Тимур еще раз проводит рукой по члену, ловя сдавленное мычание Арчи где-то у себя на виске. Хватит. Он больше не может играть. Достаточно.
Брюнет толкает парня в грудь, отодвигаясь от стены, и прижимает Арчи к небольшому комоду, на котором в прихожей стояло множество всяких мелочей - от корзинки для ключей до цветочной вазы. Бритоголовый со звоном врезается в мебель, сталкивая ладонями на пол несколько предметов. Что-то со стуком катится по полу вокруг них, разбивается, когда Тим едва уловимым касанием целует его губы, снова обхватывая пальцами возбужденный член. Артур облокачивается на комод, упираясь в него ладонями, снова сталкивая и ломая что-то. Такоеблятьневажное.
Что-то снова катится по полу и звенит, но Тимур даже не отрывает взгляда от собственных рук, скользящих по члену парня.
Он и сам не понял, как оказался на коленях, перед Артуром, мать его, Сиренниковым и жадно разглядывал его лицо, снизу вверх. Глаза парня были закрыты, а голова откинута назад.
Арчи дышал сквозь сжатые зубы, порционно выпуская воздух из легких, руки стиснуты на дереве комода по побелевших костяшек.
Когда Тимур несмело коснулся головки губами, парень удивленно выгнулся, опуская невидящий взгляд вниз. В его глазах пылал самый настоящий пожар. И Тимур не смог больше медлить.
Следующим движением он открыл рот шире, впуская член Арчи глубже. Облизывая почти до самого основания.
Парень застонал, снова запрокидывая голову назад. Этот звук казался Тиму чем-то таким до одурения сладким. Почти приторным. На грани между наслаждением и болью. В паху было невыносимо горячо и тесно: одной рукой Тимур расстегнул собственные штаны, обхватывая ладонью такой же налитый кровью член.
Внутри разливалось приятное жгучее тепло от пары ритмичных движений по собственному органу, когда дыхание Арчи вдруг сбилось. Парень оторвал онемевшие руки от комода, мягко, почти нежно зарываясь пальцами в волосы на затылке Тима. Слегка надавливая.
Бедра Арчи толкнулись навстречу открытому рту. И еще раз, входя до основания в задохнувшееся горло.
Артур чувствовал, что заходит за какую-то очень важную черту, снова и снова вдалбливаясь в рот брюнета, не отдавая себе отчет в том, что ощущает. Что-то чертовски приятное. Такое, неповторимо приятное. Что-то, чего он не чувствовал раньше.
Власть? Горло Тима сжималось на его члене, снося крышу. В нем было так тепло и узко, что хотелось оказаться глубже. Вытрахать его дурацкие мозги. Влезть в его тупую душонку и вывернуть его наизнанку. Вытряхнуть всё дерьмо.
А потом наклониться и целовать до потери сознания.
Нет, это была не власть. Арчи чувствовал её и раньше, вышибая дурь из каких-то ебанатов железными носками своих ботинок. Это была власть - корчащиеся от боли и осознания собственной никчемности придурки на мокром от крови асфальте. Арчи помнил их заплывшие гематомой глаза, смотрящие в пол с ощущением полного поражения. Это была не власть. Наслаждение?
Где-то внизу Тим давился его резкими движениями, кашляя в быстрые толчки его члена. Вцепившись пальцами в его голые бедра. Арчи опустил взгляд на раскрасневшееся лицо парня, насаживая его на себя снова и снова. Мокрые хлюпающие звуки разносились по всей квартире, заставляя парня судорожно вздохнуть, готовясь к финалу.
Он был чертовски близко, ощущая внутри подступающую волну горячего удовольствия.
Да, он чувствовал наслаждение. Наслаждение от того, что владеет этим выскочкой Лепковым прямо так, бессовестно отсасывающим ему в собственном коридоре. Но было здесь что-то еще. Едва уловимое сомнение.
Арчи сделал еще один толчок, перехватывая темные пряди удобнее, насаживая парня до основания, когда тело пронзило судорогой наслаждения. Голова опустела, а земля на мгновение ушла из под ног, когда член уперся в теплую плоть слизистой. Арчи тяжело дышал, наконец отпуская задыхающегося парня от себя. Тим закашлялся, отстраняясь и хватая ртом воздух.
Артур не понял, когда туман в глазах наконец рассеялся. Они оба не двигались, молча ожидая, когда восстановится дыхание. Взгляд наконец сфокусировался - парень наткнулся на такие же потерянные зеленые радужки, смотрящие в его, казалось несуществующую, душу. Снова. На щеках Лепкова - две мокрые дорожки от выступивших на глазах слез. Волосы взъерошены и торчали в стороны неровными прядями. Черт. Он явно перестарался в ненависть, но теперь уже ничего не исправишь.
Тим молча тянул носом, стирая влагу с губ и лица тыльной стороной ладони.
Арчи отвел взгляд, оглядывая место погрома: валяющиеся по полу белые осколки и мелочь. Связки ключей и жменя мелких монеток рассыпались ровно вокруг них. Раскрасневшийся Тимур тоже опустил взгляд куда-то на свои колени, силясь натянуть едва спущенные джинсы.
Артур почему-то глупо улыбнулся заторможенным движениям парня, отталкиваясь от комода и натягивая собственные штаны и застегивая пуговицу. На шее брюнета краснели полоски засыхающей крови: да, стоило признать, тут он точно переборщил. Но на это тупое замечание своего ебанотого мозга Арчи лишь беззвучно отвел глаза. Заслужил.
Под подошвой кроссовка что-то неприятно хрустнуло, когда Арчи неосторожно сделал шаг навстречу поднимающемуся с пола парню. Хотелось что-то сказать. Что-то не такое острое как обычно….
Арчи огляделся, поднимая ногу. В подошве блестел осколок стекла. Парень аккуратно отковырял его пальцем, отбрасывая на пол рядом, и замялся - под кроссовком блестело еще несколько стекол и деревянная планка, а из-под комода торчал угол чего-то яркого. Парень ухватился за уголок, извлекая из-под шкафа надломанную фоторамку. Вот жеж. Одна часть откололась, а треснутое стекло торчало из-под рамки кусками. Арчи вдруг выпрямился до хруста костей, сжав пальцы на обломке стекла. Блять. Чертов сукин сын.
С фотографии в рамке на него смотрел тот же Тимур, только на пять лет младше. Губы растянуты в радостной улыбке, а правая рука обнимала невысокую темноволосую женщину, так же счастливо смеющуюся в камеру. Рот Арчи непроизвольно превращается в оскал - еще мгновение - и он бы зарычал от вида этого улыбающегося лица.
Слева от Тима на фотографии улыбался светловолосый мужчина, но этот вид счастливой семейки заставил парня разжать пальцы, выпуская злосчастный снимок из рук. Рамка со звоном упала на пол, кроша оставшиеся осколки стекла. Рядом испуганно дернулся Тимур, всё это время задумчиво рассматривавший его лицо.
- Ты говорил с ней? - вопрос слетел с губ быстрее, чем Артур смог заткнуть себе рот.
- С кем? - Тимур поднял на него глаза, полные чего-то невыносимо уничтожающего.
- Не строй из себя тупого, - Арчи хмыкнул, - Говорил?
- Я не обязан тебе отвечать, - Тим шаркнул ногой по осколкам, - Это не твое дело.
- Так говорил или нет? - парень не понимал, почему никак не заткнется, - Скажи и я пойду.
- Обойдешься.
Тимур устало отступил к стене, освобождая Арчи дорогу к двери.
- Ты, блять, можешь хоть раз не выебываться и ответить нормально?
- Я ответил нормально: это не твое, блять, дело, Арчи! - Тим ощетинился, наконец приходя в себя после случившегося, - Черт, я нихера тебе не должен, так что могу я, блять, просто остаться один в своей сраной квартире? Нет?
- Как знаешь, - Артур бессильно опустил руки по швам, переступая следы погрома.
Ссориться больше не было сил. Рычать и скалиться. Плеваться желчью. Глаза Тимура казались невыносимо усталыми в полумраке коридора, когда Артур обернулся из-за открытой входной двери. Зачем? Что бы что-то. Он не знал. Просто обернулся, выхватывая взглядом в тонкой щели растрепанные черные пряди, полоску белой кожи.
Ба-бах!
Тяжелая дверь хлопнула за его спиной, возвращая Артура в реальность облупившегося ночного подъезда.
Им обоим нужно было просто поспать. Отдохнуть от этого дурацкого дня. А больше - друг от друга, наверное. Арчи задумчиво сплюнул на вторую ступеньку, доставая из кармана сигарету, и зашагал вверх по лестнице. Точно.
Тим плохо спал. Точнее, не так: сложно было назвать хотя бы одну ночь в этом месяце, когда бы ему наконец удалось удачно выспаться без вездесущих ночных кошмаров и бессонницы. В придачу к черным кругам под глазами он теперь регулярно красовался на парах с синяками и фингалами, светя ими за добрую милю. Преподы делали вид, что не замечают его вялых выступлений с докладами и вечных опозданий, а однокурсники просто шарахались.
