– Ты знаешь легенду о капитане, который заключил сделку с дьяволом, чтобы обойти этот мыс? – спросил Берт, когда они стояли на палубе, готовые в любую секунду взлететь на мачты.

Уже двое суток они спали обрывками, не более часа подряд, и не ели ничего горячего.

– Я слышала эту историю, – сказала Риччи. – Но с удовольствием послушаю еще раз. Когда мы будем в Атлантике.

На третий день хлынул ливень, и они боролись против ветров и течений в насквозь промокшей одежде. Если Риччи, даже заполучив воспаление легких, пережила бы его без последствий, то любого из ее команды пневмония могла свести в могилу, а сухая одежда закончилась быстро.

– Неприятно было бы умереть от простуды за шаг до воплощения своей мечты, – заметил по этому поводу Стеф.

Вечером случилось еще одно странное явление – мачты засветились тускловатым безжизненным светом, словно стая светлячков усеяла реи.

Даже у Риччи, знающей, что в основе этого явления лежит всего-навсего статическое электричество, стало на душе неспокойно. Было в этих огоньках что-то тревожащее, колдовское, вызывающее первобытный страх из глубин сознания.

– Огни святого Эльма, – сказал Мэл, увидев ее изменившееся лицо. – Их много, а это значит, что все окончится хорошо. Верная морская примета.

На четвертый день тучи рассеялись, установилась хорошая погода с легким ровным ветром, и по всем расчетам Берта – а также согласно ориентировке на виднеющийся по правому борту берег – они пребывали в Атлантическом океане.

– Теперь осталось только доковылять до Лондона, – произнес Стеф. – Даже такое корыто, как наше, справится.

– Не называй «Барракуду» «корытом», – сделал ему замечание Мэл. – Она может обидеться, и тогда не видать нам берега.

– Но сейчас мы можем, наконец-то, положить ее в дрейф и отдохнуть? – спросила Риччи.

Именно так они и поступили.

***

Легкий попутный ветер наполнял их паруса, припасов хватило бы им шестерым с учетом рыбалки на несколько месяцев, так что они могли позволить себе периодически ложиться в дрейф, а впереди ждала Европа. Жизнь была прекрасна, пока на горизонте не появился парус.

Мэл заметил его случайно, потому что они мало обращали внимания на море за кормой, но принесенная подзорная труба убедила всех – тем же курсом, что и они, идет другое судно. На баке был созван экстренный совет.

– Какова вероятность, что это «Веселый Роджер»? – спросила Риччи.

– Лучше поставить вопрос так: какова вероятность, что это не «Веселый Роджер», – заметил Стеф. – И я скажу, что невелика.

– Значит, ему тоже удалось миновать мыс Бурь, – сказал Берт.

– Ну, вычислить наш маршрут для него труда не составило, – вздохнула Риччи.

– Что мы будем делать? – спросил Мэл.

– Я даже не буду выдвигать предложение обстрелять их из пушек и взять на абордаж, так что будем убегать. Поставить все паруса.

– Мачты не выдержит! – воскликнул Берт.

– Поставить столько парусов, сколько выдержат!

Но судно с их горизонта не пропало. Более того, оно держалось дальше от берегов Африки, чем они, так что «Барракуда» оказалась в ловушке.

***

– Мне кажется, или он ближе, чем вчера? – спросил Стеф на следующее утро, опустив подзорную трубу.

– Неудивительно, – заметил Берт. – У них больше людей, так что они могут ловить каждый порыв. Или оно просто ходче нас.

– Почему мы не можем спрятаться от них в целом океане? – спросила Юлиана. – Ведь он такой большой!

– Если мы заберем к западу, то только сократим расстояние между нами, – сказал Берт. – Пока мы идем прежним курсом, их преимущество минимально.

– Но они все равно нагонят нас рано или поздно! – воскликнул Стеф.

– Да, – кивнул Фареска. – Самое большее через неделю они подойдут на расстояние пушечного выстрела… Если мы не сделаем ошибки раньше…

– Риччи! – Юлиана обратила к капитану просящие глаза. – Ты же колдунья, сделай что-нибудь!

Словно по команде все взгляды обратились к Риччи.

Нужно было какое-то неожиданное оригинальное решение. Чего-то, что Вайн не ждет и не сможет парировать.

– Как скоро они нас настигнут, если мы бросим якорь? – спросила Риччи.

– Где-то через сутки… может, часов двадцать… – прикинул Берт.

– Забирай к берегу! – распорядилась Риччи. – Мы должны найти укромную бухту на побережье, чтобы укрыться от урагана.

– Но ведь нет никакого урагана, – заметил Стеф.

– И барометр не обещает…

– К черту барометр! Я говорю – ураган будет!

***

Расчет Риччи был на то, что, если уж призыв попутного ветра в ее исполнении может обернуться вызовом бури, то вызвать шторм нарочно будет легко.

Она нашли место для стоянки – маленькую бухту, в которую впадала река, временами, вероятно, очень широкая и бурная, но сейчас обмелевшая до того, что крыса могла бы перейти ее вброд. Это было не лучшее место для того, чтобы прятаться от разбушевавшейся стихии, но им не приходилось выбирать: на африканском побережье было не так уж много бухт, а шхуна Вайна все сокращала дистанцию.

Едва они бросили якорь, Риччи вытащила меч и сосредоточилась на погоде. Она постепенно привыкала к управлению ветром – нужно было только успокоится и сконцентрироваться на необходимости обеспечить себе безопасность. Но ей еще не приходилось специально вызвать шторм. Как намеренно утратить контроль, который она так долго стремилась обрести?

«Хаос», – сказала себе Риччи. – «Во мне много хаоса. Хочу, чтобы он был и вокруг меня».

Она не учла того, насколько волна, прошедшая по ее телу, будет иссушающей и всепоглощающей – за секунду она досуха выжала силы Риччи, и капитан рухнула на палубу, словно подстреленная.

***

Риччи пришла в себя в каюте, на своей койке, полностью одетой за исключением сапог.

«Это снова случилось», – подумала она философски, борясь с головокружением и тошнотой, чтобы подняться. Надо было узнать, привели ли ее усилия к ожидаемому результату.

Удержаться на ногах Риччи не удалось. Рухнув на пол и от души выругавшись, она поняла, что проблема не в ее вестибулярном аппарате, как ни странно, а в корабле, и похолодела от осознания: пол каюты образует уклон градусов в десять, и она не чувствует движения судна, а это может значить только то, что «Барракуда» села на мель.

Удастся ли им снять ее на этот раз?

Команда нашлась в кают-компании. Судя по их удивленным лицам, они не ожидали увидеть Риччи так скоро.

Она рухнула на ближайший, тут же освободившийся, стул и спросила:

– Это уже совершенно не оригинально… но что произошло без меня?

– Нас выбросило на берег, как дохлую рыбу, – ответил Стеф.

– На берег? Далеко от воды?

– Не слишком, – поспешил успокоить ее Берт. – К тому же уровень воды в реке поднимается. Через пару-тройку дней нас смоет обратно в океан.

– А что с «Веселом Роджером»?

– Ну, точно мы не видели, но учитывая направление и скорость ветра…

– Им конец, – хмыкнул Стеф. – Единственная хорошая новость.

– На берег выносило обломки, – сказал Берт. – Похоже, они налетели на камни.

Риччи вздохнула с облегчением.

– Хочешь есть? – спросила ее Юлиана. – Я сварила моллюсков.

Риччи осознала, что зверски голодна, и кивнула.

Но какая-то смутная мысль, тень какой-то угрозы, продолжала преследовать ее, пока она уплетала миску варева из морепродуктов, овощей и крупы. Риччи пыталась поймать мысль, но та ускользала.

– Сколько я провалялась? – спросила она, отставляя миску и потягиваясь.

И тут преследующее ее мрачное предчувствие оформилось в образ. Образ разъяренного и насквозь мокрого Эммануэля Вайна, выбирающегося на африканский берег.

– Где-то часов восемь, – ответила Юлиана, наблюдая за изменениями на лице Риччи.

– В чем дело? – спросил Стеф, тоже уловивший трансформацию.

Теперь все поняли, что что-то не так.

– В кораблекрушении и шторме у человека почти нет шанса выжить, – произнесла Риччи в тишине. – У обычного человека.