Куда я шла? Ах да, к ручью! Пить, быстрее, как же хочется пить…

Волосы зацепились за дерево, сильно потянули золотистую прядь. Ничего отцеплю сейчас, тааак…

Протянула руку, но боль жестко вырвала её в реальность. Первое, что она увидела – рожу Антона, щедро сдобренную противной ухмылкой.

–Ааааааа!

–Заткнись, сучка, – он отпустил. – А теперь слушай внимательно. Ты делаешь аборт. Иначе потом – будет много хуже. Я гарантирую. Не послушаешься – пеняй на себя, я предупредил.

Он быстро вышел из палаты, тихо прикрыв за собой дверь. Еще с отцом надо поговорить. Или пока не время?

–Антон, мне всё равно, как ты проводишь своё свободное время! Ты и так знаешь моё мнение! Хочешь, чтобы я тебя вообще из семьи выгнал? Эта девочка родит мне внуков, и срал я на твои доводы!

–Но я только предупредил…

–Я сказал: СРАЛ Я НА ТВОИ ДОВОДЫ. Ты что думаешь, меня устраивает, что ты хм… мальчиков любишь? Ни разу! И ты не хочешь меняться! Тебе так же срать на мои соображения, как и мне на твои. Шлюха говоришь? А не ты ли возбудителя в «Кружево» добавил?! Нет? Не ты ли выкладывал ролик раз за разом? Что смотришь? Думаешь, папа ничего не знает?! ПАПА ЗНАЕТ ВСЁ! Сейчас ситуация изменилась в корне. Антон, сам подумай! У тебя, пид…са, будут сыновья! Двое! Я же не заставляю тебя жениться, жить с ней. Ты по –прежнему свободен как сопля в полёте. Своё слово я сказал: детям быть! А теперь уйди с глаз моих и не мешай старику радоваться.

Не спится. Антон, вот ублюдок! Это же надо быть таким…хм, ругательства, просящиеся наружу литературным языком не выразить, однако же!!!! Чем ему ребёнок помешает? Павел Петрович сразу отмёл мысли о свадьбе, пообещав безоблачное будущее, если тесты дадут хороший результат.

Три часа ночи. Её ещё никто не выгнал – скорее всего, всё верно. Отец ребенка – Антон. На срочные процедуры не позвали, на УЗИ врач молчал как рыба. Все хорошо. Надо попытаться заснуть.

Спать, спать, ну же!!! Никак. Бараны не считаются, светлых мечтаний нет, что делать? Чем занять голову, в которую с упорством и обстоятельностью лезет Антон вкупе с необоснованными угрозами?

Невольно всхлипывая, она начала перебирать в голове когда –то запавшие глубоко в душу стихи. Чувства, переживания, яркие лаконичные фразы… Морфей забрал девушку к себе под мерный ритм когда –то зацепивших за живое строк.

Весы саркастически показывали почти счастливое число – 77 кг. Вика, подрастеряв утренний запал поплелась к холодильнику. Что тут сделаешь? Набор веса – это далеко не то, что радует девушек. Почесла живот. Мда. Носить двойню – значит смириться с внешностью гиппопотама на ближайшее время.

Чайник, отщелкнув обратно светящуюся васильковым цветом кнопку, исторгал облака пара. Вот сейчас попьем. Почечный чай – та еще гадость. Организм требует кофе. Много кофе. Ведро. Очень сладкого, крепкого и с молоком. Но нельзя. Ну или бутылку коньяка – вообще прелесть!!

Павел Петрович очень добр. У Вики – отдельные трёхкомнатные апартаменты, полное обеспечение с ного до головы. Всё, что пожелает душа. Конечно, с уклоном на то, чтобы не навредить будущим детям. Единственная загвоздка – до сих пор девушка не может смириться с ролью инкубатора. Материнский инстинкт отсутствует напрочь. Нет такого! Нет этого томительного ожидания момента, когда уже можно будет увидеть лица своих сыновей… есть мрачное состояние, когда знаешь: дальше – хуже.

Антона она больше не видела. Разделив свои опасения с Павлом Петровичем, они пришли к выводу, что парня какое –то время лучше не трогать. И скрыть от него её местоположение. Нечего волновать и без того расшатанную психику парня. Геи, они такие чувствительные… Или чувственные? Неважно. Он болезненно воспринимал появления каких –либо конкурентов, любовь отца была для него той опорой, которая держала его сознание в состоянии хрупкого, балансирующего на грани равновесия.

Антон неидеален, и парень это прекрасно знал. Павел Петрович любил единственного сына, благо тот никогда его не разочаровывал. Хорошо учился, делал успехи. До одного –единственного переломного момента.

Наследник сети частных клиник обнажил отцу свою истинную натуру… склонность к однополой любви. Если до этого Павел Петрович сыном гордился и ставил всем своим знакомым в пример, вот, смотрите, как нужно воспитывать настоящего мужчину! Сейчас же – в разговоре просто уходил от болезненной темы и мечтах о будущих внуков подальше. Как можно дальше!

Вся горечь родительского разочарования собралась в одном месте. Надо ли говорить, что Павел Петрович был несказанно рад беременности Виктории? Да! Ещё как рад. Настолько, что едва проводив Ирочку, принесшую хорошие новости, сорвался и вместе со стаканом коньяка пошел в пляс под модный нынче клубнячок. Наутро правда колени немного побаливали. Да что там колени! Какая мелочь! Внуки, долгожданные внуки. Уж он –то позаботится об их надлежащем воспитании. Теперь, когда Павел Петрович богат, есть и свободное время, и лучшие учителя и гувернантки… А что там думает Антон – да пусть варится в своем котле, не стоило пускать в свою жопу кого попало. А то сильно уж понравилось…

Вика, попивая невкусный, до боли надоевший чай, смотрела с балкона вниз. Мелкие торопливые фигурки людей, машины на дороге всех цветов радуги на любой вкус и кошелек. Всё это проходило мимо. Жизнь застыла, впала в спячку. Четыре стены, редкие прогулки, проверка у врача каждую неделю… Вынашивать близнецов тяжело, это чаревато осложнениями… Но как она могла сказать «нет»?!

Девушка не хотела совершать убийство. Пусть в неё кидают камни более и умные и продвинутые, рассказывая о карьерных перспективах и о том, что она теряет время… Не теряет. Дети – это дар. Случайностей не бывает. И если эта ситуация имеет место быть, Виктория должна была пребрать все варианты.

Да и какие к черту перспективы? Из вуза – выгнали с позором, на счету жалкие крохи. Нет, ну может для кого –то это и деньги, но не для неё. 100 000, которые ей заплатили – всего лишь подачка, которая не играет никакой глобальной роли в жизни. Душу греет, даёт небольшой запас прочности на случай непредвиденных ситуаций – не более.

Павел Петрович пообещал перевести её в любой вуз. На следующий год, после того, как она станет более …хм… мобильна. Никто не заставит сутками сидеть с детьми, сходя с ума от бесконечного ора и недосыпа. А потом… потом она сама всё решит. Прозвучало, конечно, предложение стать полноправным членом семьи, со всеми вытекающими плюшками и обязательствами. Девушка боялась Антона. Тот, узнав, что отец спрятал от него Вику, совсем слетел с катушек. Пил, куролесил, баловался наркотой … даже с Вадимом расстался.

Вадим оказался тем ещё кадром… Их лавстори Павел Петрович поведал сквозь зубы, словно под ногти загоняли раскаленные иглы. Тот разговор был для него инквизиторской пыткой.

Ну повстречались мальчики, ну понравились друг другу. Что здесь такого? Пока это вплотную тебя не коснется, не ощутить той горечи, которую испытывал отец Антона. Наверное, родители Вики тоже ощутили нечто сходное, получив слишком корректное письмо, где говорилось «Ваша дочь – шлюха!». Родители… Интересно, как они там?

Скучают, жалеют о своём поступке? Кто знает… Больше не звонили. Номер телефона девушка не меняла, да и зачем? А вдруг …. Конечно, она ответит сухо, подчеркнуто холодно, её обидели, выбросили… Но внутренне будет радоваться.

Девушка до сих пор их любит. Несмотря ни на что. Мать с отцом – те люди, которых она будет благодарить до конца своих дней. За счастливое детство, за правильно привитые моральные ценности, за уроки жизни… за всё. За те бессонные ночи, когда мать, брала на руки малютку и качала, напевая колыбельную, успокаивая…любя.

На глаза навернулись слёзы. Что –то Вика расчувствовалась. Не звонят ведь, гордецы. Значит и нечего распускать слюни. Мысль, такую теплую, искреннюю, нежную она забросила далеко, на самые задворки сознания… Что –то есть хочется, да.

Ноябрь – месяц не весенний, погода ясная, светит солнце, но тепла нет. Ветер, ледяной, обжигающий, приносящий с собой запахи города. За углом кафе, частенько Виктория чувствует ароматы итальянской пиццы и лазаньи, пасты … Мммм… Нельзя. У неё жесткая, почти безвкусная (но очень здоровая!) диета. Павел Петрович позаботился.