Для того чтобы скрыть от населения страны восстановление крепостного права и феодальных отношений собственности и управления, советские идеологи создали удивительную в своей простоте, наглости и эффективности конструкцию – общественную собственность на орудия и средства производства. В одночасье стало «все вокруг – народное, все вокруг – мое».

Почти никого не смущало, что ни у одного жителя СССР не было на руках никаких имеющих юридическую силу документов, подтверждающих право его собственности на то, что принадлежало государству и было объявлено общественным, общенародным достоянием, достоянием всех и каждого. Последовательно игнорировалось то, что при отсутствии юридически определенных прав собственности физических лиц – жителей СССР – на это общенародное достояние фактическим владельцем госсобственности становился госаппарат, его конкретные руководящие работники, которые управляли объектами общенародной государственной собственности и принимали решения об использовании доходов от их функционирования. А вопрос управления и общенародного контроля изящно решался с помощью диктатуры пролетариата под руководством Коммунистической партии в лице ее руководящих органов и лично руководителя партии. Таким образом, в демократической советской республике (в ее хозяйственной части) вместо свободной экономической деятельности каждого гражданина на базе частной собственности появилась хорошо знакомая система феодальной собственности, принадлежащей царю (генеральному секретарю ЦК ВКП(б) – впоследствии КПСС) и служилому феодальному сословию (секретарям обкомов и ряду других избранных представителей советской бюрократической иерархии).

Республиканская система управления при сохранении всех внешних демократических атрибутов в виде выборов, народного представительства и т. д. стала стремительно превращаться в феодальную монархию. Собственность по Марксу – вопрос определяющий.

В советских городах и промышленности прошли аналогичные процессы. Частная собственность была ликвидирована, все отрасли промышленности стали государственными, была введена система прикрепления работников к предприятиям с помощью институтов прописки, трудовых книжек, обязательных характеристик с места работы, борьбы с тунеядством, разных видов пайков и других (включая карточную) систем распределения продуктов и потребительских товаров. Система оплаты и получения прибавочного продукта точно так же представляла собой феодальную барщину, от которой работник не мог уклониться, так как был жестко прикреплен к предприятию и не имел и не мог иметь других источников существования.

Барщина в городе и деревне стала финансовым источником индустриализации и первых пятилеток. Восстановление в стране феодальных отношений сформировало источники средств для решения задач советской власти, но резко обострило идейную борьбу в обществе: оппозиция активизировалась в партии, органах госуправления и, что было самым опасным, в руководстве Красной армии. С убийством Кирова в 1934 году руководство компартии приступило к ликвидации оппозиции в стране. Количество репрессированных, сосланных, помещенных в лагеря стало исчисляться сотнями тысяч (по другим данным – миллионами). Точные цифры здесь очень важны, но даже минимальный порядок величин поставил перед феодальной коммунистической элитой два последовательных вопроса:

• Как кормить и содержать эти огромные количества людей в местах заключения?

• Можно ли использовать их как дополнительный источник рабочей силы в советском модернизационном проекте?

Сталин и его соратники безжалостно расправлялись со своими противниками и не обременяли себя моральными принципами, но были людьми умными и прагматичными. Они использовали две концепции своих идеологических противников и личных врагов.

Во-первых, было широко внедрено в практику изобретение англичан времен англо-бурской войны – концентрационные лагеря. Во-вторых, конечно без упоминания автора, была реализована концепция трудовых армий Льва Троцкого. Он предлагал использовать большие массы людей, мобилизованных и подчиняющихся приказам на принципах армейской службы, для решения хозяйственных задач в ходе социалистического строительства.

Обе концепции были творчески развиты и превратились в использование огромных масс заключенных, содержавшихся в лагерях Гулага, на различных работах в советской экономике: в добыче сырья (лес, разнообразные виды полезных ископаемых), строительстве (промышленные объекты, жилье, инфраструктура и т. п.), других отраслях – вплоть до научных исследований и разработок (знаменитые «шарашки»). Труд заключенных (ЗК) не оплачивался. Они имели место на нарах в бараке, примитивную одежду, минимальное питание. ЗК не имели никаких личных прав, полностью подчинялись администрации лагерей, без суда могли быть наказаны администрацией вплоть до физического уничтожения. Сами заключенные и все результаты их труда полностью принадлежали советскому государству. В терминах экономики и общественных отношений это было рабство[4] в его классической форме.

По разным оценкам, через систему советских лагерей в период с середины 30-х до середины 50-х гг. ХХ века прошло и было задействовано в рабском труде до 30 миллионов человек (очевидно, надо принимать в расчет и военнопленных Великой Отечественной войны – иностранных и вернувшихся из немецкого плена советских). Цифра требует уточнения, но бесспорно, что использование рабского труда заключенных было экономически значимым сектором советского хозяйства, одним из важных источников создания прибавочного продукта.

Демократическая советская республика последовательно превращалась в феодальную монархию, основанную на крепостном праве в городе и деревне, и рабовладельческую империю, широко использовавшую труд государственных рабов-заключенных в ходе социалистического строительства. Очень важно в данном рассмотрении просто последовательно констатировать факты. Слова «крепостное право», «рабство», «империя», «монархия», «феодализм» сегодня в общественном сознании несут отрицательный смысл. На самом деле это только термины, которыми обозначаются определенные виды экономических отношений и систем госуправления. Их оценка относительна. Хочется напомнить анекдот советских времен: демонстрация в Древнем Риме. Идут рабы, несут огромный плакат: «Да здравствует феодализм – светлое будущее всего человечества!».

Многим информированным людям, в свою очередь, сейчас не очень ясно, как лет через 50-100 будут оценивать демократию, христианство, ислам, буддизм, какие изменения произойдут в концепции прав человека, как будут локализованы территории варварства и цивилизации.

Но вернемся к истории России.

В 1953 году у гроба умершего вождя – императора (тов. Сталина) собралась партийная, хозяйственная, военная элита страны, руководители силовых ведомств. Я не был на этом собрании (да и было ли оно в том виде, как я его опишу), но это мой анекдот, и содержание исторического момента видится таким. Они сказали друг другу: «Товарищ Сталин умер. Подведем итоги. Нас устраивает практически все, и нам есть чем гордиться. Мы провели модернизацию России и построили великую страну – одну из двух признанных мировых лидеров. Мы победили в самой великой и страшной войне современной истории. Именно мы спасли мир от ужасов фашизма. Наша идеология, наша вера – коммунизм – одна из самых сильных религий современного мира, с огромным числом приверженцев на всех континентах. Красная армия сильна как никогда. Партийный и советский аппарат управляет страной. Внутренние враги подавлены. НКВД контролирует все. Народ послушен нам, готов к любой работе и любым лишениям ради достижения наших целей и разделяет их в своем большинстве. Мы – победители! Плохо одно. В любой момент любой из нас по решению одного человека – вождя – может стать без суда и следствия лагерной пылью, бесправным рабом с полным забвением всех старых заслуг и достижений. Это, с нашей точки зрения, несправедливо, неправильно и категорически нас не устраивает. Но вся система настроена и работает именно так. Что делать?»