– Тебе лучше сойти с корабля в этом городе, – сказал он напрямую.

Хотя Риччи подозревала, что разговор свернет в это русло, ее сильно задело и само предложение и тон, которым оно было высказано.

– Почему это?

– Так будет лучше для всех.

– Да ты просто целишься на мое место!

– Я достоин его больше.

Его спокойствие и уверенность заставляли кровь Риччи закипать.

– Ты же не думаешь, что я возьму и оставлю его тебе?!

– Тогда я тебя заставлю, - холодно заявил он.

Риччи схватилась за саблю, но вовремя вспомнила:

– Эй, послушай, на корабле запрещены дуэли! Так приказала капитан.

– Нам необязательно драться на корабле, – хмыкнул он и кивнул на причал.

Риччи с опозданием сообразила, что собирается драться с человеком, который одолел Уайтсноу, но у нее уже не осталось путей к отступлению. Оставалось только выбирать между почти неизбежным поражением и признанием своей трусости.

Риччи колебалась меньше секунды.

– Пошли, – сказала она, ставя ногу на причальный канат. – Выясним раз и навсегда, кто из нас годится на место старпома.

***

Ее сил и способностей хватало лишь на то, чтобы отражать выпады Фарески или уклоняться от них. Риччи понимала, что так не будет продолжаться долго, потому что она выдохнется рано или поздно. И тогда он нанесет смертельный удар.

«Но он же не будет последним для меня, верно?» – мелькнула у нее мысль. – «Может, в этом и есть мой единственный шанс?»

Она уже почти выдохлась, так что дольше тянуть с обманным маневром было нельзя – иначе это могло оказаться вовсе не маневром.

Риччи остановилась, притворяясь полностью обессиленной, и Фареска нанес добивающий, по его мнению, удар, пропоров мечом ей живот.

Она чувствовала, как лезвие разрезает ее тело – рана будет тяжелой – и тошнота подступила ей к горлу, но боли не было. Боль, как она уже уяснила, приходила позже.

Фареска отступил на шаг назад, высвобождая меч, и Риччи упала на колени, чтобы не выдать себя раньше времени.

– Черт возьми, я слишком увлекся, – пробормотал он. – Что же теперь делать с телом?

«Пора», – подумала Риччи. Она вскочила на ноги, выбила меч из рук ошеломленного Фарески и приставила лезвие сабли к его горлу.

– Не может быть, – одними губами произнес он. – Я… промахнулся?

– Да, ты облажался, – кивнула Риччи. – А сейчас поклянись своими родителями и своей верой, что больше не попытаешься мне навредить, или я перережу тебе глотку.

– Мои родители мертвы, да и клятва иноверцу немного стоит, – сказал он.

– Тогда поклянись своей честью! Хоть она у тебя осталась?

– После того, как я перешел на сторону врагов, чтобы сохранить себе жизнь? Если не хочешь сражаться со мной снова, тебе стоит убить меня сейчас.

На секунду Риччи подумала, что отрезать ему голову – неплохая идея. Но она помедлила и внезапно разгадала, что таится за непроницаемым выражением его черных глаз.

Фареска боялся смерти – и ненавидел себя за это.

– Я не хочу облегчать тебе жизнь, – сказала она, отступая и опуская саблю. Все равно она не собиралась его убивать, и оттого поза выглядела глупой. – Если хочешь умереть, сделай это сам. Если духу не хватает – живи.

– Тогда я снова сражусь с тобой, – сказал он.

– И я снова одержу победу, – ответила она, ухмыляясь, чтобы не взвыть от подступающей боли, и надеясь, что в лунном свете выражение ее лица не похоже на оскал.

«В следующий раз придется придумать что-нибудь другое», – подумала она. – «Иначе это будет выглядеть слишком подозрительно. К тому же это чертовски больно».

– Эй, – окрикнула она Фареску, повернувшись, чтобы вернуться на корабль. – Уайтсноу все равно захватила бы твой корабль, сдайся ты или нет.

– Я должен был погибнуть вместе с ним. Тогда бы я не предал свою страну.

«Мне этого не понять», – подумала Риччи. – «Все, за что они сражаются и умирают, растворится в веках бесследно. Все их войны займут не больше абзаца в учебнике. Через пару поколений все их подвиги и жертвы забудутся. Но сейчас они умирают за то, что для меня не стоит медяка».

– По-моему, страна, которая требует напрасных смертей, не заслуживает того, чтобы умирать из-за нее, – сказала она.

Фареска не стал возражать ей, но она не питала ложной надежды на то, что он согласен с ее точкой зрения.

========== Картежник ==========

Они ждали только капитана, которая улаживала последние формальности на берегу, чтобы отчалить, когда он появился – высокий человек, закутанный в плащ с капюшоном. Он так очевидно старался не показать своего лица, что выглядел подозрительным.

– Я хочу поговорить с капитаном, – сказал он глухим голосом.

– Зачем? – уточнила Риччи, раздумывая, не достать ли на всякий случай саблю. Гость не походил на таможенника, матроса или бродячего торговца.

– Я хочу покинуть город, – ответил он с ноткой недовольства в голосе.

– У нас нет условий для пассажиров, – ответила Риччи, вспомнив кубрик и свою «каюту». Едва ли Уайтсноу согласилась бы уступить свою кровать. – Почему бы вам не сесть на какой-нибудь другой корабль?

Потенциальный пассажир издал нечто вроде раздраженного сипения.

– Они мне не по пути, – сказал он после секундной заминки. – Мне срочно нужно попасть в… кхм…

– Сент-Джонс? – подсказала Риччи.

– Да, именно туда, – быстро кивнул он.

– Тогда вы можете дождаться капитана здесь. Присаживаетесь, – махнула она на фальшборт. – Кстати, не хотите снять капюшон?

Тот покачал головой и остался стоять.

***

– Снимите капюшон, я не собираюсь разговаривать с человеком, лицо которого не вижу, – распорядилась Уайтсноу, когда Риччи привела гостя в рубку. – Или проваливайте.

Очевидно, капитану пришлось еще раскошелиться, потому что она пребывала сильно не в духе.

Промедлив секунду, незнакомец откинул капюшон, и Риччи прикипела взглядом к его лицу – не только из-за того, что полчаса изнывала от любопытства в ожидании Уайтсноу, но и потому, что тот оказался чертовски красив: тонкие черты лица, тонкая, чуть ли не просвечивающая, молочно-белая кожа и небесно голубые глаза.

– Как вас зовут? – спросила капитан, совершенно не впечатленная.

Он едва уловимо запнулся перед ответом:

– Стефан Томпсон.

«Сте-еф», – мысленно пропела Риччи. – «Какое красивое имя. Пусть и фальшивое».

– Капитан Уайтсноу, как вы знаете.

– Меня зовут Риччи Рейнар, – спохватилась она.

Он, как будто, не услышал.

«Строишь из себя звезду, да? А у самого ботинки стоптанные».

– Что вас привело на наш корабль, мистер Томпсон? – спросила Уайтсноу.

– Я хочу сесть на ваш корабль до Сент-Джонса.

– Мы не берем пассажиров, – отрезала Уайтсноу.

– Но мне очень…

– Не. Берем. Пассажиров.

Капитан стукнула кулаком по столу, и тот жалобно заскрипел, шатаясь.

– На твоем месте я бы… – начала Риччи.

– Я извиняюсь, – произнес он негромко, – но мне нужно смыться из города обязательно.

С этими словами он откинул полу плаща и выхватил из ножен шпагу.

– Вы выйдите из гавани только вместе со мной, – сказал он, наставив лезвие на Уайтсноу.

Капитан даже бровью не дернула. Риччи судорожно соображала, стоит ли выхватывать саблю в тесном помещении, где они втроем едва размещались?

– Могу принять вас в команду, если умеете пользоваться этой штукой, а не только размахивать ею, – предложила Уайтсноу.

– Вступить в вашу команду? Только если я буду питаться за офицерским столом!

– Поставим тебе дополнительный стул.

– Тогда согласен, – кивнул Томпсон, убирая оружие.

– Поставь подпись вот здесь, – сказала капитан, шлепая перед будущим членом команды толстую тетрадь в холщевой обложке. – Мисс Рейнер, распорядитесь отдать якорь.

***

Придя на вечернее занятие, Риччи не обнаружила на палубе Уайтсноу. Зато у стены со скучающим видом сидел Фареска.