Ты опасливо потянулся за фотографией. Рука дернулась, будто в последний момент ты хотел передумать, отдернуть, лишь бы не прикасаться к своим старым воспоминаниям, но все же в конце концов, фотография оказалась крепко стиснутой в пальцах ее правообладателя. Ты поднял глаза на Тая.

— Спасибо, — сипло выдавил ты, прижимая фотку к себе, будто боялся выпустить, потерять или показать кому-то снова.

В голову закралась странная мысль о том, что ты не станешь ее сжигать — эти странные воспоминания были тебе дороги. Тебя же сломали именно тогда — вот уж действительно странно, что ты цепляешься за эту боль, не даешь себе забыть. Знаю, запрячешь в свой «черный угол» на добрые сотню лет, но никогда не позволишь никому забрать и стереть. Предпочитаешь помнить боль, чтобы ни на секунду не забывать о настоящем счастье.

Комментарий к 34. I’m a mess

траха нет, но вы держитесь.

========== 35. Lullaby ==========

Well, I know the feeling

Of finding yourself stuck out on the ledge,

And there ain’t no healing

From cutting yourself with the jagged edge.

I’m telling you that it’s never that bad

Take it from someone who’s been where you’re at,

Laid out on the floor,

And you’re not sure you can take this anymore.

So just give it one more try to a lullaby

And turn this up on the radio.

If you can hear me now,

I’m reaching out

To let you know that you’re not alone.

And if you can’t tell, «I’m scared as hell

‘Cause I can’t get you on the telephone»,

So just close your eyes,

Oh, honey, here comes a lullaby,

Your very own lullaby.

Nickelback — Lullaby

До пункта назначения мы доехали лишь тремя днями позже. Это был небольшой поселок, состоящий в основном из достаточно современных частных домов, нескольких деревенских улочек, маленьких, но по своему уютных кафе, магазинов и мощеных тропинок с фонарями. По словам Терезы, отсюда до ближайшего города было довольно далеко, но это и без надобности: все самое необходимое для жизни здесь и так было.

Тучи в небе неумолимо обещали дождливый день. Утро было прохладное, ветреное, так что даже в машине приходилось закрывать окна, чтобы не замерзнуть. Все готовились к скорому прибытию: Тереза отвоевала у меня свитер, я отдал тебе свою толстовку, сам накинул куртку поверх одной из рубашек. Тайлер пока был единственным, кто вопреки погоде оставался в футболке. Закаленный он, что ли?

«Моя сестра», казалось, волновалась больше всех. Конечно, она старалась этого не показывать, однако, как я успел заметить, руки невольно тянулись ко рту. Наверное, мы и правда родственники, раз и у нее есть противная привычка грызть ногти. Меня только беспокоило одно. Да, я убедился, что ей незачем загонять нас в западню, а значит ни о каких подставах с ее стороны не может быть и речи, но… Всегда есть какое-то «но». Увы, только я почему-то не мог его сформулировать, и из-за этого в частности мне передавалось ее волнение.

Моей руки коснулись чужие холодные пальцы, которые выглядывали из-под темно-синего рукава толстовки. Ты чувствовал все мои перемены в настроении, будто в тебя внедрили очень чуткий локатор. Стоило только почувствовать тебя рядом, как по телу словно прошел заряд молнии — прошел и «смыл» с меня всю тревогу, как гроза очищает землю, прибивая всю пыль и зной к земле. Я шумно выдохнул — слишком шумно, чем привлек внимание Терезы. Однако, она ничего не сказала мне, только лишь попросила Тайлера свернуть на следующем повороте.

Через три минуты (я знаю, я считал) Поузи припарковался около калитки двухэтажного дома. Заезжать не стал, так как Тереза предупредила, что нас здесь не ждали, а значит надо предупредить хозяев. Я бы удивился, если бы это было иначе.

Рюкзак — за плечи, тебя — на руки. Ты даже возражать не стал, слишком тихая была атмосфера в этом месте. Да, в столь раннее утро оно и понятно — народу не было совсем, да и в таких безлюдных кварталах и днем мало кого можно увидеть. Но не спорил ты не по этому — ты видел, как у Терезы дрожали руки, когда она привычным жестом отпирала калитку.

Тайлер захлопнул багажник, из которого вытащил последнюю сумку, и закрыл джип на сигнализацию. В тишине даже эти два коротких звука пика звучали громко.

Кажется, шаги до входной двери Тереза считала. По крайней мере я видел, как нерешительно она наступала на каждый камешек, коими здесь были уложены все тропинки, отгораживающие прекрасные клумбы с ярко-алыми тюльпанами. Надо же, с улицы я не заметил, какой здесь прекрасный цветочный сад. Что в таких случаях полагается думать — хозяева отличные люди? Или просто флористы?

Звонок в дверь заставил меня вздрогнуть. Тереза, наконец, нажала на заветную кнопочку, оповещая обитателей дома о нашем приезде. Странно, я думал, она откроет ключом — видно же, что девушка здесь не в первый раз.

Какое-то время, нам никто не открывал. Тереза, почему-то не решалась позвонить повторно, нервно теребила рукава у свитера и старалась не оглядываться на нас. В конце концов, изнутри послышались шаркающие шаги, а после — ручка дернулась.

Тереза отпрянула от порога, случайно наступив мне на ногу. Я прикусил губу, с трудом сдерживаясь, чтобы не вскрикнуть. Девушка даже успела пролепетать что-то вроде извинений, пока ее не окликнул удивленный чуть хриплый мужской голос.

— Кая?

Я перевел взгляд на пожилого мужчину, что сейчас в одном халате и тапочках стоял в дверном проеме, кажется, не веря своим глазам. Рука его машинально потянулась к сердцу, отчего я в какой-то момент испугался, что его хватит сердечный приступ. Но обошлось.

— Прости меня, я так скучала!

Готов поклясться, он не ожидал, что к нему на шею вот так-вот кинется эта девчонка. Да что там, даже я не ожидал такого поворота событий, что уж говоря о столь ярких эмоциях со стороны Терезы. Или стоп, как там он ее назвал… Кая? Что ж, неудивительно: в ПОРОКе у всех были подставные имена, чем она хуже? Удивительно другое: я абсолютно не понимал, почему она питает столь сильные чувства к этому человеку.

Дольше наблюдать мне эту трогательную сцену не дали: ты резко расцепил руки и спрыгнул с меня на мокрый асфальт, пошатнулся, но на ногах все-таки устоял — благодаря мне, естественно. Подозреваю, тебе просто было неловко при чужом человеке кататься у меня на руках.

— Кая, дочка… — старичок нежно придерживал руками ее лицо, будто не мог поверить в происходящее, — Ты и правда вернулась? Ты и правда здесь? Мэгги, Кая вернулась! — последнее было уже криком адресовано кому-то в доме.

Я сглотнул и переглянулся с тобой. Ты ничего не ответил, только крепче сжал мой локоть, переминаясь с ноги на ногу, на которых ты и без того стоял не очень уверенно. Внутри как-то противно сщемило все органы. Не из-за тебя — из-за тех людей, которые сейчас выходили из своего дома, обрадованные приездом своей дочери. И моей сестры по совместительству.

Пока из глубин дома доносились быстрые женские шаги, я прожигал глазами камешки под ногами. От чего-то мне было не по себе, я снова чувствовал себя в опасности — будто снова стал тем самым маленьким мальчиком, который не мог вернуться домой, потому что ему было страшно, потому что он сам не мог справится с монстром-отцом. Да — сейчас здесь не было никаких монстров (кроме, разве что, того, кто стоял рядышком со мной на подкашивающихся ногах), а я все равно чувствовал, что оказался в западне, словно загнанный зверь.

— Кая, боже мой… — краем глаза я все-же увидел, как белокурая женщина, по возрасту чуть моложе того мужчины, крепко обнимала Терезу, похоже, не намереваясь выпускать ее из объятий вовсе.

Больше всего мне хотелось исчезнуть. Ты, конечно, без сомнений улавливал всякую перемену в моем настроении — уж не знаю, это часть твоих сверхспособностей или у меня просто на роже все было написано, но это так. Руку странно покалывало, оказалось, это ты стиснул мой локоть так, что дальше него кровь просто перестала поступать. А я даже заметил не сразу — мыслями был не здесь, а где-то в прошлом, где слово «родители» ассоциировалось не с лучшими воспоминаниями.