С громким скрипом отворялись тяжелые ворота ("Шум был слышен в Иерихоне", – говорит предание), и этот шум был сигналом для закалывания ягненка. Священник принимал кровь в сосуд и кропил ею во все стороны жертвенника, а другие снимали шкуру и разрезали на части жертву.

Части животного вместе с мучной жертвой после соления складывались на кевеш. А в это время в гехале чистили золотой алтарь, удаляли пепел со светильников и зажигали потухшие огни.

     Затем вся смена направлялась в каменную палату ( ), где под руководством мемуне читали славословия, десять заповедей и "шема" и благословляли народ, а по субботам прибавлялось еще одно благословение уходящей смене священников.

Предстояла последняя жеребьевка для выбора участников в воскурении. В этой жеребьевке принимали участие только те священники, которым не достались никакие функции при прежних жеребьевках, а остальные, исполнившие свои функции, теперь уже были свободны и уходили из X.

Воскурение чаще всего совершал сам первосвященник. Он входил во двор священников в сопровождении трех лиц, один священник поддерживал его за правую руку, другой – за левую, а третий касался рукой драгоценных камней на нагруднике; он входил в гехал один и, совершив поклон, удалялся; после него входили таким же образом другие священники.

Если первосвященник желал сам совершать воскурение, ему прислуживали сеган и два священника. После этого священники становились на ступени улама (притвора), впереди были пять, с пятью сосудами в руках – ведром, кружкой, кадильницей, чашей и ковшом.

Они поднимали руки до высоты плеч и благословляли народ. Наконец, совершалось возлияние вином: мемуне у угла алтаря с платком в руке, а два священника на столе туков с двумя серебряными трубами в руках; они издавали звуки "текиа", "теруа" и "текиа"; первосвященник наклонялся и совершал возлияние, сеган махал платком, и левиты начинали песнопения.

При всякой паузе трубили "текиа", а народ в азаре в этот момент преклонял колена. Такова была церемония утреннего "тамид" в X. Другая подобная же церемония совершалась при вечернем "тамид".

В обыкновенное время приходившие в храм могли следить за всеми моментами жертвоприношения, слушать богослужебное пение и музыку с "женского двора", который был главной частью двора израильтян.

Во "двор священников" имели доступ только священники; лишь в редких случаях допускались туда и те израильтяне, которые приносили повинные жертвы и должны были класть руки на животное, и то лишь до линии алтаря (М. Келим, I, 8).

В праздничные дни, когда в X. приходили значительные массы народа, подымалась завеса притвора, чтобы народ мог видеть внутренность святилища. – Ср.: трактаты Тамид и Миддот. [J. E., 81—85].»

А далее Кирилл Коликов (который в отличии от нас не вникал во все детали организации системы торговли в Храме) в своем очерке справедливо, хоть и риторически вопрошает у читателя:

«Почему же за кощунство Христа не убили сразу?

Почему вместо скорой, но справедливой расправы с ним вступили в религиозную дискуссию?

Только ли потому, что Христа всегда сопровождало 12 здоровенных лбов, некоторые из которых были вооружены?

Почему, наконец, Христос устроил «еврейский погром» именно перед праздником Пасхи, ведь до того он тысячу раз видел эти злосчастные столы и спокойно проходил мимо?

Эти вопросы не давали мне покоя, и я вплотную занялся расследованием.

И вот теперь, по прошествии многих лет, кажется, знаю истинную причину тех давних событий.»

Ну, а к каким выводам в своем историческом расследовании пришел К. Коликов и насколько они соответствовали исторически действительности вы уважаемый читатель узнаете далее из последующих частей этой работы

Иисус Христос и Понтий Пилат

Итак, мы уважаемый читатель продолжаем наше историко – юридическое расследование.

Почему историко –юридическое?

Да потому что мы вернее ваш автор в изложении истории последних дней Иисуса Христа как скажем судья при разборе дела в суде опирается на прямые показания двух свидетелей из числа наших с вами современников. Кирилла Коликова и профессора Касатонова В.Ю. Попутно дополняя их свидетельства и другими материалами дела, собранными скажем в ходе досудебного следствия!

И тут я акцентирую внимание читателя на обязательном наличии двух независимых друг от друга свидетелей. Их наличие является для судьи обязательным условием при принятии того или иного решения по тому или иному делу.

Требование р двух свидетелях закреплено кстати еще в Библии.

И вот вам необходимая для пополнения своей эрудиции справка которая поясняет почему суду для вынесения законного решения всегда нужно как минимум иметь показания хотя бы двух свидетелей при прочих доказательствах собранных по делу..

Свидетели – посторонние данному процессу лица, показывающие суду об обстоятельствах, имеющих значение для исхода процесса, на основании своих непосредственных наблюдений.

Уже библейская эпоха знает С. как важнейшее судебное доказательство и дает хотя и немногочисленные, но чрезвычайно существенные нормы об этом предмете.

Так, дача свидетельских показаний признается обязательной для всякого, кто может разъяснить суду сомнительные обстоятельства. Для уголовных дел это уже вытекает из обязанности всех содействовать очищению общества от вредных элементов, согласно завету: «Истреби зло из твоей среды» (Второз., 17, 7 и др.).

Кроме того, существовал, по-видимому, обычай, по которому заклинали тех лиц, которые имели какие-либо сведения по тому или другому делу и отказывались давать суду показания.

Если лицо и после такого заклятия все еще отказывается от свидетельства, то это считается важным грехом, влекущим за собой при известных условиях обязанность принести «жертву повинности» (Лев., 5, 1; Прит., 29, 24; ср. Суд. 17, 2).

В частности, носило ли такое заклятье общий характер или же направлялось по адресу отдельных лиц, которых подозревали в уклонении от свидетельства, не видно в указанных текстах, что по еврейским воззрениям, впрочем, безразлично. Затем, показания С. должны быть безусловно правдивы.

Это подчеркивается уже в Декалоге, a затем повторяется и в других местах (напр. Притч., 24, 28).

Для предупреждения ложных показаний суду вменяется в обязанность производить самый тщательный и подробный допрос свидетелей (Втор., 19, 18). В случае уличения во лжи С. подлежат такому наказанию, какое постигло бы подсудимого на основании их показаний, если бы им поверили, по принципу талиона (ibid., 19, 19; ср. ту же норму y Хаммурапи в менее ясной форме, Mller, Gesetze Hammurabis, §§ 3—4, стр. 75—76).

В жизни, однако, нередки были нарушения этой заповеди, на что указывают увещания пророков, a также процесс Набота (I Цар., 21).

Затем, Библия троекратно в самой категорической форме предписывает не довольствоваться одним свидетелем в уголовных делах.

Без согласного показания двух или трех С. не может быть ни смертного, никакого иного обвинительного приговора (Чис., 35, 30; Втор., 17, 6; 19, 15).

Для усиления нравственной ответственности С. за данные ими показания они должны лично принять участие в исполнении приговора и притом должны первые начать это исполнение (напр. бросить первый камень и т. п.).

Теперь, когда читатель уяснил для себя, почему автор попеременно цитирует в этой работе то одного то другого российского историка, а также выяснив суть нашего историко-юридического расследования и примененные вашим автором методы при его проведении, мы можем вернутся к главной нити нашего повествования.

А остановились мы  в конце первой части на том важнейшем факте, что один иудей, житель Галилеи ранее никому ни в Иудееи ни Галиоеии не известный  сын плотника Иосифа, по Имени Иисус Христос ( так он вошел в историю нашего мира) , а в действительно среди своих современников называвшегося Иешуа из Нацрата, перед празднованием  главного иудейского праздника Песах (Пасхи) умышлено ( если опять же варить синоптическим Евангелиям) совершил на территории Иудейского храма ряд  противозаконных действий выразившихся в воспрепятствованию  работе тогдашних  валютных, обменных пунктов ( работа которых к стати  была  узаконена и иудейскими законами и властями г. Иерусалима.