– Ты же не настолько глупа, что попытаться осуществить ее безумный план?

– Он не такой уж безумный.

– Что за план? – заинтересовался Томпсон.

– Ерунда, – отмахнулся от него Фареска.

– Ерунда? – фыркнула Риччи, вскочив. – План завладеть всем золотом испанцев, добытым за год. План взятия Панамы.

Риччи ожидала восклицаний «Это невозможно!», но они молчали и только смотрели на нее, словно на сумасшедшую.

– Это возможно, – ответила она на так и не прозвучавшую реплику. – Нужно только взять Порто-Бельо и подойти к городу с суши. Испанцы не будут этого ожидать, и не окажут большого сопротивления. Самая богатая добыча во всем Новом Свете!

– Это потребует огромного количества людей, – попытался образумить ее Фареска. – Не меньше тысячи клинков, то есть всех пиратов Тортуги. А за тобой не пойдет и десятка.

– Верно, – согласилась Риччи. – Но я знаю того, кто подходит на роль предводителя. И я подарю ему идею ради участия в походе и доли добычи. Я добуду корабль и наберу команду, и вы можете пойти со мной.

– Ты спятила, – сказал Томпсон.

– Это очень опасно! – воскликнула Юлиана.

– И очень сложно, – добавил Малькольм.

– Я не собираюсь предавать свою страну снова, – сказал Фареска.

– Просто подумайте о том, сколько денег это вам принесет. Да, это рискованно, но чем вы собираетесь заниматься вместо этого? Загреметь в шахты? Мыть палубы? Мухлевать в карты, чтобы заполучить последние гроши моряков, пытающихся временами от досады разбить тебе лицо? Искать идиота, который согласится перерезать глотку губернатору? Подумайте о том, что вы сможете сделать со своей долей золота из Панамы! Начать новую, обеспеченную жизнь! Вернуться домой! Восстановить справедливость! Деньги откроют все двери, все дороги перед вами!

Они смотрели на нее, не мигая, завороженные открывающимися перед ними картинами.

– Ты говоришь так, словно испанское золото уже у нас в руках, – первым опомнился Томпсон. – А дело выглядит хлопотным, и как бы нам не лишится голов еще до того, как мы увидит его блеск.

По глазам Малкольма и Юлианы Риччи прочитала, что они более склонны согласиться с ним, чем с ней.

– Вам решать, – отступила Риччи, – какую жизнь вы выберите. Думайте, пока мы не вошли в Картахену, со мной вы или нет. Потому что с вами или без вас я собираюсь добраться до Панамы.

Риччи влекло к этому городу стремление не только поучаствовать в исторических событиях, но и возможность разом обзавестись и богатством, и именем.

«Что толку быть Вернувшейся, если сидеть в углу и не участвовать ни в чем интересном?» – думала она.

Риччи ценила комфорт, но вкусной еды и мягкой постели мало для того, чтобы чувствовать себя живой. Кто-нибудь мог посвятить вечную молодость тому, чтобы напиваться каждый вечер, чтобы нарисовать лучшую картину или чтобы прочитать все книги на свете, но Риччи хотелось приключений. К тому же она не любила работать, а жизнь пирата предоставляла возможность трудиться гораздо меньше, чем большинство профессий этого времени.

Риччи понимала, что ей нужны помощники. В одиночку ей не добраться до Тортуги и не заставить Айриша выслушать себя.

«Но если кто-то из них не пойдет за мной», – сказала она себе, – «придется его убить. Нельзя позволить идее о взятии Панамы остаться у кого-то еще, потому что эта идея – моя единственная ценность сейчас».

========== Дорога до Картахены ==========

«Согласно всем законам жанра среди нас должен был оказаться хотя бы один мастер выживания в дикой природе», – подумала Риччи. – «И как так оказалось, что из нас пятерых лучше всего в этом разбираюсь я, а я в этом почти ноль?»

Началось все с того, что Риччи вспомнила о своем бурчащем от голода животе, потребовала поделиться с ней провизией и выяснила, что никаких припасов не осталось.

– Почему вы тогда не собрали моллюсков при отливе? – спросила она.

– Нам не развести огонь, – ответил Малкольм. – Не есть же этих гадов сырыми!

– Птицы едят, и им ничего не делается, – сказала Риччи. – Нам тоже ничего не будет.

– Ну, если ты так уверена, – протянул Фареска.

Он стащил сапоги и ступил на отмель, где в изобилии водились какие-то двустворчатые моллюски. С помощью меча он оторвал одного от скалы, разломал раковину и прожевал его с задумчивым видом.

– Отвратительно, – резюмировал он. – Но, кажется, съедобно.

Воодушевившись, Берт приволок на берег целую охапку моллюсков, встреченным всеми, кроме Риччи, с подозрением.

– Я ни за что не стану есть эту гадость, – поморщилась Юлиана.

– Вот если бы их запечь, – мечтательно протянул Малкольм. – Жаль, что мы не можем развести костер.

– Да, – согласился Фареска. – И почему никто из нас не подумал захватить с собой огниво?

– Толку теперь рассуждать, – буркнул Стефан.

– Разжечь огонь не так уж и сложно, – сказала Риччи, притянув к себе все взгляды. – У нас полно металлических предметов, даже моя сабля, а тут на берегу полно камней.

– Можно высечь искру, – догадался Малкольм. – Нужен только трут… но можно набрать сухих водорослей вместо него.

– И сразу же собрать веток для костра, – добавила Риччи. – Никто не возражает против того, чтобы остаться здесь на ночлег?

Никто не начал спорить, всем хотелось отдохнуть.

– Стефан, Юлиана, наберите камней и водорослей до костра, – распорядилась Риччи, незаметно вернув себе роль руководителя. – Берто, набери еще моллюсков, пожалуйста. Мы с Мэлом пойдем за хворостом.

***

Буря наломала немало веток и вывернула с корнями несколько молодых пальм, так что недостатка в топливе они не испытывали.

– Ты и впрямь собираешься это сделать? – спросил Малкольм, набирая охапку сухих веток.

Риччи не нуждалась в уточнении, о чем идет речь.

– Собираюсь, – ответила она. – Уайтсноу была уверена в своих силах, а чем я хуже?

«Хотя ее предсмертное письмо было пропитано усталостью и разочарованием».

– У капитана Уайтсноу был корабль с полной командой.

– У меня тоже будет, вот увидишь, – заверила Риччи. – Это первый пункт в моем плане.

– И много людей умрет.

– Таков этот мир, – пожала плечами она. – Я бы тоже предпочла, чтобы золото мне отдавали без боя, но никто почему-то не соглашаются.

Малкольм промолчал.

– Кстати, знаешь, о чем я подумала? – небрежно заметила она, когда они возвращались к стоянке. – О том, что на моем новом корабле с новой командой ни один матрос не будет знать тебя не как боцмана, а как мойщика палубы. И никому не придет в голову сомневаться, что ты отъявленный головорез. Я сама так подумала при нашей первой встрече. И если ты станешь боцманом, тебе и не придется драться лично – только отправлять других людей в бой. А когда мы вернемся из Панамы и разделим испанское золото, твоя доля будет так велика, что тебе больше никогда не понадобится выходить в море.

Малкольм снова ничего не сказал, но Риччи по его глазам видела, как побеждает жажда золота.

***

Они разожгли костер в круге из камней на песке и, когда те нагрелись, испекли моллюсков. Из-за несовершенства очага те оставались частично сырыми, а приправой к ним служили пепел и морская вода, но это было самое вкусное блюдо, что Риччи ела, кажется, за всю жизнь.

– Не обижайся, Юлиана, но корабельная еда по сравнению с ними просто помои, – высказал общее мнение Малкольм.

– Давно надо было отправить кока по доске, – буркнул Томпсон.

– Что ж ты раньше не предложил! – воскликнула Риччи. – Я думала, на всех кораблях так готовят.

– На самом деле, примерно так же, – сказал Фареска.

Начался вечерний отлив, оставляющий на песке водоросли, ядовитых медуз – Риччи неосторожно схватила одну из них рукой и потом отмачивала ее в воде, пока боль не утихла, а другой на ее месте заполучил бы отметину на всю жизнь – и ямы с водой.

– В них может остаться рыба, – вскользь заметил Фареска, и Риччи, забыв о больных ногах, загорелась желанием ее поймать.