В XVI и XVII веках торговый поток двигался главным образом с Востока на Запад. В отличие от Испании и Англии, империя Мин не являлась мировой державой. Запрет морской торговли действовал на протяжении почти всего времени правления этой династии. Официальный «морской запрет» был введен в 1371 году с целью борьбы с пиратством и контрабандой, а отменен лишь в 1567 году. Семь крупномасштабных морских экспедиций под предводительством евнуха Чжэн Хэ в 1405–1433 годах, учрежденных императором Чжу Ди, были скорее исключением, нежели правилом, и последующие императоры отказались от проведения активной политики расширения торговых связей с соседними регионами. Тем не менее купцы продолжали находить неофициальные и нелегальные пути для торговли. Так как иностранные торговцы официально могли попасть на территорию империи только в качестве членов дипломатической миссии, очень часто, прикрываясь подношением даров китайскому двору, подобные представительства эффективно выступали в качестве торговых делегаций. Что касается контрабанды, то тут все происходило в куда больших масштабах. В середине XVI века пират Ванг Жи имел в своем распоряжении несколько сотен кораблей и 100 000 человек[35]. Многие китайские купцы обходили «морской запрет», просто селясь на островах у южно-восточного побережья Китая. Торговля текстилем осуществлялась главным образом через государство Рюкю (сегодня это префектура Окинава). Первыми европейскими купцами, основавшими торговое поселение, были португальцы: в 1557 году они высадились именно на южном побережье в Макао. Спустя несколько лет, в 1573 году, испанские галеоны начали прибывать в Манилу на Филиппинских островах. В 1609 году Антонио де Морга, президент аудиенции Кастильской Короны в Восточной Индии, составил список китайских товаров, которые были доставлены туда на джонках для торговли с испанцами. Некоторые являлись настоящими предметами роскоши – изделия из слоновой кости, бархат, расшитый золотом, жемчуга и рубины, перец и пряности. На продажу были, однако, выставлены и товары рангом чуть ниже:

Международный рынок наполнялся все бо́льшим и бо́льшим количеством вещей. Все же до середины XVIII столетия сделки были неравноценными. Европейцы платили Китаю не товарами, а главным образом серебром, которое добывали в Новом Свете. Именно серебро можно считать ключевым двигателем роста рынков, ведь оно «смазывало» механизм торговли и монетизировало общество, предоставляя ему больше возможностей для покупки и продажи товаров. Китай крайне нуждался в серебре. Серебряных рудников в империи насчитывалось немного, в то время как запросы императорского двора, для которого серебро являлось главным источником жизненной силы, казались безграничными. Китайские купцы с жадностью набрасывались на серебро, которое иноземные торговцы привозили им в обмен на китайский фарфор и текстиль. До 1520-х годов бо́льшая часть серебра поставлялась из рудников в Центральной Европе и Японии. В следующем столетии источником драгоценных слитков стала Новая Испания. Испанские чиновники того времени настолько погрязли в коррупции, что сейчас не представляется возможным узнать, насколько истинное количество вывезенного серебра отличается от официальной цифры, зафиксированной в документах. Тем не менее неоспоримым фактом является то, что галеоны ломились от тяжести, отправляясь из Акапулько в Новом Свете в Севилью в Старом, а далее в Амстердам и Лондон, где Голландская и Британская Ост-Индские компании грузили прибывший товар на свои корабли, чтобы заплатить им в Азии за пряности, фарфор, шелк и ситец. В начале XVII века по меньшей мере 60 000 кг испанского серебра привозилось в Китай ежегодно. В 1602 году один из чиновников в Акапулько официально сообщил испанскому императору, что в Манилу за все время было отправлено 345 000 кг серебра[37]. И все же даже тогда Китай не был полностью закрытой страной. В классическом романе китайской литературы «Сон в красном тереме» (1791) встречаются и европейские часы, и ткани, а также вина и собаки породы далматин, привезенные из западных стран[38].

Тем не менее история международной торговли – вовсе не простая история успеха. Торговые войны, пираты, коварные океаны мешали передвижению товаров. В 1498 году первый корабль Васко де Гамы бросил якорь в Кожикоде, на Малаборском побережье юго-западной части Индии. Спустя два столетия одна из крупнейших европейских торговых компаний в Ост-Индии – Голландская Ост-Индская компания (нидерл. Verenigde Oostindische Compagnie, сокр. VOC) – имела лишь две сотни кораблей. Вплоть до 1700 года все европейские корабли вместе взятые ежегодно привозили из Азии до 23 000 тонн товаров в год – сегодня такое количество уместилось бы на двух контейнерных суднах. В начале XVIII века VOC отправляла в Азию не более 30–40 кораблей в год. Однако корабли становились все больше и возвращались все с бо́льшим грузом. Скажем, в 1680-е годы корабли компании в среднем привозили из Азии в Европу 9800 тонн товаров в год, а уже в 1700-е количество привезенных товаров увеличилось более чем в два раза (22 000 тонн)[39]. Все больше кораблей бороздили Балтийское и Средиземное моря, и о важности этого факта нельзя забывать. В XVII веке голландцы контролировали торговлю сельдью: бо́льшую часть рыбы ловили в Северном море и затем экспортировали, предварительно засолив, в земли Балтики и Германии. Проводить прямые сравнения между торговлей внутри Европы и торговлей между Европой и Азией опасно, ведь сами перевозки, груз, ценность и качество товаров радикально отличались друг от друга. Чтобы доплыть из Амстердама до Голландской Ост-Индии, надо было преодолеть 13 500 морских миль, в то время как от Амстердама до Копенгагена путь составлял 641 морскую милю. Прибыль с тонны перца или фарфора в разы превышала прибыль с тонны сельди. При этом внешняя торговля значительно проигрывала внутренней по показателям веса и объема: доля Голландской Ост-Индской компании от общего количества торговых операций Голландии никогда не превышала одной четвертой. Тем не менее высокая цена товаров придавала торговле с Азией существенную значимость. По некоторым оценкам, к середине XVIII века годовой доход компании составлял 20 млн гульденов – это больше, чем любой доход голландцев от торговли с Балтикой[40].

С конца XVII века торговля начала смещаться в сторону земель, расположенных по другую сторону от Атлантического океана, и ярче всего это изменение отразилось на английской экономике. В 1630-х годах Англия поставляла в остальные страны Европы главным образом шерстяные вещи. К 1700 году их место было занято экзотическими товарами из Нового Света: сахаром, табаком, чуть в меньшей степени кофе[41]. Однако новый мир за океаном не только поставлял дешевые диковинки, собранные с полей рабами. Он, в отличие от Китая и Испанской монархии, предоставил Европе быстро растущую потребительскую базу. Летом 1647 года Ричард Лигон прибыл в Барбадос из Англии на корабле под названием «Ахиллес», загруженном 350 тоннами товаров. К концу своего трехлетнего пребывания на острове он отметил товары, которые пользовались здесь спросом. К берегам Барбадоса ежегодно причаливали сотни кораблей. Они привозили не только «слуг и рабов», но и «все виды одежды, как из льна, так и из шерсти; лекарства, шляпы, обувь, перчатки, мечи, ножи, замки, ключи и так далее. Всевозможные виды продовольственных товаров, которые способны не испортиться за такое долгое морское путешествие. Оливки, каперсы, анчоусы, соленая рыба и мясо, маринованные ставриды и сельди, вино всех сортов и прекрасное пиво из самой Англии»[42]. И это было лишь скромным началом. Когда Лигон пересек Атлантический океан, в Вест-Индии и североамериканских колониях проживало едва ли больше 100 000 английских переселенцев. К тому моменту, когда американские патриоты провозгласили в 1776 году свою независимость, их численность приближалась уже к 3 миллионам. Настоящий бум в торговле произошел в течение десятилетий, последовавших после 1700 года. В тот год Англия экспортировала в Вест-Индию товаров на сумму £205 000. Спустя 70 лет доход от экспортированных товаров составлял уже £1,2 млн. За этот период еще больше вырос экспорт товаров в Северную Америку – с £256 000 до £2,5 млн особенно увеличился ввоз товаров из металла и изделий из шерсти. На протяжении всего XVIII века американские колонии, Вест-Индия и Западная Африка постепенно превращались в важную часть внутреннего рынка Великобритании, а к концу столетия на эти регионы приходилась уже третья часть британского экспорта. Для сравнения: в 1700 году туда отправлялась всего лишь десятая часть товаров[43].