Новые увлечения как способ забыть старое, говорите? Что ж…

Я положила заявление на стол Инне Юрьевне.

Меня начали стажировать в течение недели. Смена власти повлекла за собой уход многих сильных звеньев. И пусть лучшее – враг хорошего, мне было с чем сравнивать. Я побывала на границе эпох, если можно так выразиться. И то, что открывалось передо мной с каждым днем, лишь подтверждало мои догадки.

Всем нам свойственно путать людей и легенды о них. И успешный человек – это, прежде всего тот, кто считает себя успешным, тот, кто заведомо верит в особенность своей жизни. Тревоги, недовольства, душевные раны и комплексы – вот из чего вытачивается успех. Иначе зачем стремиться изменить мир и себя в нем, когда тебя все устраивает?..

Мои скитания еще не достигли своего апогея, но то, что происходило вокруг меня, давно уже перестало устраивать.

Такова была оборотная сторона, такова была их истина, и ее вопросы никак не входили в круг общественных проблем. Не поэтому ли всегда существовала и существует эта четкая грань между руководящим звеном и партнерами…

По массе своей люди слепы. Они всегда оперируют только целесообразностью данного момента. И моральные принципы тут совсем ни при чем. Они никогда не оказывали виляния на общество, не были исключением и наши рядовые партнеры. Так что если вы удосужились попасть в те единицы, которые этой истины не боятся, и если вы действительно нацелены в этом мире чего-то достичь, то вам придется обманным путем добиваться от людей, чтоб они позволяли вам это сделать. Другого не дано. И это правило номер один.

Компания незыблема не потому, что совершенна, а потому, что монументальна.

Только, к сожалению, ее франшизы теряют в цене при снижении человеческого фактора. Кадры решают, как известно, пусть и не все, но решают многое.

Я поправила узкие очки на переносице, вновь вникая в текст персональных переговоров. Заучивала я быстро, пересказывала с выражением тоже неплохо. Оставалось отточить жестикуляцию и прикупить брючный костюм. Симпатичная женщина в деловом костюме – это ваш фетиш, господа, что бы она при этом ни говорила. Вы мечтаете о такой стерве в лице начальства и в вашей постели. И, как следствие, такая особа достаточно быстро продвигается по иерархической лестнице без особых усилий. За примером далеко ходить не буду: Инна Юрьевна – ярчайшее тому подтверждение. Она сидела через стол напротив, оживленно беседуя с господином Проценко, одним из немногих оставшихся экспертов старой гвардии, и эта красная помада была ей исключительно к лицу.

«Мое восхищение, И. Ю.!»

Меня дрессировали по всем правилам. Каждый играл свою партию, они – незаинтересованность, я – целесообразность своего присутствия. Им нужны были лидеры, а лидерам всегда нужен кто-то, кто вознесет их на вершину. Поэтому я старалась, как могла. Так или иначе, я планировала задержаться здесь на какое-то время, а все это в глубине души «на время» слишком хорошо известно. Крепости на время не берут…

Маринка так и не отзвонилась на следующий день, как и на все последующие. Не нарастила еще пока она хитиновый покров, да и успеет ли теперь? Мне не хотелось влезать, чужая жизнь, сами знаете… только тревожный звонок Юрки заставил встрепенуться. Он не мог ее найти. Нигде. Хотя перед этим они договаривались о встрече – приглашение. Ее подруга прибыла чуть с опозданием, Марина же не пришла вовсе.

И если за все это время она не набрала мне ни разу, тогда я знала, где ее искать…

Я объехала четыре клуба. Ни в одном из них ее не было. Ни среди моделей-консуматорш, разводящих на бухло жалкую горстку «мачо», неуверенно переминающихся у бара, ни в сумрачных чилаутах, ни в ВИП-зонах. Я быстро прочесывала территории массового развлечения ночной элиты, в глубине души понимая, что совершаю сейчас очевидные глупости, и покончить с ними нужно было как можно скорее. По-хорошему мне нельзя было сейчас здесь находиться, более того, в поисках «нерадивого» партнера. Я уже переступила ту бездну, отделяющую меня отныне от партнеров. Теперь весь бизнес делился для меня на три лагеря: партнеры, руководящий состав и жизнь «вне». Всецело я принадлежала теперь второму, пусть находясь только на подножке этого сверхкомфортабельного вагона, без права возврата. Однако это ничуть не помешало мне после стажировки на собрании и личных наставлений Инны Юрьевны переодеться в короткое платье, навести боевой раскрас, набрызгаться парфюмом и поехать в клубный рейд…

В одном месте меня пытались снять пять раз, в другом – три. «Сдаю позиции, черт возьми!»

Между делом я невольно наблюдала за людьми и пыталась понять смысл их пребывания в подобных заведениях. Я стояла на балкончике и видела эти жадные глаза, шаркающие по моим ногам и выше уровня короткой юбки, и лицезрела, что по-настоящему движет ими (клубными людьми) уже давно и далеко не праздность. Комплексы и либидо, прямо пропорционально зависящее от комплексов, – чем больше они, тем сильнее зовет либидо. Факт. И большой молодец тот, кто осознал это в разы раньше меня и смог зарабатывать на этих двух составляющих хорошие деньги. Красавчик просто. Но, к сожалению, модель устаревает, и в скором времени понадобится совершенно новая клубная концепция, если кому-то будет еще интересно взрывать этот гребаный клубный мир Москвы. Как мне казалось, он будет основан на недоступности.

Они пожирали меня глазами… почему? Потому что я была над ними. И они понимали, что хрена они смогут ко мне подняться и хрена с два спущусь к ним я. Однако смотрели и не отводили глаз. Мне же оставалось лишь бросать самодостаточный взгляд, чтоб просто подогревать интригу. Но стоило бы хоть на мгновение потерять контроль и каким-то неловким движением охарактеризовать себя как «продается за недорого» – все! Интерес испарился бы со скоростью горящего шота – быстро, крепко, в голову дало – и ладно.

Недоступность. Вот что манит сейчас наш зажравшийся и бедствующий народ. Ведь быть недоступным – значит быть избирательным! Быть недоступным – значит бережно прикасаться к миру, значит не выжимать все до последней капли и тем самым сознательно избегать истощения и себя, и его. Это значит не поддаваться голоду и отчаянию, как дегенерат, который боится, что не сможет поесть больше никогда в жизни, сжирает без остатка все, что попадается на пути. И даже на то, что ему недоступно, он смотрит исключительно с потребительской точки зрения.

Люди перестали ценить не только то, что имеют, они перестали ценить даже то, что могут, как им кажется, поиметь. И на этой иллюзии с надменным видом устанавливают свою социальную значимость, пряча под дешевыми маскарадами свое перманентное беспокойство. Именно оно-то и делает человека доступным. Оно раскрывает, и накатывающая тревога заставляет в отчаянии цепляться за что попало, а зацепившись, ты истощаешь либо себя, либо то, за что зацепился. Либо и то и другое вместе. Как бы там ни было, результат идет на разрушение. И разрушения эти кому-то очень играют на руку…

Обламывать иллюзорность, рушить оптическую возможность выбора и направить ее в нужное русло. Нужное для конкретных, определенных задач. Просто кто-то прогибается под эти задачи (ему, как правило, все равно, подо что прогибаться), а кто-то их искусственно создает. В этом вся разница. И только в этом.

По какую сторону находишься ты?

Маринка сидела на красном кожаном диване в одной из приват-комнат. Я нашла ее в заведении, которое числилось в моем списке последним. Именно по тому и числилось, что, побывав в нем однажды, возвращаться не возникало желания.

Она сидела в углу, прижавшись головой к стене и обхватив себя за колени. Задравшееся чрезмерно платье открывало ее тоненькое нижнее белье и обилие синяков на бледных ногах. Ее безудержно трясло. То монотонно, то яркими вспышками конвульсий.