Григорьев понимал, что разворот сейчас был опасен, по причине, что крейсера неминуемо подставляли под лазерные излучатели эскадры сентаригов своё самое уязвимое место – раструбы своих движителей – кроссфлекторы, так как выходящая из раструбов энергия движения раздувала защитное поле, в котором, напротив раструбов, образовывались бреши и потому приказа на разворот не отдавал. "Грачи" шли на сближение с дуаттами, как говорится: лоб в лоб.

Григорьев скользнул быстрым взглядом по экрану интера. Его лицо исказилось невольной гримасой досады: вторая эскадра сентаригов, изменив свой вектор пути и ведя непрерывный огонь, тем самым держа отряд внутренней защиты сектора на безопасном для себя расстоянии, теперь шла в сторону начавшегося сражения между крейсерами и первой эскадрой своей расы.

Проклятье! – Невольно вырвалось у Григорьева. – Капитанов! – Выкрикнул он, продолжая быстрым взглядом скользить по экрану интера.

Над пультом управления перед ним тут же вспыхнули две голограммы с отображением капитанов других крейсеров.

– Повреждения? – Григорьев подтвердил вопрос взмахом подбородка.

– Нет! – Дружным хором произнесли капитаны.

– Продолжаем движение в том же направлении. – Продолжил говорить Григорьев. – Ситтар нам не страшны. Их осталось пять. Их лазеры на таком расстоянии не работают. Левый ситтар для второго "Грача"; затем для первого и следующий для третьего. Выбиваем аннигиляторами, остальные по мере возможности лазерами. Держаться вместе. Как только расползёмся – считайте нас нет. Следить друг за другом и если нужно, приходить на помощь. Вместе, мы сила! Главное, не дать дуаттам пробить защиту крейсеров. Выполнять!

– Да, гард коммандер! – Дружно произнесли капитаны и голограммы с их отображениями тут же погасли.

– Вахтенный, наш ситтар второй слева. Дистанция поражения шестьдесят тысяч. Аннигилятор к бою. – Произнёс Григорьев, быстрым взглядом продолжая скользить по экрану интера, стараясь не упустить из вида какой-либо внезапный маневр кораблей сентаригов.

– Да, гард капитан. – Тут же пришло подтверждение от вахтенного офицера и бег звёзд на экране интера заметно ускорился.

– Что с пожаром? – Поинтересовался Григорьев.

– Пожар ликвидирован. Дыра в корпусе заплавлена статитом. Дыма в пространство нет. – Тут же пришёл ответ от вахтенного офицера. – Но попадание лазерного заряда туда теперь не желательно.

– Пострадавшие?

– Один из техников третьей вахты получил лёгкий ожёг.

– Пятый отсек. – Григорьев сдвинул брови. – Ту-ре-ль. – Растягивая слово произнёс он.

– Луч лазера, скорее всего, попал в волновод турели и она взорвалась. – Принялся высказывать вахтенный офицер версию причины получения крейсером повреждения. – Взрыв пошёл внутрь турельной ниши и повредил корпус крейсера. Самое нелепое попадание.

– Следи за пространством. – Процедил Григорьев, негодуя больше на себя, нежели на вахтенного офицера и скашивая взгляд на терминал накопителя заряда аннигилятора – он был заполнен примерно на две трети и его уровень, как показалось Григорьеву, повышался едва-едва заметно.

Он вновь перевёл взгляд на экран интера – на корпусе второго слева ситтар отчётливо просматривалась яркая синяя окружность – корабль сентаригов был доступен для атаки.

– Второй слева – огонь! – Выкрикнул Григорьев.

Крейсер едва ощутимо качнулся и прочертившаяся по экрану интера едва видимая вуаль достигла корабля сентаригов, но яркой вспышки не было, хотя было отчётливо видно, что из ситтар повалил густой серый дым и он начал разворачиваться, скользя боком. Пространство перед крейсером начало заволакивать дымом, закрывая его визуальный обзор. Экран интера заметно потускнел, но даже через эту серую пелену было отчётливо видно, что в пространстве сражения вспыхнули две ярких звезды. Атака двух других крейсеров оказалась более результативной: атакуемые ими ситтар взорвались.

– Проклятье! – Невольно слетело с губ Григорьева.

Почему мне так не везёт сегодня? Какой-то злой рок. Тут же всплыли у него мысли досады.

– Всем! Убрать бронь! Натянуть покрывало! – Произнёс Григорьев, согласно, вдруг, появившегося у него плана.

Экран интера потускнел ещё больше.

– Всем! Вниз! Подныриваем и заходим дуаттам сзади. – Отдал Григорьев следующий приказ капитанам крейсеров. – Пусть ищут.

Красная лента из лазерных лучей кораблей сентаригов исчезла. Пара оставшихся ситтар тут же принялись метаться по пространству перед дуаттами, ведя беспорядочный огонь по всем направлениям. Григорьев с тревогой следил за экраном интера, беспрерывно скользя по нему взглядом, мечтая лишь об одном, чтобы ни один луч из лазерного излучателя кораблей сентаригов не попал в поле скрытия крейсеров и не рассекретил их маневр. К тому же пространство сражения уже было изрядно замусорено и хотя останки кораблей сентаригов были в стороне от секретного маневра крейсеров, но они достаточно быстро разлетались по пространству и была опасность, что какой-то из них коснётся защитного поля одного из крейсеров и выдаст его местоположение.

Ещё одним тревожным фактором было то, что вторая эскадра сентаригов неумолимо шла к месту сражения, становясь реальной угрозой для крейсеров, а ни один из кораблей первой эскадры, из оставшихся на Тарре, ещё не покинул планету, хотя за это время уже вполне можно было зарядить не менее четырёх тахионных контейнеров для фрегатов.

Григорьев остановил взгляд на дуаттах: прервав свой прежний маневр, они теперь ходили кругами с небольшим радиусом, всё чаще обстреливая своими лазерными излучателями пространство внизу от себя, будто что-то там чувствовали, но все их лазерные лучи шли несколько в стороне от крейсеров и никакого вреда им не причиняли. Осознанно начали обстреливать это же пространство и ситтар, но крейсера уже миновали контролируемое ими пространство и лазерные лучи ситтар рассекали мрак пространства далеко за их кормой.

Дуатты остались позади и Григорьев приказал капитанам крейсеров начать разворот.

За время маневра, накопитель аннигилятора "Грача первого" зарядился полностью и его орудийный излучатель был готов к стрельбе, но дуатт, который Григорьев выбрал для атаки, достаточно энергично вращался, беспорядочно обстреливая пространство под собой и какой стороной он окажется повёрнут к крейсерам, когда будет снято поле скрытие, Григорьев не мог достоверно определить. Он попытался выбрать другой дуатт для обстрела, но другие дуатты, вдруг, оказались на большом удалении и атака на них могла оказаться неэффективной. Лицо Григорьева исказилось миной досады: оставалось надеяться лишь на удачу. Ситтар сейчас находились позади дуаттов, тоже ведя беспорядочную стрельбу во все стороны и помехой для атаки крейсеров на дуатты не были.

Так как скорость перемещения крейсеров была невелика, то и радиус разворота оказался небольшим и вскоре они уже шли в сторону дуаттов, сближаясь с ними.

– Всем! – Заговорил Григорьев громким голосом, наконец, решив, что позиция для атаки на выбранный дуатт оптимальна. – Правый дуатт. Покрывало снять. Бронь надеть! Атака! На раз! Три! Два! Р-раз!

Прошло мгновение, экран интера посветлел и…

Григорьев невольно вжался в спинку кресла: разрастаясь в размерах на крейсер наползал сдвоенный нос дуатта.

Крейсер ощутимо вздрогнул и в тот же миг нос одного из дуаттов начал быстро наливаться красной краской, будто дуатт вознегодовал, увидев перед собой так близко корабль противника. Затем нос дуатта начал светлеть и вдруг, в экран интера будто кто-то плеснул из ведра красную краску, которая мгновенно растеклась по экрану, полностью перекрасив его и наполнив зал управления мистическим светом.

Григорьев так резко повернул голову, отворачиваясь от экрана, что хрустнули шейные позвонки.

И вдруг, крейсер резко остановился, будто налетел на какую-то прочную стену.

Не ожидая этого, Григорьев вылетел из кресла, запоздало схватившись руками лишь за воздух, вместо подлокотников.