Для иудейских женщин, которых изначально не допускали в Храм при нем был специальный двор, где они и приносили свои жертвы…
И отсюда мы видим, что иудейские историки верно утверждают о том, что не мог Иисус Христос изгнать из Храма торговцев и менял, ибо их там не было.
Теперь так же я надеюсь, что читатель сам убедится и в грандиозности ( как на то время) сооружения Второго храма, особенно величине его «Внутреннего двора» и сам может легко представить себе, сколько там перед Пасхой собралось приехавших в Иерусалим иудеев и тех лиц в том числе и менял, что там после 25 числа установили свои меняльные столы!!!
А представив, я надеюсь, что вы уважаемые читатели теперь поняли, что ни самому Иисусу Христу, ни даже если бы ему в этом помогали все его 12 апостолов, было бы не под силу изгнать всех торговцев и менял из внутреннего двора Храма.
Поскандалить с одним, двумя, но не более 5-10 торговцами и менялами Иисус Христос, используя свою теоретичную подкованностью в иудейских законах (если верить Евангелиям) теоретически конечно мог, мог кое кого и толкнуть (но не ударить, ибо это уже было уголовное преступление!), и даже в пылу споров с оппонентами опрокинуть пару меняльных столов, но не более этого!
После, чего я думаю в конфликт сразу бы вмешалась храмовая стража, привыкшая не особенно церемонится с разными религиозными спорщиками, и он был бы прекращен!
Но, это я так думаю, а специалисты по древней иудейской истории это все показывают в ином более правильном виде!
Далее я подаю подробный рассказ о том, как работал иудейский Храм и можно ли было при этом Иисусу Христу выгнать торговцев и менял из Храма!?
«Администрация u служба в храме.
– Всеми текущими делами второго X. заведовала администрация, состоявшая из 15 выборных священников (). В Мишне названы следующие имена священников, занимавших официальные должности при X., по-видимому, незадолго до его разрушения:
1) Иоханан бен-Пинхас, хранитель печатей; он принимал плату от жертвоприносителей за вино и елей и выдавал в получении ее расписку или печать, которая затем предъявлялась надзирателю за вином и елеем;
2) Аггия заведовал возлияниями;
3) Матития бен-Самуил распределял по жребию храмовую службу между священниками; 4) Петахия следил за помещениями жертвенных птиц;
5) Бен Ахия, врач при X., следил за физическим состоянием священников, особенно за болезнями пищеварительных органов;
6) Нехуния заведовал колодцами, доставлявшими воду паломникам на больших дорогах, ведших к Иерусалиму;
7) Гебини (Габиним) громким голосом выкрикивал различные извещения;
8) Бен-Гебер следил за воротами, их своевременным отпиранием и запиранием;
9) Бен-Баби доставлял фитили для храмовых ламп;
10) Бен-Арза руководил музыкантами-левитами;
11) Уграс бен-Леви обучал их пению;
12) священническая семья Гарму занималась приготовлением хлебов предложения;
13) семья Абтинас славилась своим умением готовить кадильный порошок;
14) Элеазар заведовал завесами;
15) Пинхас был ризничим (Шек., V, 1; ср. Маймонид, Jad, Kele ha-Mikdasch, VII, 1; см. Пинехас).
Храмовыми сокровищами заведoвали три особых казначея () и семь доверенных лиц ().
Во дворах находились 13 ящиков (Шек., VI) для добровольных денежных приношений.
Взносы в 1/2 сикля за публичные жертвоприношения взыскивались, начиная с 1-го Адара (ib., I, 1, 3).
В особом помещении, так называемом Lischkat Chaschaim ("секретная камера"), делали свои взносы лица, желавшие остаться неизвестными; из этих взносов составлялся фонд для благотворительных целей.
В камере сосудов лежала посуда, пожертвованная храму; один раз в месяц ее пересматривали казначеи X. и частью непосредственно отдавали для храмового употребления, частью продавали, и вырученные деньги обращали на ремонт храма (Шек., V, 6).
Высшими должностными лицами священнической касты были первосвященник, его заместитель () и два помощника, "католики" ().
Ежедневно сторожевую службу в X. носил отряд, состоявший из трех священников и 21 левита.
Священники сторожили в трех местах: в здании Автинаса, в бет га-Ницоц (камера искр) и в бет га-Мокед (камера для очага); левиты имели посты у всех ворот и углов внешней и внутренней ограды, а также у камеры жертвоприношений, камеры завес и, наконец, последний пост позади помещения Святая Святых (каппорет).
"Начальник храмовой горы" ( ) обходил посты, делал замечания за небрежность, спящих бил палкой и имел даже право поджечь им платье (Мид., I, 1—2).
Внутреннюю службу в X. выполняли священники, делившиеся на 24 смены и менявшиеся еженедельно.
Они помещались частью в "камере искр", главным образом, в "камере для очага"; обе камеры находились в северной части внутреннего двора.
Камера для согревания была очень вместительна, со сводами, имела двое ворот, одни с внутреннего двора, другие с вала (хел); сама камера передней частью своей выступала из линии внутренней ограды на прилегающий вал;
внутренняя часть считалась освященной, и здесь священникам нельзя было ни садиться, ни спать;
наружная же часть была неосвященная; здесь старшие священники ложились на ночь спать на лавках вдоль стен, а молодые спали на земле, на коврах, со священнической одеждой у изголовья, прикрываясь собственными покрывалами.
Камера была соединена подземным ходом с купальней, в которую священник уходил после случайных осквернений.
Совершив омовение, он возвращался наверх и согревался у огня, который здесь всегда горел.
Старшие священники держали у себя ключи X. и клали их на ночь за мраморную плиту под полом; плита подымалась прикрепленным к ней кольцом; священник бодрствовал или спал на этой плите.
К нему рано утром, на заре, приходил дежурный священник, заведовавший службой (мемуне), и стучал в двери. Вся очередная смена совершала омовение и жребием решала, кому участвовать в службах этого дня.
Вновь избранные священники с факелами в руках проходили двумя группами по-восточному и западному портику внутреннего двора, осматривая все на своем пути; обе группы встречались на юге у камеры приготовления хабитин (ежедневной мучной жертвы).
Здесь метали жребий, кому готовить хабитин, и выбравшие жребий принимались за работу. Также решали жребием, кому чистить жертвенник.
Взявший жребий не приступал к исполнению своей обязанности, прежде чем не освящал рук и ног у умывальника. Он входил один в подземелье, и вскоре товарищи его слышали шум от тяжелого механизма, которым накачивалась вода из цистерны (механизм первосвященника Бен-Каттина наподобие врота; Иома, III, 10; Тамид 28б).
Умыв руки и ноги он подымался на вершину жертвенника с серебряной лопаткой, , разгребал уголья, набирал полную лопату золы и, сходя вниз, складывал золу на пол, в определенное место. Тогда к нему присоединялись его товарищи. Очистив жертвенник, они разводили новый огонь на восточной стороне алтаря и клали на него оставшиеся от прошлого дня несгоревшие куски мяса.
Выбрав лучшие смоковные дрова, они устраивали второй костер для курения на западной части алтаря. Снова приступали к жеребьевке, чтобы определить, кому зарезать животное для утреннего жертвоприношения, кому кропить его кровью алтарь, кому снимать пепел с семисвечника и с внутреннего курительного жертвенника, кому вносить на кевеш (наклонная плоскость, примыкающая к алтарю) те или другие части животного, муку, хавитин и вино.
После этого мемуне приказывал кому-нибудь выйти и смотреть, не настало ли время для заклания. Взобравшись на возвышение, священник смотрел положение солнца и когда замечал, что освещался весь восток до Хеброна, он говорил: "Свет!".
Тогда, по приказу мемуне, священник приносил ягненка из камеры ягнят; из камеры сосудов приносили 93 серебряных и золотых сосуда, из золотой чаши поили ягненка и, хотя он был накануне осмотрен, его осматривали еще раз при свете факелов. Священник, которому по жребию досталось утреннее жертвоприношение (tamid schel schacharit), привязывал ягненка к жертвеннику, а те, кому выпадало снимание золы с внутреннего жертвенника и семисвечника, подходили с золотой корзинкой (тени), золотым кувшином (куз) и двумя ключами, которыми они открывали "большие ворота" гехала.
