========== Давай разберёмся ==========

Над счастьем порой нависает угроза…

Но, если, любовь привела к алтарю,

Держись за неё…ну, а я… помолюсь,

Чтоб в сердце опять зазвучал звук органа.

Где царство любви — нет там места обману!

Татьяна Василиади

Гарри долго смотрел на свой свадебный костюм. Это была чёрная мантия, расшитая золотой каймой, с шёлковой кристально белой рубашкой, брюками и начищенными до блеска ботинками. Он прекрасно знал, что точно такой же наряд висит у Рона в спальне в Норе, не в пример страшному костюму на святочном балу. Гарри мрачно смотрел на орден первой степени, прикреплённый к манжету.

Свадьба? Фарс!

Гарри осмотрелся, впитывая в себя знакомые черты дома на Гриммо. Здесь когда-то жил Сириус, здесь когда-то обитали друзья, спрятавшись от Пожирателей смерти и ежечасно занимаясь разгадкой крестража.

Это было так давно, словно целую вечность назад, и вот завтра мир всколыхнёт новость о свадьбе Героев. Этот праздник решили провести почти сразу после победы. Конец июня прекрасно подходил. Надо было продемонстрировать волшебному обществу Британии, что война действительно закончилась и наступил мир.

«Куда торопиться?» — спрашивал Гарри, но Кингсли убедил его, что это очень хорошо для политики и страны в целом.

Опять политика.

Никогда Гарри не понимал, какое она к нему имеет отношение. А если он не готов? Они толком не отдохнули, не набрались сил, даже не поговорили обо всём, занимаясь политикой и разгребая судебные дела Пожирателей. Но самое главное, они так и не нашли время съездить за родителями Гермионы.

Гарри не хотел так торопиться, но аргументы Министерства, семьи Уизли и блеск в глазах Джинни заставил его прогнуться.

Чёртов слабак.

Гарри сел на диван и снова уставился на костюм. Он опять шёл на поводу, как всегда им манипулировали. Даже Гермиона, хотя если говорить честно, она-то как раз молчала. Подруга вообще стала мало говорить, не в пример школьным временам.

В последнее время мысли о ней всё чаще занимали сознание Гарри. Он вспоминал их разговоры, объятия, то, как она его поддерживала и спасала жизнь. Ему не хватало чего-то, в сердце словно застряла соринка, и он не знал, как вытащить её. Он не был уверен, что хочет быть мужем Джинни.

Наконец признался сам себе.

Завтра Гермиона перестанет быть его подругой и станет женой лучшего друга. Больше не будет объятий, держаний за руку, интимных разговоров по душам. Рон и так всегда пылал ревностью, а теперь у него будет для этого законное право, да и Джинни это вряд ли одобрит.

Но Гарри не хотел, чтобы это заканчивалось, он слишком к этому привык! Привык с самого первого курса. Не считая Сириуса, который пробыл в его жизни не так долго, Гермиона и Рон - единственная семья, которая когда-то у него была. Завтра всё закончится.

Не хочу так.

Никогда он не сможет сказать Джинни того, что сказал бы Гермионе, никогда не сможет поделиться с ней самым сокровенным, поспорить или даже накричать.

Он резко вскочил, надел пальто и вихрем вылетел из дома. На улице накрапывал мелкий дождик, и Гарри решил, что длительная прогулка ему не помешает. Он запахнул пальто плотнее и пошёл вдоль улиц.

Небо уже было тронуто сумерками, и люди начинали свой нелёгкий путь домой. По лондонским улицам было не просто пробиться.

Мысли и воспоминания таким же дождиком накрапывали в мозгу Гарри. Первый курс, второй и так по порядку. Столько событий и везде была она. И Гарри впервые за месяц сформулировал вопрос, который всё время отгонял всё дальше и дальше.

А почему, собственно, Рон?

Почему Гермиона выходит замуж за него? Он ещё не осознавал все последствия этого вопроса и те жадные мысли, которые последуют за ним.

Им нужно поговорить. Просто сесть и всё обсудить. Он помнил, что ему нравилась Гермиона, когда-то её красота на балу поразила его. Так почему не он её жених, где случилась промашка? Где он затупил? Или она с самого начала предпочла ему рыжего друга, воспринимая его — Гарри, всего лишь как брата?

Он брёл до её дома почти два часа, на город уже опустилась ночь, и он зажёгся сотнями огней и гирлянд, освещая тёмное небо. Вся его одежда промокла, но он как будто не замечал этого, непрерывно размышляя обо всём, что произошло с ними за семь лет.

Гарри подошёл к дому Грейнджеров, думая, что внутри не был ни разу, только проводив однажды сюда Гермиону — три недели назад.

Он занёс руку для стука и не решился. Дом был мрачный и тёмный, в окнах не горел свет. Гермиона, наверное, уже спала и возможно даже с Роном, а он пришёл сюда.

Зачем он сюда пришёл?

Наверное, потому что больше некуда. Он больше ни с кем не может вот так всё обсудить и просто поговорить.

Он прошёлся вдоль двери, раз-другой, как вдруг услышал топот босых ног по полу и резко обернулся, когда замок щёлкнул и дверь открылась.

— Гарри! Боже, ты весь мокрый, заходи скорее в дом!

Гермиона в синей пижаме в звёздочку втащила его в тёмный коридор и, закрыв дверь, провела в гостиную.

Наверное, Гарри должен был заметить убранство комнаты: классическую обстановку, камин, голубые портьеры и фотографии на стенах, но смотрел он только на Гермиону. Такую привычную и родную, по-домашнему уютную.

Уткнуться ей в плечо и уснуть. Наверное, для счастья ничего больше и не надо.

Она суетилась вокруг него: влила в рот Бодроперцовое зелье, накрыла его голову полотенцем и всё время причитала:

— Я увидела тебя в окне. Ты мог простудиться! Почему ты сразу не постучал? О чём ты вообще думал, стоя под дождём. Завтра же такой важный день!

Она вдруг замерла и подняла его лицо к себе.

— Гарри, что-то случилось? Шрам болел?

— Нет, нет, — он медленно сложил влажное полотенце и убрал на спинку дивана. — Ничего такого. Наверное что-то случилось, но я пока не могу понять, что именно. Вот и пришёл выяснить. Ты не против поговорить? — он с надеждой взглянул на чистое заспанное лицо и копну кудрявых каштановых волос, обрамляющих его.

Гермиона посмотрела на настенные часы, внутри которых словно распустился живой жёлтый цветок.

— Вообще-то уже поздно и завтра свадьба, но если тебе нужно, то давай, конечно, поговорим.

Она умчалась на кухню, и Гарри пошёл за ней. Гермиона включила приглушённый свет над плитой, от чего в комнате стало очень уютно и даже, можно сказать, интимно.

Гарри не знал, почему именно это слово пришло ему на ум и не отпускало, пока Гермиона завязывала узлом тяжёлую массу волос и ставила чайник.

— Чай или кофе?

— Да, как-то уже привык к чаю.

Только его и удавалось пить в лесу, собирая разную траву и коренья.

— А я кофе никогда и не пила, — сказала Гермиона, не отрываясь от своего занятия.

— Я помню, он плохо влияет на зубы.

Гермиона с улыбкой на него посмотрела и кивнула, подтверждая его слова.

Пока она стояла спиной, он думал, с чего собственно начать разговор, как объяснить ей то, что у него на душе и в сердце. Все его сомнения, и страхи, и желания. Он всё-таки решил начать с главного.

— Тебе не кажется, что свадьба - это поспешное решение?

Она замерла на мгновение, но продолжила делать чай, а вскоре обернулась и поставила две большие чашки с рисунком котов на стол. Сходила за крекерами с мёдом и пододвинула всё это Гарри.

— Ешь.

Он с наслаждением обхватил чашку двумя руками, вдохнул запах мяты и сделал обжигающий глоток.

— Как же хорошо, я так скучал по твоему мятному чаю.

— Ты же знаешь, что можешь приходить и пить его здесь в любое время, — усмехнулась она и внимательно на него посмотрела. — Что тебя тревожит? Я думала, ты согласился с решением Кингсли?

Гарри подумал, что теперь вообще вряд ли сможет вот так разговаривать с Гермионой, тем более ночью и положил раскрытую ладонь на стол, пытаясь быть ближе к ней. Она без промедления вложила туда свою руку, и он привычно почувствовал это. Тепло и лёгкие отголоски тока бьющего в самое сердце.