Сию же секунду. А иначе позорно кончу, даже не притронувшись к собственному члену.

— Хватит, — потребовал охрипшим голосом, морщась от неприятного привкуса своей же крови. Похоже, прокусил губу и даже не заметил. — Х-хватит уже, ну!..

— Так не пойдёт, мой альфа-тигр, — насмешливо пожурил Дар; его тяжёлое дыхание опалило мокрую от слюны кожу. — Попроси как следует.

Я утробно зарычал, едва не выдирая из якобы не родственной шкуры хороший такой клок меха. Вот сука! Будто я один тут мучаюсь! Но тут же бессильно выдохнул и сдавленным полушёпотом взмолился:

— Да выеби уже!.. Пожалуйста, Дар, пожалуйста, мне нужно; мне очень нужно…

Стоило только попросить, как Дар исчез, напоследок куснув меня за ягодицу. Бросил, возбужденного, взмокшего, неудовлетворенного!.. Я едва не зарычал от непонимания и обиды, собирался было перевернуться… И в тот же момент оказался прижат сильной рукой к всклокоченному меху, ануса коснулись влажные скользкие пальцы.

Он вошел в меня. Медленно, но уверенно и умело, одарив тянущей болью, заставив судорожно втянуть носом воздух и уткнуться лбом в собственные руки. Замер, давая мне время привыкнуть, а я честно постарался расслабиться. Задачка не из лёгких: он слишком хорошо оснащён, а я давненько не был снизу — как-то не находилось смельчаков завалить тигра-альфу.

До сегодняшнего дня.

Наконец, дискомфорт отступил, и я подался бёдрами назад, без слов требуя ещё, сильнее и глубже. Дар недовольно, совершенно по-медвежьи заворчал — мол, без самодеятельности мне тут; снова прихватил зубами саднящий загривок, оставляя очередную метку, и наконец-то стал двигаться. Сдерживаясь, медля, осторожничая. Беся до жути, но и возбуждая до дрожи, до удушья, до звёздочек перед глазами.

— Быстрее, — взмолился я, зло зыркнув через плечо. — Быстрее, Дар, тьма тебя пожри…

На меня шикнули, веля заткнуться; тяжёлая рука легла на затылок, взъерошивая волосы — мимолетно, но так ласково и… любяще, что сердце зашлось в приступе необъяснимой нежности. В этом весь Дар — зверь, опасный и могучий, но вместе с тем ласковый до одури. Заботливый во всём.

— Славный котик, — шепчет он, но на этот раз я уже не спорю.

Не до споров вообще, когда в твоей заднице размашисто двигается мощный член, заставляя стонать всякий раз, когда он входит до упора. Отчего я едва не рычу, все сильнее подаюсь назад сам, не желая расставаться с ощущением того, насколько глубоко он во мне. И до боли впиваюсь зубами в собственную руку. Не чтобы заглушить, Хаос, нет ничего хуже дурацкого стеснения во время секса! Чтобы отрезвить себя хоть немного.

Нельзя, нельзя так терять голову; нельзя, чтобы накрывало с головой, не давая дышать. Нельзя, чтобы чужие руки на теле казались чем-то жизненно необходимым, чужие поцелуи — тем, о чём стоит помнить всегда.

Нельзя, однако же в голове не то что мыслей — мозга-то будто не осталось. Лишь удовольствие и желание, близкое к безумию. А уж когда Дар заставил убрать руку ото рта, переплёл свои пальцы с моими, навалился сильнее, впиваясь зубами в плечо и низко рыча… Все, что оставалось мне — чувствовать, как он кончает, как его ладонь накрывает мой член, в три рваных движения заставляет излиться и меня.

Хаос его знает, сколько ушло времени, чтобы прийти в себя — минуты или часы. Но я отошёл от сумасшедшего оргазма, только когда Дар выпустил меня из своих рук и направился было к камину.

— Ну и куда ты собрался? — лениво поинтересовался я, переворачиваясь на бок и подпирая голову ладонью.

Красивый он всё-таки — вон как замечательно смотрится в лунном свете, льющемся из окна.

— Ну не могу же я позволить тебе замёрзнуть, — отозвался Дар, поворачиваясь ко мне.

— Мне? Замёрзнуть? — фыркнул я, похлопал по месту рядом с собой. — А ты на что тогда?

Меня одарили насмешливым, но невыносимо тёплым взглядом. Долгим, внимательным, от которого почему-то вновь захотелось… всего, чего бы он — мой альфа — от меня ни потребовал. Странное ощущение, жутко непривычное и почти пугающее, но всё равно отдающееся невероятным теплом внутри.

Дар вернулся, снова лёг рядом, копируя мою позу. Ласково погладил бедро, невесомо коснулся губами плеча.

— Я-то? Чтобы любить тебя, Изар. До конца твоих дней. Если хочешь.

Страсть как охота испортить момент каким-нибудь едким пассажем про ебанутых медведей. Но я отвесил пинка внутреннему цинику, чтобы заткнулся хоть ненадолго. Всё ж таки не каждый день нахожу себе идеальную пару.

— А ты любишь рисковать, Маграт, — всё же проворчал я, протянув руку и коснувшись спутанных светлых волос. И улыбнулся, наверняка совершенно по-идиотски. — Да. Очень хочу.

========== Глава 18 ==========

Нет ничего приятнее, чем просыпаться в одной постели рядом с красивым обнажённым парнем. Жарким во всех смыслах, потому как этот парень — самый настоящий кот. Ласковый, горячий, и кожа под пальцами до того нежная, что так и хочется гладить, целовать, трогать везде.

Что Дар, собственно, и делал. Нет, сперва попросту любовался сонным, в кои-то веки расслабленным Изаром, а потом не выдержал. Потянулся к смуглой груди, спустился к твёрдому мускулистому животу. Обхватил член, почувствовал уже ощутимую твердость. Провёл ладонью, медленно и несильно, не пытаясь разбудить и тут же заняться сексом, — просто ласкал, как того хотелось. Изар предсказуемо заворочался, но глаз не открыл.

Красивый. И принадлежит Дару целиком и полностью, о чём весьма красноречиво говорит яркая метка на шее. Он потянулся к ней, обвёл языком; с трудом, но подавил желание снова вонзить зубы. Только поцеловал кожу вокруг, чуть прикусил мочку уха. И почувствовал, как напрягается тело под его руками.

Изар повернул голову, приоткрыл один глаз, сделавшись совсем непохожим на грозного ликвидатора всея Греймора.

— От… ста-ань, — кое-как промямлил он, сонно жмурясь и с явным недовольством морща нос. Но и в полудрёме умудрился съехидничать: — Ты нормальный вообще? Приличные медведи в такую рань не встают.

— Я — неприличный медведь. Ты должен был заметить.

— О, я заметил, — Изар лениво потянулся всем телом, точно прямо сейчас был в своей полосатой кошачьей шкуре. — Но рань же, Маграт, какого хера?

— Прости, — Дар потянул его за плечо, чтобы перевернуть, нависнуть сверху — так куда удобнее целоваться. И вылизывать во всех местах — тоже. — Привычка с академии.

Уж что Дар давненько усвоил, так это что кошки любопытны. Вот и его вредный кошак соизволил приоткрыть оба глаза и невинно осведомиться:

— Это в какой такой академии на охранника учат?

— Ты что, всерьёз думал, что трахаешься с охранником? — почти искренне удивился Дар. — А я-то думал, ты профессионал с соответствующей чуйкой… Вот так и разочаровываешься в людях!..

В плечо несильно прилетело кулаком.

— Ой, заткнись. Так в какой?

— Аркадианская военная академия. Военная разведка. Почти охранник, если подумать.

Какое-то время Изар просто в изумлении таращил свои чёрные глазищи и забавно хлопал ресницами, явно силясь переварить услышанное.

— Ну, теперь-то понятно, откуда ты такой…

— Обаятельный и привлекательный? — уточнил Дар с ухмылкой.

— Ха? Скорее, стрёмный сталкер с чудовищным самомнением.

— Намекаешь на мою профдеформацию? — Дар усмехнулся, прикусил так удачно оказавшийся под губами сосок, с удовольствием прислушался к сорвавшемуся стону. — Но согласись, я тебе потому и нравлюсь.

— Вовсе не…

Что там «не», Дару услышать уже не довелось — у него нашлось занятие куда более интересное, чем выслушивание очередных ехидных пассажей от своего вредного маршала котика. Например, облапать его всего, вылизать как следует — чтобы точно помнил, что весь, абсолютно весь принадлежит «стрёмному сталкеру». Пусть обзывается как угодно, всё равно его стоны куда правдивее. Как и его пальцы, изо всех сил вцепившиеся в волосы, не то пытающиеся отстранить, не то наоборот, словно предлагающие взять член глубже. И Дар ничего не имел против…