Я присела через стол напротив нее и негромко позвала. Комната была оборудована некой звукоизоляцией, и с танцпола до нас доносились разве что низкие частоты, которые никаким образом не отражались на восприятии голоса. Только не было его, этого восприятия. Никакого не было. Она не реагировала ни на голос, ни на стук, ни на крик. Она просто дрожала, временами ударяясь головой об стену так, что меня тоже начинало трясти. Только внутренне. Яркими вспышками злости.
Я подсела на ее сторону и рывком развернула за плечо. Лучше б я этого не делала…
Ее лицо походило на полотно, а черты, еще совсем недавно выточенные и проработанные, были будто графические наброски. Глаза сильно впали, утопая в синяках, губы синевато-фиолетового оттенка (девочка даже здесь в тренде, что уж говорить) ходили ходуном, и сквозь плотную пелену проглядывались суженные зрачки, смотрящие куда-то сквозь меня.
Я с силой тряхнула ее за плечо. Оно было необычайно костлявое и холодное. Безвольный кивок головы послужил мне ответом. Я влепила ей пощечину. Голова вслед за моей ладонью без сопротивления ушла вправо. Я схватила пальцами ее впалые щеки, сдавливая губы в смешную трубочку, и попыталась заглянуть в глаза. Там ничего не изменилось. Она меня не слышала. Она меня, возможно, даже не видела. Еще возможнее, она вообще ничего не воспринимала.
Понять бы, под чем она…
Я рыскала взглядом по столу в поисках зацепки. Бокалы с недопитыми разноцветными жидкостями, полупустые бутылки, тарелки с непонятными остатками, горы бычков в пепельницах не давали мне ни малейшего ответа.
– Что ты пила? – попыталась добиться я. – Ты употребляла что-то?
В ответ ее губы по-прежнему только дрожали, становясь разве что синее.
Кульминацией для моего терпения послужили ее закатившиеся вдруг глаза и обмякшее тело, повалившееся на меня. Я успела принять ее на руки и практически волоком вытащить в туалет.
Я засунула ей два пальца в рот. Красноватая масса вырвалась наружу, скрутив ее спазмом вдвое. Я вскинула ручку крана – мощный поток струи мигом разогнал содержимое раковины. Другая рука по-прежнему не выпускала ее загривок, сохраняя тем самым возможность ее вертикального положения. Ее голова странно моталась из стороны в сторону, как будто шейные мышцы атрофировались и полностью отказались удерживать опустевшую черепную коробку, заполненную ли когда – уже закрадывалось сомнение. Я набрала в свободную ладонь ледяной воды и плеснула ей в лицо. На секунду она замерла и, широко распахнув глаза, судорожно стала хватать воздух пересушенными губами. Вязкая смесь туши, теней и обильного тонального крема медленно поползла по ее щекам, брызгами оседая на моих руках и одежде. Не медля ни секунды, я рывком притянула ее к зеркалу. Какая же злость играла во мне в тот момент.
– Смотри! – орала я ей в ухо, не замечая, как перекрикиваю частоты музыки. – Посмотри в зеркало! Нравится? Нравится то, что ты видишь?! И ты сделала это сама! Собственными руками!!!
Я трясла ее, крепко сжимая загривок. Обмякшее тело податливо отзывалось на мои порывы достучаться до изможденного сознания. Бесполезно. Бесполезно что-либо сейчас говорить. Для этого нужно хотя бы, чтоб оппонент мог тебя слышать. И, поборов в себе нарастающее желание приложить ее лбом о раковину, я выволокла это тело из туалета опять же практически на себе. Оставив Марину ненадолго на попечительство охраны, я вернулась на танцпол и забрала ее манатки. Как они не покинули это заведение без своей владелицы, воистину оставалось загадкой. Однако сумка оказалась заваленной за диван, видимо, поэтому и не тронутой. Как и ее содержимое. Ключи от дома нашлись в боковом кармане, адрес – в моей памяти. Медлить не хотелось…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
