«Думаю, это можно счесть самозащитой», – подумала Риччи, занося саблю. – «Или избавлением».

***

Когда она появилась на пороге с головой Монни в руке, то обнаружила своих офицеров обезоруженными и связанными.

– Немедленно отпустите их! – крикнула Риччи, не подумав.

Индейцы несколько секунд переводили взгляд с ее пылающего негодованием лица на искаженное ужасом мертвое лицо Монни и кинулись выполнять ее приказ.

– А ведь притворялись, что совершенно не понимают английский, – сказал Томпсон, поднимаясь и приводя в порядок потрепанную в борьбе за свободу прическу.

Риччи тут же сообразила, что едва не выдала себя. К счастью, индейцы слышали от нее слова на их родном языке, а пираты – на английском.

– Да, они неплохо его понимают, – сказала она. – Только не говорят, к сожалению.

– А вы умеете проводить время с пользой, капитан, – усмехнулся Томпсон, глядя на голову Монни.

– Пора убираться отсюда.

– Не спешите. Вы же теперь местный вождь. А у этих ребят есть кое-что съестное. Прикажите им перенести все свои припасы на ночь.

– Хорошая идея, – согласилась Риччи.

Она отошла подальше, чтобы ее команда не слышала ее распоряжений индейцам, которых, кажется, ничуть не удивлял не способ смены власти, ни то, как быстро она заговорила на их языке.

«Интересно, как они будут жить без Монни», – подумала она. – «Но я ведь не могу остаться их вождем. Наверное, вернутся к своему старому укладу жизни».

К сожалению, никто из индейцев не знал, где Монни закопал свое золото, так что из испанских трофеев им досталось только половина ящика кислого вина.

***

На завтра они назначили отплытие, и Риччи стоило бы хорошенько выспаться, потому что расслабиться никому из них не удастся до самого Кюросао. Но Риччи лежала без сна и не могла перестать думать о двух мертвецах в непрактично для джунглей обставленной хижине. О Монни и его абсолютно безумных глазах.

Риччи казалось, что она смирилась со своей неестественной природой, своим нарушающим законы науки существованием, но каждый новый факт о себе, заставлял ее проходить путь практически заново.

В конце концов, она нашла в себе силы рассуждать рационально: один человек, выпивший ее крови, излечился от смертельной раны, второй сошел с ума. Если ее кровь сводит людей с ума, то почему старик, придя в себя, не выглядел нормальным? Ну, не более сумасшедшим, чем до этого. Видимо, потому что он был на грани смерти, а Монни не был. Но бессмертным ее кровь шамана не сделала.

«Ну, вряд ли кому-то придет в голову пить мою кровь», – решила она. – «Зато теперь я знаю, что могу спасти кому-нибудь жизнь».

***

– Куда этот пройдоха делся? – недовольно спросил Фареска за завтраком.

Риччи поняла, что Стеф не попадался ей на глаза с самого утра.

– Никто не видел Томпсона? – спросила она у Юлианы и Мэла. – Нам же скоро отплывать.

– Я видел на рассвете. Он сказал, что хочет искупаться.

– Странно, – заметила Юлиана. – Я ходила стирать перед завтраком и не видела Стефи.

– Он пошел на какое-то озеро, – ответил Мэл. – Сказал, что не хочет бороться с течением.

– На какое озеро?! – вскочил из-за стола Фареска.

– На то, что выше по течению, а что?

– Я же всех предупреждал туда не ходить!

– А что там такое?

Фареска развернул карту и ткнул пальцем в голубое пятнышко, рядом с которым было нарисовано чудовище с рыбьем хвостом и оскаленной пастью. Риччи замечала его и раньше, но принимала за элемент декора.

– Там водятся русалки!

– Ха, ну тогда Томпсону ничего не угрожает!

Но три взгляда, устремившиеся к ней, были серьезными и встревоженными.

– А карта не врет? – уточнила она.

– Это испанская карта! – оскорбился Фареска. – Испанские карты самые точные! Надо уплывать отсюда. Вдруг они догадаются, откуда он пришел.

Риччи поняла, что опасность реальна – или, по крайней мере, трое неглупых людей считают ее таковой.

– Эй, как же Стеф? – напомнила она. – Надо его выручать.

– Он слишком давно ушел, вы его не догоните, – ответил Мэл.

– Если он попался русалкам, то его уже нет в живых, – добавил Фареска. – Отправимся дальше без него. Невелика потеря.

– Бедный Стефи! – всхлипнула Юлиана.

– Ладно, – зло бросила Риччи. – Если все вы слишком трусите, чтобы пойти, я сама верну Томпсона.

С решительным лицом она набросила мундир и застегнула пояс, ожидая, что кто-нибудь передумает.

– Капитан! – окрикнул ее Фареска, когда он уже выходила на палубу. – Если вы не вернетесь через два часа, мы решим, что вас тоже съели русалки, и отплывем.

«Конечно, это глупый риск», – думала Риччи, идя по канату, соединяющему «Барракуду» с берегом. – «Но если я сейчас не попытаюсь спасти Стефана, никто из этих троих никогда не назовет меня трусихой вслух, потому что они тоже струсили, но они будут это помнить. И я буду знать, что я такая же трусиха, как и раньше, которая боялась заговорить с симпатичным мальчиком из параллельного класса и пойти на вечеринку».

Она потратила секунду на раздумья. Томпсон, наверняка, выбрал путь вдоль реки, более длинный, потому что река изгибалась, но зато надежный. Если она сократит путь, отправившись напрямик через джунгли, у нее есть шанс перехватить его на подходе к озеру.

Риччи проверила компас, прикинула направление и бросилась бежать.

***

Такой красивой девушки Стеф в жизни не видел. Таких зеленых глаз, смотрящих ему прямо в душу, такой бледной, почти прозрачной кожи, и такого смеха, похожего на звон серебряного колокольчика.

Он даже не задумался ни на мгновение, как она очутилась на затерянном в джунглях озере и где вся ее одежда. И не испытывал смущения стоя перед ней в одних кальсонах.

– Кто ты, крошка? – хрипло спросил он.

Не отвечая, таинственная девушка поманила его рукой. Стеф уже стоял на мелководье, а там, где стояла она, начиналась глубина, но он не вспомнил об этом, шагая вперед.

Что-то мелкое и твердое ударило его по голове, похожее на камень, запушенный меткой рукой. Стеф поморщился и повернулся к берегу, чтобы проучить хулигана.

На берегу озера стояла с горстью гальки в руке Риччи и выглядела она очень-очень злой.

«Кажется, я задерживаю отплытие», – подумал он, и извиняющее улыбнулся.

– Познакомьтесь, капитан, – произнес он. – Это мисс…

Вот черт, он же не услышал имени!

Стеф развернулся к красавице и увидел, как симпатичное личико искажается жуткой гримасой. Он не успел проронить не слова, как она плеснула хвостом и исчезла в воде.

Хвостом?!

– Стеф! – крик Риччи привел его в чувство. – Вон из воды! Русалки!

Русалки? Да, это все объясняло.

Как же он влип!

Он поспешил к берегу, который внезапно оказался дальше, чем казалось. Когда он успел отойти так далеко? Ступни его вязли в тине. Водоросли цеплялись за ноги, и как будто нарочно стремились его уронить.

– Лови! – крикнула Риччи и кинула ему шпагу, которую он поймал просто чудом. – Сзади!

Стеф развернулся и увидел чудовище… которое, вероятно, и было той девушкой, которую он видел раньше. Но жалости, протыкая ее лезвием, он не испытывал.

Истекая кровью, она отступила и нырнула в глубину, но из воды тут же показалась парочка ее подруг. Стеф без особого труда справился с одной – по счастью, они были больше кровожадны, чем умны, и ускользающая из рук добыча вызывала у них ярость. Но не успел он порадоваться победе, как острые, как иглы, зубы впились в его предплечье.

Вторая русалка напала со спины, и Стефан никак не мог извернуться для хорошего удара. Несколько сильных ударов эфесом по лицу не произвели на эффекта.

Внезапно она взвыла, отпустила его руку и обмякла. Стефан брезгливо отпихнул ее подальше, поднял глаза и увидел Риччи с окровавленной саблей в руках. Он открыл рот, чтобы рассыпаться в благодарностях, но горло внезапно перехватило, а перед глазами потемнело.

***

Риччи видела, как одна из тварей вцепилась в Томпсона, вынырнув у него за спиной, и убила ее, рискуя подвергнуться нападению со стороны двух других.