Ричард де Бери горячо верил в бессмертие книги, в ее великое будущее. Учил собирать книги с разбором, использовать их для приобретения знаний, а не для украшения жилищ.

Книга дурэмского епископа увидела свет лишь после его смерти, но очень скоро приобрела широкую популярность. Известна примерно в сорока шести средневековых списках, трижды издавалась в XV столетии, пять раз в XVI–XVII веках и в начале XVIII века.

Впервые «Филобиблон» был напечатан в 1473 году в Кельне на латинском языке. Через четыреста лет переведен на английский и французский языки. В начале нынешнего столетия в разных странах появились переводы трактата и на другие языки. Лучшее его издание вышло в 1888 году на английском языке в Лондоне. В 1929 году в «Альманахе библиофила» помещены отрывки в переводе на русский язык.

В Ленинской библиотеке хранится второе издание книги, напечатанное в 1483 году в немецком городе Шпеере. Оно считается более редким, чем первое: сохранилось в меньшем количестве экземпляров.

Мы часто говорим, что любим книгу. Что же мы в ней любим: содержание, героев, автора, создавшего ее, иллюстрации, неизвестных нам издателей или типографов?

Любовь к книге бывает разной: страстной и пристрастной, бескорыстной и корыстной, щедрой и скупой. Слепая любовь к книге, как к предмету, вещи, без высокой цели может сделать человека эгоистичным, убить в нем вкус, разум, заслонить жизнь. Сохранилось немало строк, осмеявших тщеславных книгонакопителей. Еще Сенека издевался над теми, кто не прочел даже заглавий книг своего собрания. А Лукиан написал против тех, для кого книга лишь модная вещь, целый трактат.

Рассказывают, что некий маркиз Шаламбре долго и терпеливо искал какую-то воображаемую им книгу. Не найдя ее, он в безумстве покончил с собой.

Английский писатель Хью-Джонс в юмореске, посвященной библиофилам, названной им «Всеми правдами и неправдами», нарисовал образ «библиофила» — раба собственных книг. «С чувством ужаса и симпатии я думаю об одном человеке, — пишет автор, — который сделался настоящей жертвой своей книжной мании… Его дом был набит книгами доверху; только в середине была оставлена маленькая — на одного человека — норка, от которой к входной двери вел узенький проход. Когда ему было нужно взглянуть в одну из имевшихся у него книг, он был вынужден выбираться из дома и покупать новый экземпляр этой книги — отыскать свой собственный ему было не под силу. Он был уже не владельцем, а рабом своих книг».

Припомним и карикатурное изображение лысого, бледного, крошечного Сарьетта из романа А. Франса «Восстание ангелов». Он способен был говорить только о книгах. «Рад был обратить в камень всякого просителя книги. Ему казалось зловещим, беззаконным и несправедливым, если книга покидает свою полку».

Любопытен и иной портрет «библиофила», нарисованный писателем: «Он вырывал из книг те страницы, которые ему не нравились, а так как вкус у него был весьма разборчивым, то в библиотеке его не уцелело ни одной целой книги. Собрание его книг состояло из клочков и обрывков, которые он переплетал в роскошные переплеты».

Издавна сложился образ библиофила, одержимого страстью к книге, ревнивого собирателя книжных редкостей. Таких людей, как правило, называют библиоманами. Для них погоня за каким-либо уникумом становится манией. Бывает, что слепая страсть к книжным редкостям превращает человека в книжного могильщика. Сокровища библиотафов — так называют подобных книговладельцев — томятся, как невольники, в книжных шкафах.

Случается, что страсть к книгам приводит человека не только к заблуждениям, но и к преступлению. Знаменитый русский библиофил Д. В. Ульянинский как-то решил создать «Музей злоключений книг». В его коллекции находился портрет доктора богословия пастора Алоизия Пихлера, похитившего из Публичной библиотеки в Петербурге в 70-х годах прошлого века 4 500 редчайших изданий. Во время обыска на его квартире обнаружили тюки с украденными книгами, приготовленными для отправки за границу.

Пихлер не одинок. Вероятно, мировой рекорд по краже книг побил англичанин Рональд Коутори из Шеффилда. В его квартире нашли 100 тысяч книг, похищенных из публичных библиотек и книжных магазинов. Потребовалось восемь грузовиков, чтобы вывезти украденные книги.

Однако подобные факты не отражают истинную любовь человека к книге. Мы знаем подлинных ее друзей. Собиранию книг воздавали должное А. Пушкин и Л. Толстой, В. Брюсов и М. Горький, Ч. Дарвин, А. Эйнштейн, И. Павлов, Э. Циолковский. Можно было бы назвать немало имен людей, которые по праву носят высокое звание друга книги. Жизнь таких людей наполнена радостным трудом и истинной поэзией.

Как-то Анатоль Франс сказал о библиофилах, что «они такие же безумцы, как и влюбленные. Будем справедливы к ним». Для Анатоля Франса библиофил — это прежде всего человек, страстно влюбленный в книгу как в предмет старины, который ценит ее и по существу и как образец высокого типографского художества. В самом деле, можно ли не уважать человека, который преклоняется перед книгой как величайшим созданием человеческого гения, ценит книжное искусство, интересуется книжными редкостями, видит в собирании книг неисчерпаемый кладезь духовного обогащения и радости?

Еще в начале нынешнего века известный русский книговед и библиограф Н. А. Рубакин в книге «Этюды о русской читающей публике» с горечью писал: «Постоянный читатель, предъявляющий к книге известные запросы, в Российской империи не что иное, как явление единичное». Задумываясь над сказанным, мы не можем не увидеть, какой огромный исторический путь прошла наша Родина к вершинам знаний, культуры, науки, с тех пор как была написана эта книга. Мы законно гордимся тем, что наша отчизна стала великой «страной читателей. Такой история не знала». Отражение этого факта мы видим в гигантских тиражах выпускаемой литературы для народа, в тысячах библиотек, в миллионах читателей, в огромной любви советского человека к чтению.

В 1974 году создано Всесоюзное добровольное общество любителей книги. Оно объединяет миллионы книголюбов. Читательские конференции и вечера, лекции и беседы, выставки, рассказы по радио и телевидению о литературных новинках, книгообмен — таков далеко не полный перечень тех добрых дел, которыми занимается общество.

Тысячи и тысячи друзей книги в городах и селах — это и читатели, и собиратели книг, и активные просветители, и пропагандисты печатного слова. Они несут любовь к книге, сами учатся лучше ее понимать и ценить и учат этому других. Благодаря их начинаниям растут и множатся духовные богатства народа. Книголюбы организуют народные библиотеки, создают клубы. Выходит «Альманах библиофила». На его страницах книголюбы рассказывают о лучших коллекциях, делятся опытом собирания книг.

Любовь к книге, чтению, собиранию книг — огромная культурная сила общества, один из показателей интеллектуальной жизни народа. Об этом явлении, получившем большое развитие в Советском Союзе, очень точно сказал поэт А. Твардовский: «У нас народился высший тип читателя — читателя-собирателя». Об одном из таких читателей-собирателей, чье имя широко известно книголюбам и чья жизнь может послужить полезным для них уроком, мы расскажем ниже.

В 1965 году вышла в свет книга «О людях и книгах». Через два года издательство «Советский писатель» порадовало читателей очерками «Русские книголюбы». В 1971 году на прилавках магазинов появилась «История советского библиофильства».

Чем же примечательна эта «библиофильская трилогия»?

Автор названных произведений — Павел Наумович Берков. Он был одним из зачинателей советского книговедения — науки о книге. Произведения его давно стали настольными для книголюбов. Их читают и перечитывают. В них выражена целая программа отношения человека к книгам и их собирательству.

«Любя книгу, — писал Павел Наумович, — мы любим явление культуры определенной эпохи, любим те сгустки человеческого ума, чувства, воли, которые проявились в содержании и форме книги». Павел Наумович любил всякую хорошую книгу, редкую и нередкую, но в любом случае он интересовался и автором произведения, и историей его появления и распространения, и дальнейшей судьбой.