А даже не будь у него Проклятья — ну кто, блин, в здравом уме захочет Сайруса, когда есть Тео?!
— Кори, — Сайрус опустился перед ним на одно колено — ну надо же, перед каким-то там эоруш! — и силком заставил поднять голову. — Кори, дыши. Дыши, мать твою так! Хер ли трагедию развел? Опомнись, блядь, уже! Мы в Империи живём, не в Инферно! Ничего дурного я тебе не сделаю, ясно?
— Ну да, всего-то испоганишь жизнь.
— Да что с тобой не так? — он выразительно закатил глаза. — Никто тебя в гареме не запрёт и хозяйство вести не заставит. Будешь учиться, книжки заумные читать, железки свои мастерить… ну, короче, всё как раньше. Только что жить со мной.
— И спать тоже с тобой, — кое-как выговорил Кори омерзительно ломким, ослабевшим голосом. — Зачем, Шаор? Зачем тебе эта свадьба? Оставь ты меня, дай жить спокойно. Я не люблю тебя, не хочу, ты мне даже не нравишься! Я люблю другого!
— Этого мелкого засранца Теодора? — издевательски вскинул брови Сайрус. — Геенна пожри малохольных девственников, придумывающих вечную любовь на ровном месте. Кори, он всего лишь самоуверенный мальчишка. У тебя их может быть хоть блядская дюжина! Ну, могла бы быть. Теперь уже никак. А и на кой тебе те мальчики? У тебя будет мужчина, и ты вскоре поймёшь разницу.
Кори никакой разницы понимать не хотел. Нет, просто нет. Хотел только очутиться как можно дальше отсюда; проснуться в своей постели, тесноватой для двух взрослых парней и одного подрощенного котенка; крепче притиснуться к Тео, погладить развалившегося на всю подушку Манбриса и понять, что вся эта херня лютая — просто дурной сон.
Но нет, похоже, всё наяву. И Кори совсем не представлял, как из этого кошмара выбраться.
— И что же, — голос всё ещё истерично дрожал, и оттого ужас начал изрядно отдавать злостью, — тебе вообще плевать, что я… не горю желанием?
— Плевать? Нет, меня это скорее огорчает, — Сайрус ласково погладил его по щеке, провёл большим пальцем по губам; чуть надавил, но тут же скользнул ниже, к подбородку. — Я-то… горю желанием. И оно станет обоюдным, просто надо немножко постараться…
Кори дёрнулся назад, отпихивая наглые руки. Он и раньше не любил таких прикосновений, но теперь его чуть не выворачивало от неправильности происходящего. Никто не должен касаться его так! Только Тео это дозволено!
— Ебать, я как будто очутился в похабной книжонке самого низкого пошиба! — рявкнул он, растирая щёку и тщетно пытаясь согнать фантомное ощущение чужих пальцев на коже. — Ты и впрямь думаешь, что я воспылаю страстью, если изнасиловать меня разок-другой?!
— Нет, сокровище моё бестолковое, — Сайрус помотал головой, отчего длинные крутые кудри упали ему на грудь; сверкнул своей этой снисходительно-самодовольной улыбочкой. — Я думаю, что ты будешь куда сговорчивее, если нам перестанут мешать всякие сопляки. Пойми, я не хотел спешить со свадьбой, ты сам себе хуже сделал… Это ради твоего же блага. Ты наделал глупостей, а мне приходится исправлять.
Кори даже поперхнулся от возмущения. Можно подумать, этот куртуазный рыцарь думал о чём-то там, кроме как отбить добычу у соперника да присунуть той добыче побыстрее.
— Не строй из себя невесть какого благородного кавалера! Плевать ты хотел на моё доброе имя, просто бесишься, что я предпочёл тебе другого!
Его клятый женишок сердито сверкнул глазами, принялся раздувать ноздри.
— Кори, ты сам виноват. Это ты меня опозорил, прилюдно отверг, променяв на малолетку; я же, вместо того чтобы взять хлыст и вбить в тебя немного мозгов, спасаю твоё честное имя! Ты хоть понимаешь, как я добр к тебе, как унизился перед тобой?..
— А я этого не просил! — огрызнулся Кори, срываясь с места. — Не просил я! На хую вертел тебя и такую доброту! Не надо ничего спасать, оставь меня в покое!
— Это не тебе решать, вздорный ты сучонок! — Сайрус тоже поднялся и одарил его взглядом, полным злого превосходства. — По-хорошему или по-плохому, а всё равно быть тебе моим. Ты принадлежишь мне!
— Я принадлежу Тео!
Факт. Который стоило придержать при себе. Кори это сразу понял — ещё до того, как его вжали в стену, больно ударив спиной.
— Зря ты так, — выдохнул Сайрус ему в лицо, обдавая губы горячим дыханием. Он уже не просто гневался — сам был сплошной гнев, огненный и пугающий. — Зря. Я же пытался по-хорошему, не хотел быть с тобой грубым. Но, похоже, моей дерзкой шлюшке нравится грубость? — он клыкасто ухмыльнулся, рванул ворот его рубашки, стиснул пальцы на горле, поддушивая. Кори гулко сглотнул, и хватку ослабили. Но чужая рука тут же поползла ниже, спускаясь по груди и животу. — Нравится тебе, а, шлюшка? Ну, будь по-твоему.
— Всё-таки изнасилуешь? — прошипел Кори, стараясь не показать, как же ему страшно и мерзко, практически больно от этих домогательств. Всё внутри него противилось, ныло и стенало, напоминая, кому же он всё-таки принадлежит на самом деле. Кем он проклят.
— Сделаю так, что ты сам попросишь.
Не попросит. Он и раньше Сайруса не выносил, однако теперь, когда вся его сущность отравлена Проклятьем, шансы получить удовольствие от этих грубых приставаний равны нулю. И так хотелось поделиться этим с мерзким насильником, выплюнуть ему в наглую оскаленную рожу… только вот Сайрус мудак, а не дурак. Едва увидит, что браслет на месте — утащит в Инферно, да так и продержит там до самой свадьбы. К концу зимы тяга Проклятья, ещё толком не успевшего закрепиться, ослабнет. А затем беспринципный папаша Шамрэтеар охотно уложит под сыночка чужого арш’энсайр. И никто ему слова не скажет: связь не закрепилась, Кори её официально не признавал, Тео вон вообще не в курсе…
И от одной мысли, что Тео станет в курсе, Кори становилось ещё дурнее, чем от лапищ Сайруса у себя под одеждой. Чем он сам лучше? Такой же насильник, если подумать. Навязал нормальному человеческому парню любовь до гроба, даже согласия не спросил. Да и вряд ли спросит, эти клятые инстинкты сильнее совести. Сильнее всего, что Кори когда-либо испытывал…
Но сейчас как-то немного не до нравственных дилемм, да.
— Руки убери, — слабым голосом потребовал Кори, пытаясь отпихнуть разохотившегося женишка. Куда там… попробуй одолей демона. Здоровенного, злющего и изрядно возбуждённого. Когда его пальцы легли на пряжку ремня и потянули, стало понятно — на сей раз не отступится. — Сай, нет, пожалуйста, прекрати! Я не хочу!
— Захочешь, — хрипло заверил Сайрус, прижавшись губами к его уху. — Ну конечно, захочешь.
Надо было оттолкнуть придурка, вернуть ему разум любым возможным или невозможным способом. Сам ведь потом пожалеет о том, что творит… Но внутри было пусто и страшно, и у Кори даже не получалось вспомнить, в каком рукаве упрятан нож. Ничего не получалось — и прежде всего осознать то, что с ним сейчас происходит. Как будто он наблюдал всё это со стороны. Наблюдал и не вмешивался.
«Этого не может быть, — раз за разом билась в его сознании трусливая, истеричная мысль. — Не! Может! Быть!»
И кто знает, какой из множества богов вдруг решил ему помочь. Или просто звезды сошлись нужным образом?.. Но когда лапища Сайруса уже оказалась в его штанах — против воли, против всей его сущности, — дверь кабинета распахнулась с громким треском. Краем глаза Кори выхватил длинные светлые патлы, широченные плечи в красной кофте; услышал громкий голос, окликнувший Сайруса… А потом дышать вдруг стало легче — его «женишка», будь он проклят всеми богами и богинями, от него оторвали, оттолкнули в сторону. Захотелось тут же стечь по стенке вниз, закрыть глаза, чтобы не видеть этой комнаты, и беспомощно расплакаться.
— …я сказал, оставь его, Сай! Ты поэтому меня не позвал, да? Чтобы не мешал пацана насиловать?
— Да я ничего такого не хотел! Не собирался я! — огрызнулся Сайрус, явно уязвлённый и столь же явно готовый наброситься на своего дружка. — Думать башкой надо, прежде чем меня провоцировать. Я устал сдерживаться, слышишь, Эрик? Устал терпеть всякую херню от твоего почти покойного братца!
