– Прекрати так называть меня, – улыбнулась я. Это был давний спор. Ужасная детская кличка, больше напоминавшая имя какой-то бабули или курицы.

– Но я должен называть тебя Нетти, Нетти, – засмеялся парень. – Как говорит Колгринд: «Нельзя нарушать традиции».

Рук отпрянул от меня и взял майку. Громко кряхтя, попытался натянуть ее на голову.

Я терпеливо сидела в сторонке, так как знала, что он рассердится, если попытаюсь помочь.

– Чародей отчалил?

– Да. Это было опасно.

Я совершенно неподобающим для леди образом откинулась на спину и стала смотреть в небо.

– Даже если ты и ведьма, то отнюдь не такая, как Мэри Уиллоубай, – вздохнул Рук, устраиваясь рядом со мной. – Она-то давно мертва.

– В отличие от ее наследия.

На протяжении тысяч лет ведьмы жили особенно. Они считались странными женщинами, немного опасными, если не быть с ними осторожным, но в основном ведьмы вели мирное существование. Все изменилось, когда ведьма по имени Мэри Уиллоубай открыла портал между мирами и призвала Древних, положив начало этой длинной кровавой войне. Мне вспомнилась книга, которая была у меня в десять лет: «История Древних для детей». В ней была картинка женщины с черными волосами и безумными глазами, с руками, поднятыми к грозовому небу. Под ней была подпись: «Мэри Уиллоубай – худшая женщина в королевстве».

– Ее сожгли, – сказала я. – Как и всех ведьм.

Если бы Агриппа рассекретил меня… ну, не могли же они сжечь меня живьем, верно? Ему пришлось бы проявить фантазию. Господи, до чего тревожные мысли меня преследовали!

– Как-то это не по-христиански, тебе не кажется? Сжигать людей живьем.

– Особенно если учесть, что у нее был помощник.

– Да, колдун. – Рук улыбнулся, когда я присела от удивления. – Ты сама научила меня читать с помощью той старой книги о Древних, помнишь? Говард Микельмас. Он помог открыть ворота. Но его ведь так и не поймали?

– Нет, колдуны коварны по своей натуре, они грязные, вероломные создания. Все это знали. У ведьм, по крайней мере, присутствовала аура трагического благородства.

– Как думаешь, почему они сожгли одних и пощадили других? – поинтересовался Рук. – Почему колдунов не убивали?

Эта беседа никоим образом не успокоила мои нервы. Отмахнувшись от этой темы, я встала и обошла камни, сжимая в руке шаль. Рук присоединился ко мне.

– Не хочу больше думать о колдовстве, – сказала я, встав посреди дороги. Вокруг царила тишина, не считая ветра, шелестящего вереском. Каким бы ужасным ни был Бримторн, ни одно графство не могло тягаться с Йоркширом по части уединенной атмосферы. Мы с Руком были совершенно одни, не считая странника на коне, скачущего вдали. – Хочу помечтать о магазине, который мы откроем.

– В Манчестере или, может, в Кентербери, – ответил Рук, поддерживая нашу старую игру. – Откроем книжный, где все книги будут в старых кожаных переплетах.

– Как по мне, самый шикарный запах – в библиотеке старых книг.

Не считая Рука, единственные хорошие воспоминания, оставшиеся у меня от Бримторна, были связаны с многочасовым чтением на моем любимом подоконнике. Колгринд, будучи ужасным человеком, по крайней мере, позволял пользоваться своей библиотекой. Одним летом я трижды перечитала «Смерть Артура». Мой любимый момент – когда Артур вытащил меч из-под камня, за секунду превратившись из простолюдина в короля.

Рук покачал головой:

– Увы, но мы не можем переехать в Кентербери. Стервятница живет на соборе.

Он был прав. Последние три года Он-Тез, одна из Древних, правила городом. Она была гигантским отвратительным чудовищем с телом мерзкой птицы, питающейся падалью, и головой безумной старухи. Кличка Стервятница ей вполне подходила.

– Однажды ее не станет, и мы будем продавать книги, да и вообще все, что захотим. Что ж, как мы назовем наш магазин? – Когда Рук не ответил, я пихнула его: – Только не говори, что ничего не можешь придумать.

Внезапно парень пошел вдоль дороги, засунув руки в карманы.

Удивившись, я поспешила за ним.

– Что не так?

– Магазин – это сказка, которую мы придумали, когда были детьми, – ответил он, глядя на меня. – Ты могла бы стать гувернанткой в хорошем доме, с вкусной едой и приличной зарплатой. Почему ты не пыталась никуда устроиться?

Господи, опять он за свое!

– Я устроюсь, когда захочу, но не сейчас.

– Почему?

– Потому что я могу поджечь шторы хозяина, – закатила я глаза. – Кроме того, я не могу просто…

Я прикусила язык, но Рук не собирался так легко отставать:

– Не можешь что? – Его челюсть напряглась, глаза ожесточились.

– Бросить тебя, – выпалила я и скривилась, зная, какой будет его реакция.

Парень резко остановился:

– Нетти, я не хочу, чтобы ты отказывалась от хорошего будущего из-за меня.

– Не будь дураком! – огрызнулась я, запахиваясь в шаль. – Я иду домой.

На этом я развернулась и быстро сошла с дороги, громко топая по болоту. Ожидала услышать шаги Рука позади себя, но их не последовало.

Разозлившись, я остановилась:

– Что, теперь ты будешь жить здесь?

Мой друг продолжал стоять на дороге и пристально смотрел на странника, который теперь ехал всего в полумиле от нас. Что-то в неподвижности Рука меня смутило. Я спешно пошла обратно.

– Ты в порядке? Шрамы болят? – спросила я, сжав плечо парня.

В ту же секунду он рухнул на землю. Начал стонать, словно от ужасной боли, и прикрыл лицо руками. Когда я прикоснулась к нему, Рука передернуло. Запаниковав, я подхватила его подмышки и дважды попыталась поднять на ноги. Тянула так сильно, что оступилась и повалилась в грязь рядом с ним.

Что, если припарка не сработала? Рук никак не отреагировал, когда я потрясла его.

– Рук? – прошептала я.

Меня отвлек стук копыт. Странник подъехал к нам. Почувствовав облегчение, я собралась было просить о помощи.

Но слова так и не сорвались с моих уст, когда я увидела, кто нас нашел. Я онемела от ужаса.

Странник ехал вовсе не на коне. Существо оказалось черным оленем с толстыми изогнутыми рогами и светящимися красными глазами. Когда он фыркнул, от его морды полетели искры. Олень открыл пасть и издал отвратительный рев. Его зубы были такими острыми, что легко могли бы разорвать плоть.

На всаднике был туманообразный плащ с капюшоном, колышущийся вокруг тела. От него разило могилой. Капюшон плавно сполз с его головы. Я ахнула и отпрянула, прикрыв лицо рукой.

Это оказалась девушка, а не мужчина. Немногим старше меня. Ее некогда русые волосы истончились и стали почти белыми, прилипнув к черепу грязными пятнами. А глаза – господи, ее глаза! – были грубо зашиты черной нитью. Но, казалось, даже без зрения ужасная девушка знала, где я нахожусь. Олень подошел к нам вплотную. Девушка облизала губы большим волчьим языком и наклонилась ко мне.

– Смерть, – прохрипела она, принюхиваясь, как животное. – Сегодня придет смерть.

Тишина была нарушена громким топотом копыт.

С неба примчались еще три кричащих всадника на черных оленях, оцепляя нас кольцом. Монстры надвигались, обнажая черные кинжалы. Рук сел прямо, наконец-то придя в чувство. Он оттолкнул меня себе за спину, чтобы защитить от чудовищ.

Безглазая девушка наклонилась к нему с оленя, оскалив пожелтевшие зубы.

– Избранник Тени, – шепнула она своим братьям. – Он – наш.

Должно быть, под Тенью она подразумевала Корозота. Эти твари – фамильяры, люди, обращенные в слуг семерых Древних.

Рук поднял голову, чтобы я могла увидеть его лицо. Глаза парня стали непроглядно-черными. Когда он открыл рот, чтобы что-то сказать, то испустил ужасающий вопль. Такие звуки могли бы издавать проклятые души, горящие в адском пламени. Я закрыла уши, и по моему телу прошла волна дрожи. Когда фамильярка потянулась, чтобы затащить Рука на спину оленя, мои ладони налились жаром.

Я взмахнула руками, и из них вырвалось пламя. Девушка увернулась, прежде чем мне удалось ее обжечь. Она рыкнула и снова потянулась за Руком.