– Поздравляю вас! – сказал он с порога, – На фронте сейчас, очень не хватает опытных кадровых офицеров. – При этих словах, он испытывающе поглядел на всех сразу и на каждого в отдельности. Но перед ним, уже стоял народ, хорошо усвоивший школу жизни. Реакция была ожидаемой и самое главное, правильной – тишина. И тогда майор продолжил, – Мы, надеемся на вас! Ведь главное у офицера и солдата, что?

– Служить Отечеству и своему народу, – громко и смело отозвался Калабанов, – Коммунистической партии и лично, товарищу Сталину!

– Вот именно, лейтинант Калабанов! И то, что всех вас, понизили в звании, не должно никого огорчать. Ведь свобода и служба Родине, превыше каких-то склок и ошибок прошлого. Верно, я говорю, товарищи офицеры? – во взгляде майора, было столько искренности и открытости, что становилось страшно от того, что скрывалось под этой маской добродушия, ангел или всё же демон, и все как один, бывшие ЗК, ответили:

– Так точно!

Майор, удовлетворённо кивнул головой, и принялся торопливо раздавать ромбы с новенькими документами, помилованным офицерам. Лишь подойдя к Калабанову, остановился около него, и очень внимательно посмотрел прямо в глаза. Зиновий, выдержал тяжёлый взгляд. Чекист это про себя оценил.

– Танкист, я изучил твоё дело. Ты будешь хорошо воевать! – майор, ловким и почти незаметным движением, достал нож-заточку из рукава, подарок вора, и протянул его Зиновию, с которым, тот уже попрощался. Перед баней, отобрали все вещи, а его, так в первую очередь. – Подарок всё-таки, нельзя забирать. Так ведь? Держи! Возвращаю.

– Спасибо, гражданин майор! – Зиновий, уже не чаял его увидеть

– Товарищ майор, – поправил майор, – теперь я для вас – товарищ!

– Извините. Спасибо, товарищ майор! – исправился Калабанов.

– Воюй танкист. Хорошо воюй! – в голосе майора НКВД читалась не то просьба, не то угроза. И голове Калабанова, вновь мелькнула злая мысль, если что, то опять закроют в лагере. И вновь, стало как-то не по себе. Уж очень ему не хотелось, возвращаться в этот ад. Как впрочем, и всем присутствующим в этой комнате. И он, не нашёл ничего больше, как ответить просто:

– Служу трудовому народу! – он отчеканил каждое слово.

Майор, сделал два шага назад, и придирчиво, осмотрел строй офицеров, мысленно подумав, что «было бы не плохо, их ещё немного откормить. Уж больно худые! Но на это, нет времени! Ну, да ладно, и так сойдёт. Пусть радуются, что живы, остались!», но вместо этого, произнёс совершенно другие слова:

– Ну что товарищи офицеры, вот вы снова в Красной армии! Добро пожаловать! И будьте добры, оправдайте доверие, оказанное вам, всем Советским народом, Коммунистической партией и лично товарищем Сталиным!

– Служу трудовому народу! – отчеканили хором офицеры, и вытянулись по струнке, словно на плацу.

Майор козырнул, и быстро скрылся за дверью. Но его фигура, ещё долго плыла перед глазами у бывших арестантов. Они по-прежнему, не совсем верили в происходящее….

17 августа 1941 года.

Село Первомайское, дворов на двести. Захвачено немцами. После революции в барской усадьбе, разместили «Сельсовет», а теперь, расположился штаб шестой танковой дивизии Вермахта.

В это утро, генерал Зекендорф, на удивление хорошо выспался. После стольких дней, стремительного наступления, как ему казалось, не осталось сил, бежать таким галопом вперёд, по бескрайним просторам России. Но проведя в постели, семь спокойных часов, он отдохнул и поднялся с отличным настроением, готовый с новой силой, расширять земли Рейха на восток. Натянул штаны. Надел на плечи подтяжки. Сделал несколько упражнений из утренней гимнастики, и приступил к водным процедурам.

Вышколенный адъютант, со спокойным лицом, и готовностью в любой момент, услужить своему начальству, принёс чайник с горячей водой. Живо приготовил в жестяном тазике тёплую воду и необходимые приборы для бритья. Встал рядом, словно официант в дорогом ресторане, держа наготове в одной руке помазок, мыло и чистое полотенце, переброшенное через плечо. В другой руке держал зеркало, так, чтобы генерал мог себя прекрасно разглядеть и хорошенько выбриться. Зекендорф, с немецкой педантичностью, намазал лицо помазком с мыльной пеной и принялся бриться. Острое лезвие, опасной бритвы, тщательно скоблило кожу, сбривая мелкие волоски, даже в самых труднодоступных местах.

– Господин генерал, может, всё-таки, вызвать цирюльника? – адъютант, зная характер генерала, осторожно предлагает.

– По-моему мнению… иметь в штате цирюльника, это пижонство! – отвечал, не отрываясь от бритья, Зекендорф адъютанту, – Знаете, брить бороду, это…. непосредственно мужское занятие…. Ведь если ты, смог справиться с бородой, то… значит, способен и справиться, со всем остальными жизненными…. трудностями….

Адъютант молча кивал головой. Примерно такой ответ он и ожидал.

– Господин генерал, вы говорите столь правильные вещи, что с вами, не возможно не согласиться! Я лишь, хотел укорить процесс!

Зекендорф, приятельски улыбнулся и посмотрел на адъютанта:

– Знаю. Но позвольте заметить, какой же я буду мужик, если меня будут брить, купать, кормить с ложечки?

– Извините. Тюфяк, а не мужик!

– Вот именно! А такие, как известно, мир не покоряют!

– Согласен.

– Да и к тому же…. Как говорят русские, спешка нужна… только, при ловле блох! – генерал принялся за правую щёку, как в коридоре послышался громкий топот.

– Господин генерал! – влетел в комнату запыхавшийся посыльный капитан, в перепачканном мундире и очень взволнованный. Он, прямо с передовой, сразу явился к генералу, не приводя себя в порядок, что было не принято в германской армии и считалось плохим тоном и невоспитанностью.

От громкого ерика, Зекендорф всё же вздрогнул и резанул, опасной бритвой себя по щеке. Выступила кровь.

«Ничто человеческое, не чуждо, даже высокопоставленный арийцам!» – подумал про себя капитан, но на его лице, не дрогнули ни один мускул.

– Какого чёрта, капитан?! Вы, мне мешаете! Из-за вашего крика, я порезался! – недовольно воскликнул генерал, зажимая свежий порез пальцем. – Чёрт вас дери!

– Ещё раз прошу прощения! – виноватым голосом ответил посыльный, и вытянулся по струнке, перед генералом, – Разрешите доложить?! Связи нет, пришлось лично явиться….

– Докладывай, раз уж ворвался…. – постепенно раздражаясь, ответил Зекендорф, нервозность посыльного, стала передаваться и ему, – Почему связи нет?! Весь грязный, как свинья…. Где ваши манеры, капитан? Что, не могли привести себя в порядок…., – это не был вопрос, скорее констатация факта, при этом генерал продолжил бриться. – Что за бедлам, у вас там, на передовой твориться?!

Посыльный, виновато опустил взгляд, дожидаясь, когда генерал замолчит, и сразу выпалил:

– Извините, господин генерал! Просто на это, нет времени. Русские, час назад, перешли в наступление…. И оно, успешно набирает силу…. Наши солдаты, бегут с поля боя…. И остановить их, никто не может!

– Что-о?! Вы, ничего, не перепутали? Это вздор, капризной девки! – не веря своим ушам, воскликнул Зекендорф, перебивая докладчика. На секунду оторвался от бритья, и пристально посмотрел на связного, не послышалось ли ему. – Как, такое может быть?! Я надеюсь, это не розыгрыш?

– Никак, нет! Русские, пустили в бой, свои новые танки, о характеристиках которых, мы ничего не знаем! Они, сметают, всё на своём пути! Мы, не можем их удержать…. Они, прут напролом, сокрушая любые наши заслоны! Их броня, способна удержать любой снаряд из нашего оружия, выпущенного прямой наводкой! Решили, вам, срочно доложить! Поэтому, я с передовой сразу к вам….

– Откуда у русских, новые танки?! Странно, разведка ничего такого, не докладывала…., – изумился Зекендорф. – Покажите мне на карте обстановку!

Посыльный подошёл к столу, на котором лежала разложенная карта, и подробно показал генералу, настоящее положение дел. Где сейчас находятся, какие части.