— Да чтоб тебя! Агрессивный-то какой, — Уилл шумно выдохнул, прижав ко лбу кулак, и тут же коротко бросил: — Ещё раз.

Себастьян недовольно скривился, однако позволил лорду-менталисту вновь вторгнуться в свой разум. С каждой новой попыткой незримое чужое присутствие делалось всё более терпимым — и, увы, не менее противным. Но когда перед глазами замерцало яркое переплетение цветных нитей, Себастьян испуганно охнул и вновь вышиб Фалько прочь.

Тот, как ни странно, не рассердился.

— Мне следовало помнить, что ты весь в папеньку. Хочешь контролировать всех и вся. Ладно, тогда начнём с конца. Визуализируй сознание… картинки у всех разные, но ты лучше начни с самого простого.

— Комната? — неуверенно предположил Себастьян, на что получил ещё одну кривую усмешку и довольный кивок.

— Соображаешь, пацан! Комната. С интерьером потом разберёшься, а пока хватит и пустого кубика. С парочкой дверей. И окна давай, чтобы по одному на каждую сторону.

— Да нафиг столько окон? Дуть со всех щелей будет, и вообще…

— Видит Хладная, в тебе возродился грёбаный Эдриан Лейернхарт, — мученически застонал Уилл, хватаясь за голову. — Тебе в ней жить, что ли? Не жалей окошек, делай как велено!

— Ладно, ладно…

Себастьян снова закрыл глаза и представил комнату. Не из детства — хорошие воспоминания о нём давно стёрлись за другими, мрачными, наполненными постоянной болью и голосом Родерика. Снова вернуться туда он не хотел, даже в воображении. Помещение получилось очень похожим на дом Мэйра и одновременно на тот сон, что снился в больничной камере: каменные стены, чуть посеревшие от времени, окна с белыми рамами; дубовая дверь в железной оковке, с тяжёлым засовом, окутанная маревом серебристых нитей.

«Запирающее заклинание», — вспомнил Себастьян, распознав знакомое плетение. Когда-то именно такое он сломал первым.

Вторая дверь представилась решёткой из крепких стальных прутьев. Без всяких заклинаний, но отпирающаяся только изнутри. Почему именно так, Себастьян не знал, но чувствовал, что так будет… удобнее.

— Ну как, получается? Я вхожу, давай посмотрим.

Чужое вторжение всё ещё казалось премерзкой штуковиной, однако Себастьян с каким-то хищным удовлетворением отметил: оно стало осязаемым. Нежеланный гость клубился у одной из дверей густым фиолетовым маревом; так изображают злых духов в детских книжках…

«И так изображает меня твоё подсознание, — пронеслось по «комнате» насмешливым эхом. — Научишься сознательно калибровать образы — будет хоть злой дух, хоть розовый дракончик, хоть твой побитый жизнью дядюшка».

«Что дальше?» — также про себя уточнил Себастьян, понемногу привыкая к присутствию клятого дядюшки в своей голове.

«Красоту наводить будем. Смотри внимательно».

Вскоре поверх ближайшего окошка легло переплетение цветных нитей — с виду лёгкое, ажурное, как кружевная скатерть. «Сеть заклинаний», — понял Себастьян, не без зависти глядя, как шустро нити силы сплетаются в узор. Он уже мог зрительно разбивать заклинания на простые элементы, однако даже и не мечтал плести сети так ловко, как это делал его, прости Хладная, дядя.

«У тебя будет вдоволь практики, — уловил его раздумья Уилл, — я ещё одну дверь сделаю, а дальше сам».

Стало быть, одна дверь и два окна. Да уж, практики и впрямь будет вдоволь.

«Одна дверь, два окна… четыре стены, пол, потолок».

Себастьян огляделся по сторонам и нервно сглотнул. Стало быть, везде по три щита — гипнотический, телепатический, эмпатический… Базовые щиты совсем просты, знай себе чередуй по порядку два-три элемента. Однако объём и затрата сил даже на такую вот комнатку предполагается просто колоссальная. И архимагом не надо быть, чтобы проникнуться.

«И всё по три слоя?»

Как оказалось, в идеале нужно трижды по три слоя. А потом можно и ещё трижды по три. И вообще — чем больше, тем лучше.

«А можно я того… обратно в лес?»

«Хм… нет?»

Он, само собой, не удивился такому ответу.

«Ну тогда мне пиздец, видимо».

Всё же Себастьян взялся за дело, старательно копируя узоры, не геройствуя более и чуть не после каждого действия уточняя у Уилла, правильно ли всё делает. Тот поправлял, не забывая довольно улыбаться (ну, насколько это вообще возможно, будучи бестелесным образом в чужом сознании) и не уставая припоминать покойного батюшку, чтоб ему в чертогах Хладной плясать без продыху.

Заканчивая плетение первого слоя на одном из окон, Себастьян подумал, что не так уж это и сложно. Главное — обладать достаточным упорством и терпением, направлять магию в нужное русло, не давая ей беситься и творить всяческий беспредел (пару раз он всё же попытался выкинуть Уилла из своего разума, скорее по привычке, чем по желанию).

Но результат вышел так себе — это Себастьян понял, едва оглядев получившуюся сеть. Вроде бы всё как у лорда-менталиста — те же узоры, а количество вкладываемой силы даже побольше, для надёжности. Но не то. Будто сети не хватает чего-то, но чего именно — он понять никак не мог.

«Да чтоб тебя!»

«Ты хорошо справляешься, — заверил Фалько. — Сети со временем окрепнут, напитаются силой… пока и этого более чем достаточно».

«Этого мало!»

Снова вспомнился сон и тамошняя крепость, что рушилась от малейшего ветерка. Так будет и с его защитой, потому что она… не его. Не та, что была раньше, до вмешательства Родерика. Искусственная, неродная и неправильная. Слабая для его уровня силы.

«Слишком много о себе мнишь», — послышался смешок, впрочем, не очень уверенный.

«Слишком хорошо себя знаю».

Он попытался воскресить в памяти те дни, когда защита ещё была. Тогда в голове не звучали чужие голоса, по крайней мере не так явно, а Родерику приходилось продираться сквозь его щиты, чтобы достучаться и заставить делать то, что он хочет. А ведь ему Себастьян доверял куда больше, чем лорду Фалько сейчас…

Стоило только подумать об этом, как стены воображаемой комнаты почернели, словно их облили дёгтем — его магия. Дикая, бешеная, она хотела ему помочь, заставляя вспоминать то, о чём Себастьян, казалось, и знать не мог — другие заклинания. Сложные, сплетающиеся в несколько иную сеть, нежели показывал Уилл.

Наугад он повторил одно из них, рисунок за рисунком, уверенный — это именно то, что нужно. Монстр не мешал, молчаливо подтверждая, что ничего самоубийственного он не творит.

А вот Уилл явно против. Что именно он говорил, Себастьян уже не слышал, только чувствовал волну возмущения. А в какой-то момент и вовсе перестал ощущать что-либо. Только он и отдалённо знакомое заклинание, которое во что бы то ни стало надо повторить…

Кажется, закончить он всё же успел. По крайней мере, так показалось, прежде чем он понял, что магия больше не подталкивает его под руку, а в голове слишком пусто. Только голос Мэйра всё же врезался в сознание, прежде чем перед глазами потемнело.

«Успел?..»

========== Глава 9 ==========

Если что у Мэйра и получалось хорошо, так это ждать неприятностей на свою остроухую голову.

Тем глупее было расслабиться и наивно полагать, будто приставания — самое страшное, что может отчудить присмиревший белобрысый нахал. Подкатывал тот весьма бесцеремонно и подчас нелепо — сказывалось отсутствие нормальной социализации, после десятка-то лет в компании зверья и деревьев, — однако Мэйр, к своему вящему ужасу, был не так уж и против.

То есть совсем не против.

То есть указанного белобрысого нахала, бесцеремонного и нелепого, он находил вполне милым. (Вернее сказать, совершенно очаровательным… Хотя нет, сие откровение точно следует оставить при себе.)

И совсем не обрадовался, когда тот в очередной раз решил угробить сам себя.

«И впрямь, — сварливо подумал Мэйр, рукавом вытирая кровь с лица Себастьяна, — спать не даёшь, а удовольствия ноль».

Да какой уж там ноль — минус бесконечность!

С трудом уняв нервную дрожь, он протяжно выдохнул; его сила хлынула в чужое тело стремительным потоком, споро выискивая ранения и поражённые ткани.