Только на погребальный костер, который Дар сложил своими руками. Сам же и поджёг, с мрачным удовлетворением наблюдая, как тлеет тело его брата. Того, кого он любил. Того, кто обманул все его ожидания. Последние минуты его жизни как вольного альфы шли пеплом, пахли гарью и паленой шерстью. Звучали шепотками за спиной, сплетнями о братоубийце, сомнениями в его силе.

К Хаосу их. Дар справился. Справились они с Кэм, подмяли под себя весь Север, объединили кланы, отстроили Таненгрев. Не дали всем сдохнуть в Великую зиму. Они, не Ньордан. Из того и удобрение-то наверняка вышло так себе, как оно и бывает с распоследними мудаками.

— И подробностей также не будет?

— Не сегодня. Неохота, знаешь, вконец испортить атмосферу.

— Атмосферу гномьей жральни, в которую пришли две полудохлых блохоловки? — хохотнул Дар. Но чужую ладонь погладил, прежде чем с неохотой отпустить и взяться за кружку. — За это надо выпить!

— Не-не, никаких пьянок с медведями! — замахал руками Изар, демонстративно вгрызаясь в добрый кусок оленины.

Так, нужно запретить себя глазеть на кошака, пока у того занят рот. В голове ни одной приличной мысли, и связаны они ну совсем не с едой.

— Эй, это просто пиво. Без ягодок, клянусь! Да и вообще, можно подумать, тебе не понравилось!

Понравилось — вон как сверкает глазищами, будто в них ониксы вместо радужек. Красиво. Весь он красив, хоть не выпускай никуда. На всякий случай. Дар ведь не дурак, приметил интерес Виттара к своему котеночку; поспорил бы с любым гномом, что тот же Стенк не отказался бы этого кота погладить. И про весь свой расизм мигом бы забыл. Оно так всегда бывает: вот вроде бы ты мудак распоследний, а видишь нечто красивое, горячее и редкое — тут же переобуваешься на ходу и начинаешь петь совсем другие песни.

Обойдутся. Ведь кроме красоты в Изаре достаточно и других достоинств. Острый ум, стальные нервы, недюжинная сила. А ещё несвойственная альфам сердобольность. И смелость, граничащая с глупым героизмом. Дар сам такой же, если подумать; оттого и хочет котика себе. Зубы свои хочет в эту шею вонзить. Раздеть его, пометить всего собой. Чтобы поняли, приняли и не вопили почём зря про грязных животных; и — что чуть не ежедневно бывает в родной деревне — про приличных медведиц, рожающих пяток-другой медвежат. Дар на такое не подписывался, у Дара давняя слабость к кошкам.

— Ты, надеюсь, не собираешься сказать, что провожать тебя надо на работу? — поинтересовался Дар, когда с олениной было покончено, как и с пивом, и даже с чаевыми для Ливви.

— Собираюсь, — возразил Изар, нахмурившись. — Региональным отделением две недели верховодила расистская сволочь Марсел Стенк. Он и при вашем любимом Стефане такой ебанутый был? Есть у меня нефиговое подозрение, что в камере смертников сидит невиновный пацан-оборотень.

— Стефан был лучшим другом всех вампиров разом. А ещё моим и Кэм. Он не громадный кот-оборотень, однако же ваша шарашкина контора при нём ходила, как акробатки по канату. Ловко, быстро и без лишних телодвижений. Я старался уследить за порядком на Севере, но мне правда некогда было следить ещё и за охотниками. Понадеялся на их благоразумие… выходит, зря.

Дар помог Изару надеть пиджак. Так обычно ухаживают за девушками, однако когда хочется лишний раз прикоснуться, не плевать ли на предлог? Вот и его маршалу котику тоже явно плевать, разве только глазищами сверкнул недобро.

— Что там с пацаном? Брайан так-то неплохой парень, один из немногих наших собратьев в полиции. А тут вдруг эта история с убитой женщиной…

— И доказательства налицо, — криво ухмыльнулся Изар.

— Угу.

— Восемьдесят процентов за грамотную подставу. Я по крайней мере три похожих случая расследовал, схема уже обкатанная… что у преступников, что у меня. А в деле Брайана Кронборга ни анализов правильных, ни толковых свидетельских показаний. Ты же вроде знаешь ту девчонку, она знакома с Кронборгом?..

— Это его невеста.

— М-да. Не самый лучший источник информации. У друзей и родни вечно «он не мог», «он не такой», ну и далее по списку, — Изар устало зажмурился и с силой растёр переносье. Альфа альфой, а огромная кровопотеря явно не прошла для него даром. — Ладно, теперь главное — получить заключение от толкового пара-биолога… Короче, некогда мне отдыхать. Хрен его знает, что ещё Стенк успел провернуть за моей спиной.

— Уверен, много чего, — отозвался Дар, придирчиво оглядывая чересчур ответственного кошака.

Слишком молод, слишком безрассуден и не умеет вовремя остановиться. И если в койке это очень даже хорошо, то вот терять ликвидатора Север не намерен. Особенно этого ликвидатора.

Дар поймал его руки, сжал с силой, заставил Изара посмотреть на себя.

— Никакой работы, киса. За ночь пацан из камеры никуда не денется, а вот ты можешь запросто откинуть свои прелестные лапки. Так что домой, Изар. Без разговоров.

Он от его тона явно опешил. Но не особо проникся, вон как недобро щурит глазищи.

— Шандар гро Маграт! — а уж такому грозному рыку и его альфа-бабуля Дердра позавидовала бы. — Командовать мной вздумал? Позволь спустить тебя с небес на землю: я не твоя сучка!

— Разве? — искренне, прямо-таки до глубины души удивился Дар. И возмутился одновременно, на пару со своим зверем. Да как он смеет говорить такие глупости?

Как это не его, когда его? Пахнет умопомрачительно, дышит быстро-быстро, и пульс под пальцами такой, будто сердце сейчас вот-вот выскочит. Не от страха. Он вообще не уверен, что Изару знакомы это слово и это чувство.

Пожалуй, пора провести с полосатым умником подходящую случаю беседу. О том, кто кому принадлежит и кто кого будет слушаться.

Дар дёрнул его в сторону ближайших кустов, куда не доставал свет фонарей. И различить, чем здесь заняты два оборотня, ой как сложно.

— Я не собираюсь тобой командовать, Изар, — сообщил он.

А потом глянул ещё раз в темные глазищи — и вдруг понял, что от него совсем не это хотят услышать. По запаху понял, по заполошному биению сердца, по дыханию, обжигающему губы. Всего одно движение — и вот уже Изар прижат к дереву, можно нависнуть над ним. Он чуть ниже, ему приходится задирать голову, обнажая шею, на которой ещё виднеются следы его, Дара, зубов. Жестко он с ним обошелся, однако сейчас понял — не зря. Своё нужно присваивать до того, как начнётся всякая фигня с выяснениями, кто тут охуевший альфа, а кто блудливый кот.

— Но дело в том, котик, — зашептал Дар, склонившись к самым губам — чтобы не только слышал, но и понял, — что ты до сих пор пахнешь мной. В том, что на твоей шее след моих зубов, который я очень хочу обновить. И на сей раз этим не ограничится, — он наклонился ещё ниже, прихватывая зубами мочку. По чужому телу тут же прошла волна дрожи. — Я собираюсь вылизать тебя всего. От этих премилых ушек до очаровательной задницы. Снаружи, внутри. Так, что ты станешь умолять меня тебя выебать. Как в Хварне, только пьян будешь вовсе не от алкоголя.

Запах чужого возбуждения трудно спутать с чем-то ещё. Сладкий, притягательный, он знаком всякому сильному зверю. Вот значит как — котика возбуждает приказной тон? Или дело в его, Дара, ладони на твёрдом животе?

— Так что, все ещё не хочешь быть моей сучкой?

— Я — не твоя — сучка, — упрямо повторил Изар, сверкнув золотыми тигриными глазищами.

Но, на его счастье (или на беду, как посмотреть), на решительный отказ это не очень похоже. Вообще ни разу не похоже, что уж там.

Впиться в чужую шею оказалось неожиданно легко. Не потому, что кожа нежная, а сам Изар — неожиданно покорный и ластится точно кот. (Хотя он и есть кот. Большой и смертельно опасный, но всё равно охочий до ласки.) А потому что Дар, как бы ни убеждал себя, что сильно проебался с меткой на едва знакомом оборотне, никогда в жизни ничего не хотел сильнее.

Потому что это самое правильное, что он вообще когда-либо делал.

Вот только Изар явно был другого мнения. Ну кто бы сомневался!

— Интересный способ настоять на своём, — фыркнул он, чуть отстранившись и смерив Дара недовольным взглядом. — Но я пока не убеждён. Старайся получше.