Риччи могла бы поспорить насчет последнего, но с выводами о личности Тени согласилась и хотела закончить дискуссию.

– Только у обеспеченного человека хватит времени, чтобы проворачивать все это, – сказала она. – К тому же разнорабочих и шахтеров не учат ездить на лошадях и фехтовать.

========== Вечер танцев ==========

На второй день пути пейзаж вокруг них начал меняться – дикие и свободные прерии и пески сменились загнанными в границы заборов возделанными полями и кормовыми лугами. Ближе к вечеру они увидели Йеллоустоун и сразу почувствовали, насколько он отличается от Счастливого.

Йеллоустоун был построен людьми, которые никуда не собирались уходить. Первые родившиеся в нем дети уже отметили совершеннолетие в его салунах. Он крепко пустил корни цивилизации в эту землю.

Самым новым – и слегка неуместным среди классической южной архитектуры – зданием был железнодорожный вокзал, на стенах которого едва обсохла краска. Поезда прибывали к нему раз в неделю, и хотя рельсы вели дальше, Йеллоустоун пока что оставался конечной станцией. Вероятно, к тому времени, как рельсы соединят его с на западным побережьем, Счастливый уже растворится, исполнив свою роль.

Хотя об уличном освещении или хотя бы мощении улиц и речи не шло, с трудом верилось, что в двух днях пути верхом люди не ложатся спать, не выставив вооруженного караула.

– Велите все записывать на наш счет, – сказала Арни, когда они оказались перед дверьми «Золотой кружки», самого шикарного салуна в городе, которые были совсем не похожи на «вертушку», которую Риччи помнила по вестернам. – Я заставлю всех поверить в то, что мы его оплатим, так что не тратьте наличные на выпивку, еду или комнаты.

Риччи кивнула. Судя по предвкушающим лицам друзей, ночь их ждала веселая.

– Ты собираешься оплачивать этот счет? – спросила она.

Та фыркнула. Платить по счетам Гиньо считала однозначно ниже своего достоинства.

– А ты только в салуне или в лавках тоже можешь завести нам счет? – тут же поинтересовалась Юли.

– Везде, где захочу, красотка, – хмыкнула Арни.

Внутри они могли полюбоваться на отполированную до блеска стойку с длинными рядами бутылок за ней, большую винтовую лестницу с медными перилами и отполированный до зеркальности паркет.

– Похоже, по вечерам тут играет целый оркестр, – довольно заметил Льюис, бросив взгляд на огороженное место для музыкантов.

– Вчера был какой-то праздник? – спросила Риччи, глядя на сложенные у стены обломки стульев и столов.

– Тут каждый день праздник, – широко улыбнулся Хайт. – И сегодня будет.

– Так рад дебошу, что аж смотреть мерзко, – буркнула Ким.

– Здесь играют в карты по вечерам? – спросил Стив.

– Столов нет, – ответила Риччи. – Думаю, здесь только танцуют и пьют.

– Танцы! – обрадовалась Юли, словно начисто забыв о том, что завтра им предстоит лезть под стрелы дикарей.

– Для танцев нам нужны другие костюмы, – сказал Льюис. – Шеф, убедите продавца в нашей платежеспособности?

– Почему бы и нет, – пожала Арни плечами. – Развлекайтесь. А я поговорю с комендантом. Нам все еще нужно получить разрешение сопровождать конвой.

Риччи почувствовала укол совести – Гиньо думала о работе, когда она позволила мыслям о развлечениях полностью увлечь себя.

– Мне пойти с тобой? – спросила она.

– Не вижу, чем ты можешь помочь, – пожала плечами Арни. – Лучше отправь с нами свою рыжую красотку.

– Юли без меня не пойдет, – нахмурилась Риччи.

– Я шучу, – хмыкнула Гиньо. – Сама справлюсь. Веселись.

Стоило, пожалуй, пренебречь ее словами и составить им с Льюисом компанию. Но Юли уже тянула ее в сторону лавки готового платья, и Риччи решила, что та встреча едва ли будет интересной. Они с Гиньо пока еще на одной стороне, и ее разговор с комендантом или губернатором ничем не может грозить Риччи.

***

– Посмотри, какое прелестное платье! – воскликнула Юли, прикладывая нечто кружевное и голубоватое к груди Риччи. – Ты будешь очень милой в нем.

Риччи собиралась подобрать себе мужской костюм, достаточно скромный – все равно она не слишком умела и любила танцевать. Но Юли утащила ее на «женскую» половину, а потом сделала это замечание.

«Милой? Да, меня можно назвать милой. Не очаровательной, не обворожительной, не сногсшибательной. Милой».

– А что ты себе подобрала? – спросила она.

Юли продемонстрировала темно-синие платье с высокой талией и глубоким вырезом.

– Может, нам не стоит выходить из мужских образов? – предложила Риччи, вздохнув.

– Меня достало таскать эти уродливые мужские тряпки, – простонала та. – Я требую красоты и изящества. Хотя бы на пару часов. Никто не заметит, если Юлиан и Ричард пропадут на один вечер, и появятся Юлиана и Рейчел. Один прекрасный вечер.

«Похоже, все в восторге. Что ж, я могу перетерпеть пару часов скуки в напивающейся толпе, глядя на отплясывающую со Стефом Юли, или…» – ее взгляд упал на одну из вешалок. – «Или нет».

– Тогда я возьму вот это, – сказала она, хватая привлекшее ее внимание платье. – И мне нужны туфли.

– Ты уверена, Риччи? – протянула Юли с сомнением. – Оно не слишком… яркое? Вызывающее? Обтягивающее? И, кажется, оно тебе слегка велико.

– Мне оно нравится! – заявила Риччи, глядя в узкое и мутноватое зеркало. То, что она видела в отражении, было скорее плодом ее воображения, чем частью реальности. – Я люблю красный цвет.

Ярко-алое, с поддерживающим корсетом и узкой юбкой. Никто не назовет «милой» девушку с таким декольте. Чтобы корсаж хорошо сидел можно и пару носков подложить.

– Я тебя накрашу, и будет еще лучше, – сказала Юли, сдавшись. – И ты одела его прямо на бриджи?

– Я так и собираюсь его носить. Я могу отказаться от сапог ради этой похожей на орудие пытки обувки, но не от штанов.

– Почему же?

– Потому что тогда придется подшивать юбку. И потому что так я себя уверенней чувствую.

Осталось только придумать, как запихнуть под это платье хоть какое-нибудь оружие.

– И все же… как насчет вот этого? – Юли протянула ей еще одно платье.

Оранжевого цвета.

Риччи не могла сказать, что не так с ярким и жизнерадостным оттенком самого оптимистичного из цветов. Ее пижама, в которой она когда-то обнаружила себя на берегу тропического острова, была именно такого тона. И хотя с тех пор ей удалось не так много вспомнить о потерянной жизни, но этот цвет вызывал в ней устойчивую и навязчивую ассоциацию – смерть.

Если Риччи и согласилась бы сменить свою красно-черную находку на нечто более скромное, то уж точно не на то, чей цвет вызывал холод в желудке и сухость во рту.

– Я остаюсь при своем, – сказала она уверенно и отправилась переодеваться.

Если бы Арни увидела ее в оранжевом платье, то непременно съязвила бы что-нибудь на тему тяги Риччи к цвету комбинезонов смертников, но ей не довелось.

***

Мэр Йеллоустоуна был упитанным и благодушным человеком, но взгляд его не вязался с приветливой улыбкой.

– Поселок Счастливый? Я уже сказал вашему шерифу, что не могу дать еще солдат. При всем моем желании, мы не растим их на деревьях.

– Я и не прошу солдат, – хмыкнула Арни. – Это бессмысленно. Вы можете послать в дыру, которую вы называете Счастливым, всю армию страны, но строительство дороги не продвинется ни на дюйм.

Теперь мэр посмотрел на нее с интересом в глазах и легким беспокойством, с которым ординарные люди воспринимают неординарные идеи.

– А что, по-вашему, его продвинет? – спросил он.

– Передача мне права подписи от губернатора штата, – ответила Арни. – И несколько ящиков какой-нибудь ценимой дикарями ерунды в качестве аванса. Что там обычно пускают в ход – бусы, зеркальца, ленты?

– Ружья, – ответил мэр серьезно. – Или золото.

– Вижу, дикари за последнее время многому научились. Неужели, даже одеяла больше не ценятся?

– У них есть шкуры, – покачал головой мэр.