Поцелуй пришлось расцепить на несколько секунд, потому что заплетающиеся пальцы слишком резко потянули за конец шнурка, и бантик, пусть и развязался, но больно перетянул основание членика — ты даже чуть прикусил мой язык, когда вздрогнул. Пришлось опустить глаза и заняться освобождением уже обеими руками.

Ты чаще задышал, запрокинув голову назад. Сил терпеть у тебя не осталось вовсе, а от моих незамысловатых прикосновений к самой чувствительной части твоего тела ты буквально готов был вывернуться наизнанку. Я смекнул, что в таком положении твоя открытая шея так и манит к себе, и незамедлительно припал к ней губами, чуть покусывая, отчего ты только сильнее застонал. Что ж, я нашел еще одно твое слабое место.

— Знаешь, милый, — я оторвался от твоей шеи, понимая, что меня тоже пытаются укусить за ушко, — Я хочу, чтобы ты мне тоже немного помог, прежде чем кончишь сам, — с ухмылкой произнес я, встречаясь с твоим поехавшим взглядом.

— Как? — растерялся ты, не совсем понимая, чем ты можешь помочь мне в таком положении — себе-то даже подрочить не можешь.

— Ножками, Томми — ухмыльнулся я, — Точнее пальчиками. Уверен, ты и не на такое способен, правда? Удиви меня, малыш.

— Удивить? — твои потемневшие зрачки вдруг блеснули озорным золотом, — Ты и пяти минут не протянешь, — заявил ты, выпутывая ноги из-под меня.

— Посмотрим, — ухмыльнулся я, откидываясь назад и запрокидывая локти на приборную панель.

Я специально медленно облизнул верхнюю губу — позаимствовал, так сказать, твою странную, но вместе с тем возбуждающую привычку невзначай облизываться. Ты делаешь это машинально, иногда даже не замечаешь этой маленькой детали, которая с потрохами выдает тебя даже больше, чем голодный взгляд. Правда, в отличие от тебя, сейчас я сделал так намеренно, в надежде что на тебя это произведет должный эффект. И я был прав.

Ты заметил, как мой язык прошелся по верхним губам и сам машинально хотел было повторить за мной — но одернул себя вовремя, поймал на горячем под мою довольную ухмылку и недовольно надул губы, дескать, Дил, мы тут делом займемся или в дразнилки будем играть? Я только жестом пригласил тебя приступить к делу: ход был за тобой. Уж теперь я мог не сомневаться, что ты захочешь проучить меня и как следует постараешься быстро довести меня до пика.

Ох, я явно недооценивал то, что ты можешь вытворять одними только пальцами ног. Уже через секунду я пожалел, что не надел презерватив — Тайлер мне потом весь мозг вынесет за то, что испачкал салон его джипа. Но сейчас метаться было уже поздно: член обильно тек, пачкая смазкой твои умелые пальчики, которые так ловко управлялись с моим возбужденным органом. Долго держаться я не мог, как ни старался — позорно было кончать только от этих странных прикосновений, я же не подросток какой-нибудь! Это было бы тебе простительно… хотя о чем это я — в плане секса ты всяко был опытнее меня.

Дышать становилось все тяжелее. Я чувствовал, будто в животе кто-то невидимый решил поиграть на гитаре: натянет струну, запустит, заставит дребезжать внутри, разливая по телу самый настоящий жар… Но в самый, казалось бы, подходящий момент мелодия вдруг утихла, а когда я разлепил глаза — увидел, как ты, мой музыкант, сейчас водишь ступнями по моему торсу, измазывая его чем-то мокрым. В тот момент я даже не сразу сообразил что это было и от чего взялось — мне было, откровенно говоря, пофигу на все, кроме того, кто сейчас сидел напротив меня и сосредоточенно закусывал губу, пытаясь вывести какой-то замысловатый узор на моем теле.

— Ну все Томми, после этого ты стоять не сможешь на своих прекрасненьких ножках, я тебе обещаю! — я с рыком оттолкнул твою ногу в сторону, потому что не было уже сил терпеть.

Ты широко распахнул глаза, даже опомниться не успел, как снова был подхвачен под коленями и оказался подо мной с разведенными ногами и перспективой быть хорошенько мною оттраханным в зад. Поиграть он со мной решил, подразнить, глаз за глаз да? Черт, я не настолько железный!

И все же, кое-что, наверное, какой-то разумный человечек в уголке моего сознания меня остановил, буквально в ухо заорав, что «ты же порвешь его нах*й»! Так и сказал, даже матюкнулся. А потому мне пришлось взять волю в кулак, свести твои коленки вместе и вогнать член меж бедер. Ты закричал — просто не ожидал того, что по твоему собственному стояку станет взад-вперед елозить мое достоинство, но, надо признаться, понял мой замысел и сам как можно плотнее свел ноги и выгнулся в позвоночнике, чтобы лучше прочувствовать каждое мое резкое движение.

Долго мучить обоих я уже не мог. И так, что я, что ты, сейчас находились в шаге от Нирваны, где-то на стадии помутнения рассудка на фоне резкого выброса эндорфинов. Короче говоря, крышу потеряли, чему наши общие тараканы-демоны были только счастливы: кабриолеты на дороге не валяются. Хах, кажется что-то подобное говорил мой старый знакомый, когда мы с ним разок унюхались дурью.

Моим же наркотиком сейчас был ты — стонущий парень с привязанными руками, крыльями за спиной и странным вкусом губ, который никак иначе, как «дождь» я назвать не мог. Любимый мой, малыш, Крылатый, Томми, тело которого сейчас бьется в судорогах от бурного оргазма — подозреваю, одного из самых сильных, которые вообще были в его жизни. Хочу так думать, что со мной он — летает.

И стонет мое имя.

Спустя какое-то время я будто снова выныриваю из тумана. Тело ломит от приятной усталости, особенно в руках, разлеплять глаза совсем не хочется, только вот меня настойчиво пихают в бок. В ушах будто эхом отдаются блаженные стоны, еще недавно слетавшие с твоих искусанных губ. Позже понимаю, что никакое это не эхо: ты и правда зовешь меня по имени, протяжно, тихо, но настойчиво.

— Дил… Дииилааан…

— Родной, — приоткрывая глаза, шепчу в ответ, — Ты как?

— Руки… развяжи… устали… — только и можешь выдавить из себя ты, на большее совсем не осталось сил.

— Конечно, сейчас, — поспешно вспоминаю я, принимаясь тут же рвать серую ленту на твоих запястьях.

Когда с этим было покончено, ты чуть не упал назад, когда хотел подтянуться ко мне — просто тебя совсем не слушались твои конечности, совсем как и язык. Я, конечно поймал, притянул тебя к себе, но невольно задел белые перья за твоей спиной. Надо же, я почти забыл о том, что ты совсем другой — крылатый.

— Ммнх… у тебя точно… фетиш… на перепих… в полевых… условиях… — ты промямлил что-то неразборчиво, уткнувшись мне в шею, пока я завороженно рассматривал каждое перышко за спиной.

Белоснежные. Новые. Совсем чистые, аккуратные перья, маленькие еще, каждое не больше пальца, однако от этого не менее прекрасные. Как ты сумел их вырастить, как так получилось… Пальцы сами тянутся к крыльям, я даже не успеваю остановить себя: пару секунд, и ладонь уже бережно лежит меж них, придерживает, трогает, а ты только блаженно мычишь что-то во сне, полностью расслабляясь в моих руках.

Мой ангел.

***

Наутро я проснулся в пустой постели. Разлепил сонные глаза, уверенный в том, что ты мирно сопишь рядом со мной, но вместо этого увидел только пустые одеяла. Сон моментально улетел куда-то в окно, подозреваю, он не смог ужиться вместе с паническим страхом в одной комнате.

Я мигом подскочил на ноги, напялил на себя первое, что попалось под руку — какие-то широкие шорты, похоже, случайно прихваченные из рюкзака Тайлера. Плевать, только бы найти тебя сейчас целого и невредимого!

Первым делом я постучался в запертую ванную. Ну как, постучался… В панике умудрился как-то выломать встроенный в дверь замок и открыл Тайлеру, который как раз заканчивал свои «страшные дела» прекрасный вид на коридор. Самое странное, что парень спокойно отложил баллончик с освежителем воздуха «glade» (подозреваю, он читал инструкцию к нему вместо газеты), и со спокойствием буддийского монаха попросил обратно закрыть дверь с другой стороны, якобы, проходящим мимо людям будет не очень приятно лицезреть его на унитазе.

Я возвел глаза к потолку, где по всем законам жанра должно было находится небо, и выполнил его просьбу.