– Свадебный подарок, – сказала Юлиана с усмешкой. – Не возвращать же.

Она выглядела счастливой, копаясь во всем этом, и у Риччи не повернулся язык сказать, что это ей малоинтересно. С точки зрения выживания маскировка под парня решала множество проблем, а соблюдение облика девушки создавало множество дополнительных.

– Какой твой любимый цвет? – спросила Юлиана.

Риччи не помнила. У нее точно был какой-то любимый цвет, но ее память была в основном черно-белой. Но больше всего в ее воспоминаниях было…

– Красный, – сказала она неуверенно.

И тут же подумала, что нет. Вряд ли она любила цвет крови. Скорее всего, ее любимым являлся синий – цвет моря и неба, и радужки Стефа. Но это был любимый цвет маленькой одинокой девочки, а не капитана Риччи.

– Тогда я возьму голубое! – обрадовалась Юлиана. – Вот это. Смотри, оттенок неба в ясный день. И глаз Стефи!

Риччи хмыкнула.

– А ты оденешь вот это, бордовое.

Платьем все, разумеется, не ограничилось. Затянув на Риччи корсет, похожий на орудие пыток, и нацепив на нее многослойное сооружение, оказавшееся юбкой, Юлиана протянула ей пару туфель, жмущих ноги в неожиданных местах, отчего походка делалась мелкой и семенящей, а потом попыталась нацепить на нее тот самый скальп. Тут Риччи воспротивилась.

– Это еще за штука?!

– Это шиньон, – объяснила Юлиана. – Не морщи нос, это очень дорогая и хорошая вещь. У тебя слишком короткие волосы, это странно.

– Подожди, это что – натуральные волосы?

– Разумеется, что же еще?

Стараясь не думать о том, что произошло с прежней обладательницей роскошных каштанового цвета локонов, Риччи позволила нацепить шиньон на себя.

В заключение Юлиана водрузила ей на голову соломенную шляпку. Потом отступила на шаг и ахнула.

– Насколько жутко? – спросила Риччи, пытаясь с помощью крохотного карманного зеркальца составить впечатление о своем облике.

– Не помешало бы тебя напудрить, – сказала Юлиана. – Ты загорелая как мулатка.

Позади кто-то восхищенно присвистнул.

– А по мне и так неплохо, – заметил Стеф. – Из тебя все равно не выйдет леди. Так что придется тебе изображать горничную Юлианы.

Риччи внезапно поняла, что заливается краской. Похоже, она слишком вжилась в роль девушки елизаветинской эпохи.

Она поспешно прикрылась веером, и процедила:

– Вы, мистер, не слишком-то хорошо воспитаны. Неудивительно, что вы связались с пиратами.

Стеф рассмеялся.

– Может, я и не прав, – сказал он. – Самомнения у тебя, как у королевской особы.

Риччи фыркнула, складывая веер.

– Тебе надо немного потренироваться, – сказала Юлиана. – Чтобы на берегу не запутаться в юбке. Или не высморкаться в подол.

– Ты не видел Берта? – спросила Риччи у Стефа.

– Они с Мэлом в кают-компании.

Риччи сделала шаг и тут же поняла, что передвигаться в этом костюме по качающейся палубе – не такое уж тривиальное занятие. Даже стоять было не просто. Тогда она прищурилась, копируя Юлиану, и глянула на Стефана:

– Не поможете даме?

Стеф моргнул, открыл рот, но промолчал и галантно подал ей руку.

Ее появление в кают-компании произвело фурор – не так уж легко заставить Берта вскочить с места, роняя стул, с самодовольством отметила она. Мэл застыл на месте, не сводя с нее глаз.

Обоим потребовалось несколько секунд, чтобы за каштановыми локонами и обтягивающим грудь корсетом разглядеть сверкающие из-под шляпки знакомые глаза.

– Риччи? – потрясенно выдохнули они практически в один голос.

– Теперь точно можно идти на берег, – заметила Риччи. Ей хотелось сесть, но она не была уверена, что способна на это. – Кто бы мне не встретился… хоть сам Айриш, он меня ни за что не узнает!

***

Изготовленные Стефом документы прошли не слишком уж пристальную проверку, и дорога в город была им открыта.

Присматривать за «Барракудой» остался Малкольм, как самый младший по званию среди них, а также почти не говорящий на каком-нибудь языке, кроме английского. Говорить по-английски в Понта-Делгада следовало крайне осторожно, особенно пока они не узнали, не переросло ли за время их отсутствие противостояние двух стран в боевые действия.

– Куда мы направимся? – спросила Риччи, чувствуя себя непривычно беззащитной без меча. Хоть она и знала, что способна и без него постоять за себя, она привязалась к успокаивающей тяжести клинка.

– В таверну, разумеется, – хмыкнул Стеф. – Где еще мы узнаем все новости?!

Риччи предпочла бы узнать их в другом месте, более чистом и спокойном, но у нее не было конкретного предложения, так что они двинулись по улицам Понта-Делгада, отыскивая таверну, запах из дверей которой не сбивал бы с ног. Постоялый двор, где они в образе обеспеченных торговцев с женами не выделялись бы из толпы посетителей.

– Вот, кажется, симпатичное место, – сказал Стеф, когда они добрели до центральной площади.

Риччи осмотрела двухэтажное строение с черепичной крышей и флюгером.

– Я только что подумала… у нас нет никаких местных денег.

– У нас есть золотые монеты, – отмахнулся Стеф. – Их здесь примут.

Внутри заведение оказалось самым приличным, из всех мест, где Риччи случалось бывать. Во всяком случае, было не страшно запачкаться, сев на скамью или поставив локти на стол, и без опаски есть мясо, принесенное с кухни. Кажется, они даже не слишком разбавляли вино.

– Войны нет, – сказал Стеф, вернувшись после прогулки по залу.

– Отличная новость, – откликнулась Риччи. – Тогда что мы еще тут делаем?

– Ужинаем, что же еще.

Риччи не сразу обратила внимание на то, что в зале мало женщин, и те не слишком похожи на воспитанных леди. Но сейчас это настораживало ее.

Как и разговор за одним из соседних столов. Из тех слов, что Риччи улавливала сквозь шум таверны, они заключила, что речь идет о них с Юлианой.

– По-моему, эта таверна не такая уж и приличная, – произнесла она тихо.

– Таверны не бывают приличными, – ответила Юлиана. – Особенно после захода солнца. А скоро уже стемнеет.

– Доедаем и убираемся отсюда, – решила Риччи.

Но она недооценила количество вина, которое может влить себе в глотку Томпсон за четверть часа и его способность казаться более трезвым, чем он есть.

– Стеф, если ты уже доел… – начала она.

Он ее проигнорировал. Начисто.

Риччи хотела пнуть его по колену под столом, но не достала.

– Эй, Фареска, – Стеф ткнул Берта кулаком в плечо, – спорим, я выпью больше, чем ты?

Учитывая, что за весь ужин штурман едва пригубил бокал, это было несложно.

– Я не собираюсь напиваться, – коротко ответил он.

– А я слышал, что испанцы славные выпивохи, – хохотнул Стеф. – Или ты исключение? Ты не умеешь пить? Ты как девчонка!

Риччи могла бы поспорить с последним сравнением. Она могла бы выпить больше, чем ее офицеры вместе взятые, и остаться способной на драку.

– Я могу пить не хуже тебя! – вскинулся Берт.

– Тогда докажи!

Фареска схватил свой бокал и выпил его залпом, словно не выдержанное вино, а дрянной ром. Черты его лица почти моментально потеряли строгое выражение, а глаза затуманились.

Его руки чуть подрагивали, когда он наливал себе второй бокал.

– Ну же, расскажи хоть что-нибудь забавное! – предложил Стеф, сползая на стол, когда первая бутылка опустела и была откупорена вторая. – Неинтересно спаивать людей, которые не выбалтывают секретов! Расскажи… ну хоть, сколько у тебя было девушек? Понимаю, ты не способен, как я, сразить любую красотку с одного взгляда, но хоть что-то за тобой должно числиться? Ну, давай выпьем еще! За любовь!

Оживленная компания молодых людей за соседним столом, чей разговор привлек внимание Риччи, тоже не теряла времени даром и становилась все более пьяной, радостной и готовой к действиям.

– Может, вернемся на корабль сами? – предложила она Юлиане. – А этих двух пьяниц вытащим из канавы утром.

Квартирмейстер, которая почти не воспринимала на слух испанскую речь, воспротивилась.