя правила и слушалась их. Это была спортсменка в ней. Она во всем была дисциплинированной. Я – только в музыке.

– Не знаю? – Т.С. чуть отодвинулась, освобождая место для моих слов. – Не знаю, – повторила она. – Что я не знаю?