– Отец, спокойных течений.
– Спокойных, сын. Ты что-то хотел?
– Да, отец. У меня есть просьба, личная.
– Я тебя слушаю.
– Мне понравился один обращённый. Я хочу взять его супругом. Позволишь ли ты мне?
– Сын, мы много раз говорили об этом. Ты должен стать моим гласом, жрецом. А им не положены плотские утехи. Надеюсь, ты ещё не успел ни с кем совершить ничего?
– Успел отец.
Дагон нахмурился, и зло ответил:
– Тогда мне остаётся только женить тебя, на рождённом в море. Обращённый не может стать твоим супругом. И если я не выберу его для себя, то ты сможешь побороться за него, как за наложника. Если он тебя узнает.
– Отец, ты же знаешь что они теряют память при обороте!
– Знаю. И я своё условие сказал. Если он тебя вспомнит, то ты сможешь побороться. Если нет – то ты с ним не увидишься. Ты знаешь, что есть шанс на возвращение его памяти и условия, при которых это происходит. Срок 2 недели после смотрин.
Глава 2
В хронике моей есть последняя глава,
К сожаленью в ней обрываются слова
За последний год из рыбацких деревень
Сгинул весь народ, в тот туман,
Что каждый день с моря заходил
В глубь материка
Я свидетель был – опустели берега. ©
КиШ «Дагон»
Свет. Выключите свет. Что ж так плохо-то? Я вчера пил? Открываю глаза и, вижу что над головой светит солнце, но как-то неправильно. Не пойму в чём дело. Словно оно светит через аквариум полный воды. Лёгкая рябь на воде не даёт обзора, но и то, что вижу, выбивает из колеи.
– О! Очнулся. Как будем тебя звать? – спросил мужчина за стеклом, и постучал по нему.
– Где я? Кто… кто я? – с ужасом понимаю, что не помню, кто я, и как тут оказался.
– Ребят! Тут свеженький. Глядите какой, даже чешуйки ещё не наклюнулись. И член ещё как у человека, облизнулся подошедший на зов мужчина. Ребят, пока он не совсем орыбился, давайте его того, ну вы поняли.
– Тебе бы всё трахать, – противно засмеялся второй подошедший моряк.
– Эх, ну ладно. Всё равно Дагон за него пистонов вставит. Он уже его ищет. Сыночек Дагона подсел на него. Прикиньте, он с ним спал, и у Дагона, есть теперь сомнения, что он забудет себя. Видите ли, истинные, после секса способны помнить себя при перерождении. А этот, – он пнул ногой аквариум со мной – видать просто рыбёха, раз не помнит себя.
Меня сразу отпустило.
«Вспомню, обязательно, только вот пройдёт боль».
Рыбаки какое-то время ещё плыли, а затем стали суетиться, и махать руками кому-то в море. Потом я увидел, как к нам приблизилась волна, и на её гребне стоял красивый мужчина, с развитой мускулатурой, большими руками и широкими плечами, узкой талией, и в одной повязке-юбке с чешуйками до середины бедра. Его волнистые длинные волосы на ветру красиво развевались и сама собой пришла мысль:
«Владыка Морской».
Рыбаки поклонились и стали просить его наградить их уловом за их службу. Он кивнул, и они резво перевернули аквариум со мной в море. Я упал кулём в воду, и сперва, думал, захлебнусь, но скоро понял, что спокойно дышу в воде. Владыка морской поманил меня пальцем, и моё тело само, без сопротивления подплыло к нему.
– Хорош, – одобрительно сказал Владыка рассматривая меня. – Если бы не обещание, забрал бы сразу себе в гарем. Но уж раз обещал, даю тебе 2 недели. Вспомнишь себя – отпущу, а не вспомнишь – будешь моим наложником. Нареку тебя Седьмым.
Меня отбуксировали на какой-то рыбёхе как на лошади, в рифы, почему-то выросшие как решётка. Внутри моей «камеры» был большой цветок анемоны и неизвестный мне вид мелких рыбок рядом с ней.
У своих конвоиров – мужчин огромной комплекции, лысых, абсолютно одинаковых на лицо – я спросил:
– Ребят, мне бы покушать, да и дела свои тоже не дремлют.
В ответ один заржал, а другой сказал:
– Видишь анемон? Это для твоих не дремлющих дел. А рыбки для всего остального. Еду принесут скоро. Располагайся.
– А как пользоваться-то?
– Сам смотри, – и опять загоготали.
Я подплыл к анемоне, с сомнением посмотрел на неё и отвернулся. И вдруг почувствовал, как её лепестки прошлись по моему заду, обнимая его. С ужасом повернулся и осознал что это такое «биде». Аккуратно сел на него, сделал свои дела, и стал думать, где бумага-то, всё же гигиена вещь нужная и в воде. Ко мне подплыли рыбки и стали нырять к анемоне, и я почувствовал, что эти рыбки меня пощипывают за зад.
– Чудны дела твои, господи, – подумал я уже с истеричным смешком. Рыбки оказались «ассенизаторами», и тут же поймал себя на мысли, что не всё так плохо у меня с памятью, если вспоминаю господа.
Я решил немного поспать, пока мне не принесли еды, и лёг на нашедшуюся в углу постель из водорослей, запакованных в какой-то прозрачный чехол-матрас. Почудилось что он из плёнки похожей на желатиновую корочку.
Разбудил меня звук стукнувшихся друг о друга камней. В комнате стоял молодой парнишка, было в нём что-то смутно знакомое, но пока только в образах. Он смотрел на меня глазами полными слёз, его губы дрожали, и он держал видимо мою тарелку с едой.
– Ты забыл меня, моё солнце. Как мне вернуть тебя? – сказал он.
– Ты мне знаком. Пока у меня болит голова, но я определённо тебя знаю, малыш, – именно так мне хотелось его называть.
– Как тебя звать? – спросил я его.
– Ты должен это вспомнить, и тогда мы будем вместе, мой любимый.
– Что ж, значит будем вспоминать, – сказал я, и взяв тарелку посмотрел в неё. Там лежали какие-то водоросли и кусок рыбы.
– А есть нормальная еда?
– Тебе она больше не подходит. Теперь ты обращённый. Гокан.*
Определившись, кто такие – Гоканы, я приуныл. Мой малыш мне много рассказывал о морских пределах, старался проводить со мной больше времени, но, как только я пытался выяснить своё прошлое, замолкал. Так прошла неделя, и мой малыш уже начал впадать в тоску. Его тянуло ко мне, как и меня к нему. Но сначала я должен был вспомнить.
***
За собой тащил свою мокрую тетрадь
Из последних сил что-то пробовал писать…
А затем нырнув скрылся под водой.
Зашумел прибой, унося его с собой ©
КиШ «Дагон»
Сегодня я проснулся рано. Малыш ещё не пришёл. С каждым днём он всё больше нервничает, ведь я так и не вспомнил кто я, и как его зовут. Каждый раз, когда он приходит, я с трудом сдерживаюсь, он очень мне нужен.
В моё скромное жилище кто-то вошёл, пока я приводил себя в порядок после сна. Я подумал, что это мой мальчик, и вышел к нему с радостной улыбкой, но это был не он.
Владыка Дагон осмотрел меня, и сказал:
– С сегодняшнего дня, тебя начнут готовить в мои наложники, так как очевидно что ты так и не вспомнил.
– У меня ещё есть время, – возразил я.
– Нет. Сегодня он придет к тебе последний раз. И после этого ты начнёшь готовиться. На празднике, посвящённом новым обернувшимся, я оглашу свою волю. Тебе предстоит стать моим. Завтра тебе урежут плавники, и начнут готовить к моим размерам и прихотям.
– Каккким прихотям? Каким размерам? – глаза мои становились всё больше и больше.
– Ты же не думаешь что роль нижнего будет у меня? – сказал он, оскалив зубы в подобии улыбки.
– Я как-то не задумывался о вас в таком ракурсе.
– А теперь задумаешься. Я не люблю долгих прелюдий, поэтому готовить тебя под меня будут мои слуги. Намажут, растянут, доведут до нужного состояния. А пока, завтракай, и прощайся с мальчишкой. Его ты больше не увидишь.
