– Тебе лучше сойти с корабля в этом городе, – сказал он напрямую.
Хотя Риччи подозревала, что разговор свернет в это русло, ее сильно задело и само предложение и тон, которым оно было высказано.
– Почему это?
– Так будет лучше для всех.
– Да ты просто целишься на мое место!
– Я достоин его больше.
Его спокойствие и уверенность заставляли кровь Риччи закипать.
– Ты же не думаешь, что я возьму и оставлю его тебе?!
– Тогда я тебя заставлю, - холодно заявил он.
Риччи схватилась за саблю, но вовремя вспомнила:
– Эй, послушай, на корабле запрещены дуэли! Так приказала капитан.
– Нам необязательно драться на корабле, – хмыкнул он и кивнул на причал.
Риччи с опозданием сообразила, что собирается драться с человеком, который одолел Уайтсноу, но у нее уже не осталось путей к отступлению. Оставалось только выбирать между почти неизбежным поражением и признанием своей трусости.
Риччи колебалась меньше секунды.
– Пошли, – сказала она, ставя ногу на причальный канат. – Выясним раз и навсегда, кто из нас годится на место старпома.
***
Ее сил и способностей хватало лишь на то, чтобы отражать выпады Фарески или уклоняться от них. Риччи понимала, что так не будет продолжаться долго, потому что она выдохнется рано или поздно. И тогда он нанесет смертельный удар.
«Но он же не будет последним для меня, верно?» – мелькнула у нее мысль. – «Может, в этом и есть мой единственный шанс?»
Она уже почти выдохлась, так что дольше тянуть с обманным маневром было нельзя – иначе это могло оказаться вовсе не маневром.
Риччи остановилась, притворяясь полностью обессиленной, и Фареска нанес добивающий, по его мнению, удар, пропоров мечом ей живот.
Она чувствовала, как лезвие разрезает ее тело – рана будет тяжелой – и тошнота подступила ей к горлу, но боли не было. Боль, как она уже уяснила, приходила позже.
Фареска отступил на шаг назад, высвобождая меч, и Риччи упала на колени, чтобы не выдать себя раньше времени.
– Черт возьми, я слишком увлекся, – пробормотал он. – Что же теперь делать с телом?
«Пора», – подумала Риччи. Она вскочила на ноги, выбила меч из рук ошеломленного Фарески и приставила лезвие сабли к его горлу.
– Не может быть, – одними губами произнес он. – Я… промахнулся?
– Да, ты облажался, – кивнула Риччи. – А сейчас поклянись своими родителями и своей верой, что больше не попытаешься мне навредить, или я перережу тебе глотку.
– Мои родители мертвы, да и клятва иноверцу немного стоит, – сказал он.
– Тогда поклянись своей честью! Хоть она у тебя осталась?
– После того, как я перешел на сторону врагов, чтобы сохранить себе жизнь? Если не хочешь сражаться со мной снова, тебе стоит убить меня сейчас.
На секунду Риччи подумала, что отрезать ему голову – неплохая идея. Но она помедлила и внезапно разгадала, что таится за непроницаемым выражением его черных глаз.
Фареска боялся смерти – и ненавидел себя за это.
– Я не хочу облегчать тебе жизнь, – сказала она, отступая и опуская саблю. Все равно она не собиралась его убивать, и оттого поза выглядела глупой. – Если хочешь умереть, сделай это сам. Если духу не хватает – живи.
– Тогда я снова сражусь с тобой, – сказал он.
– И я снова одержу победу, – ответила она, ухмыляясь, чтобы не взвыть от подступающей боли, и надеясь, что в лунном свете выражение ее лица не похоже на оскал.
«В следующий раз придется придумать что-нибудь другое», – подумала она. – «Иначе это будет выглядеть слишком подозрительно. К тому же это чертовски больно».
– Эй, – окрикнула она Фареску, повернувшись, чтобы вернуться на корабль. – Уайтсноу все равно захватила бы твой корабль, сдайся ты или нет.
– Я должен был погибнуть вместе с ним. Тогда бы я не предал свою страну.
«Мне этого не понять», – подумала Риччи. – «Все, за что они сражаются и умирают, растворится в веках бесследно. Все их войны займут не больше абзаца в учебнике. Через пару поколений все их подвиги и жертвы забудутся. Но сейчас они умирают за то, что для меня не стоит медяка».
– По-моему, страна, которая требует напрасных смертей, не заслуживает того, чтобы умирать из-за нее, – сказала она.
Фареска не стал возражать ей, но она не питала ложной надежды на то, что он согласен с ее точкой зрения.
========== Картежник ==========
Они ждали только капитана, которая улаживала последние формальности на берегу, чтобы отчалить, когда он появился – высокий человек, закутанный в плащ с капюшоном. Он так очевидно старался не показать своего лица, что выглядел подозрительным.
– Я хочу поговорить с капитаном, – сказал он глухим голосом.
– Зачем? – уточнила Риччи, раздумывая, не достать ли на всякий случай саблю. Гость не походил на таможенника, матроса или бродячего торговца.
– Я хочу покинуть город, – ответил он с ноткой недовольства в голосе.
– У нас нет условий для пассажиров, – ответила Риччи, вспомнив кубрик и свою «каюту». Едва ли Уайтсноу согласилась бы уступить свою кровать. – Почему бы вам не сесть на какой-нибудь другой корабль?
Потенциальный пассажир издал нечто вроде раздраженного сипения.
– Они мне не по пути, – сказал он после секундной заминки. – Мне срочно нужно попасть в… кхм…
– Сент-Джонс? – подсказала Риччи.
– Да, именно туда, – быстро кивнул он.
– Тогда вы можете дождаться капитана здесь. Присаживаетесь, – махнула она на фальшборт. – Кстати, не хотите снять капюшон?
Тот покачал головой и остался стоять.
***
– Снимите капюшон, я не собираюсь разговаривать с человеком, лицо которого не вижу, – распорядилась Уайтсноу, когда Риччи привела гостя в рубку. – Или проваливайте.
Очевидно, капитану пришлось еще раскошелиться, потому что она пребывала сильно не в духе.
Промедлив секунду, незнакомец откинул капюшон, и Риччи прикипела взглядом к его лицу – не только из-за того, что полчаса изнывала от любопытства в ожидании Уайтсноу, но и потому, что тот оказался чертовски красив: тонкие черты лица, тонкая, чуть ли не просвечивающая, молочно-белая кожа и небесно голубые глаза.
– Как вас зовут? – спросила капитан, совершенно не впечатленная.
Он едва уловимо запнулся перед ответом:
– Стефан Томпсон.
«Сте-еф», – мысленно пропела Риччи. – «Какое красивое имя. Пусть и фальшивое».
– Капитан Уайтсноу, как вы знаете.
– Меня зовут Риччи Рейнар, – спохватилась она.
Он, как будто, не услышал.
«Строишь из себя звезду, да? А у самого ботинки стоптанные».
– Что вас привело на наш корабль, мистер Томпсон? – спросила Уайтсноу.
– Я хочу сесть на ваш корабль до Сент-Джонса.
– Мы не берем пассажиров, – отрезала Уайтсноу.
– Но мне очень…
– Не. Берем. Пассажиров.
Капитан стукнула кулаком по столу, и тот жалобно заскрипел, шатаясь.
– На твоем месте я бы… – начала Риччи.
– Я извиняюсь, – произнес он негромко, – но мне нужно смыться из города обязательно.
С этими словами он откинул полу плаща и выхватил из ножен шпагу.
– Вы выйдите из гавани только вместе со мной, – сказал он, наставив лезвие на Уайтсноу.
Капитан даже бровью не дернула. Риччи судорожно соображала, стоит ли выхватывать саблю в тесном помещении, где они втроем едва размещались?
– Могу принять вас в команду, если умеете пользоваться этой штукой, а не только размахивать ею, – предложила Уайтсноу.
– Вступить в вашу команду? Только если я буду питаться за офицерским столом!
– Поставим тебе дополнительный стул.
– Тогда согласен, – кивнул Томпсон, убирая оружие.
– Поставь подпись вот здесь, – сказала капитан, шлепая перед будущим членом команды толстую тетрадь в холщевой обложке. – Мисс Рейнер, распорядитесь отдать якорь.
***
Придя на вечернее занятие, Риччи не обнаружила на палубе Уайтсноу. Зато у стены со скучающим видом сидел Фареска.