***

Эсмеральда долго лежала без сна, не смея сомкнуть глаз и предаться сладким грёзам. Мысли мучали ее, исчезновение же Фролло наводило на неприятные доводы. Он мог вернуться в любой момент, и цыганка не знала, как дорого ей обойдётся сегодняшняя выходка.

В мыслях она уже в который раз извинялась перед Фебом, забыв о гордости, молила его о прощении. Но даже в воображении, капитан королевских стрелков был непоколебим, что уж говорить о живом, настоящем Фебе, который не пришёл на площадь?

Девушка боялась задуть свечу, не хотела лишаться этого чуть заметного огонька, олицетворявшего последнюю надежду на счастье. Пламя дрожало, намереваясь погаснуть в любое мгновение.

За дверью было тихо, ни шороха, ни шагов, кажется, все вымерло в Соборе, даже навязчивый, пугающий своими непредсказуемыми действиями Клод.

Пламя дрогнуло вновь и погасло — цыганка взглянула сонными от усталости глазами на луну, почти исчезнувшую за темными тучами и вздохнула.

***

Эсмеральда не могла заметить Клода, мелькнувшего вместе с Жеаном. Фигура архидьякона прошла мимо главного зала, он что-то тихо обсуждал с сопровождающим его юношей. Тот улыбался, коварно прищуривая глаза, и долго воодушевленно рассказывал.

О чем? О предстоящем венчании Феба с Флёр-де-Лис, об их свадьбе, о том, как усердно он, Жеан, изучает все то, что ему преподают и как он запоминает все то, что старший брат говорит ему. Фролло был совершенной противоположностью своего собеседника — суровый и напряженный, он старался не выдавать своего настоящего состояния, не показывал радости, возникшей в нем после слов Жеана о непоколебимости де Шатопера, лишь горящие каким-то болезненным блеском глаза могли раскрыть внимательному наблюдателю истинные чувства спокойно-строгого священника.

Клод невольно оглянулся, приготовившись открыть тяжёлую дверь. Сердце его сладостно защемило, стоило глазам увидеть цыганку. Не сбежала, не нарушила данного ему обещания… А чем же он собирается наградить ее за это?

Фролло нахмурился и отвернулся, уходя на улицу вслед за Жеаном.

***

Архидьякон вернулся засветло, в прекрасном расположении духа. Ночью ему пришлось бродить по городу, чтобы только держать себя подальше от желанной цыганки, чтобы не видеть ее прекрасного, манящего тела… Воскресший в мыслях танец плясуньи вызвал у Фролло тяжёлый вздох; он зажмурился, страдание исказило черты его лица. Сейчас он направлялся в келью, чтобы принести Эсмеральде еду. Священник осторожно подошёл к двери и заглянул в замочную скважину. Девушка ещё крепко спала, повернувшись лицом к окну и сжав в ладони амулет. Клод прищурится, силясь разглядеть цыганку по-лучше, но тщетно.

Лишь через какое-то время упавший на лицо плясуньи луч света разбудил ее; девушка встрепенулась, распахнула глаза и чуть улыбнулась взошедшему солнцу. Ей казалось, что сегодня будет прекрасный день, полный новых надежд. Сегодня она признается во всем Фебу, и он простит ее.

Архидьякон поднялся на ноги и постучал в дверь. Девушка испуганно повернулась, ничего не произнося. Стук повторился, прозвучавшее увереннее и громче первого.

— Девушка, я принёс тебе еды. Забери ее, и я запру дверь, — раздался знакомый голос, от которого Эсмеральда невольно вздрогнула. «Ах, опять этот ужасный священник».

Цыганка поднялась с кушетки и подошла к двери.

— Зачем вы хотите запереть меня здесь? Я выполняю все, что вы говорите, так отчего же? В чем я провинилась? — девушка торопливо надела платье, зашнуровав его.

— Сегодня может прийти сам король, и никто не должен увидеть тебя. Это необходимо, и я ничего не могу поделать с приказанием.

— Как долго мне придётся здесь находиться? Я хочу уйти, мне страшно находиться здесь, — Эсмеральда приготовилась открыть дверь.

— Я вернусь очень скоро, ничего не бойся, девушка. Совсем скоро ты станешь такой, какой хотела, только не нарушай обещания.

***

Эсмеральда сидела на кушетке, когда на улице раздались крики, топот лошадиных копыт. Девушка бросилась к окну, взволнованная и заинтересованная. Священник смог убедить ее смириться со своим положением, но мыслей о побеге Эсмеральда не оставила. Только наступит ночь, и она сбежит к Фебу и исполнит все то, что хотела. Плясунья глядит на площадь и замирает, разглядев в сидящем на коне всаднике Феба же Шатопера. Сердце девушки наполняется радостью, начинает биться сильнее, а сама она, кажется, забывает обо все на свете. Сейчас он зайдёт к ней, спасёт от заточения, простит…

Эсмеральда сжимает пальчиками амулет, дыхание ее перехватывается… К Фебу подходит красивая молодая девушка, и они вместе направляются к Собору. Плясунья не может объяснить, отчего слезы начинают блестеть на ее щеках, а сама она подбегает к двери, нещадно ударяя по ней кулачками.

Комментарий к Глава 6

Здравствуйте, мои дорогие читатели!

Прошу простить за задержку и за такое маленькое продолжение.

Надеюсь, вам понравится.

Сама же ухожу на временный перерыв до июля (последние экзамены) В июле обещаю выложить истрию полностью, тк заключительные главы уже давно продуманы)

С Ув. ваша Джесс

========== Глава 7 ==========

Эсмеральда не знала, сколько времени прошло с того момента, как слезы перестали катиться по горящим щекам, а руки безвольно опустились, судорожно сжав край платья. Девушка сидела на кушетке, отвернувшись к окну и глядя, как птицы, эти свободные создания, не знающие человеческого несчастья, парили над площадью. Они не были пленниками кельи, не сидели в бездействии взапрети, не в силах бороться за своё счастье, не ждали никаких подарков от судьбы. Им никогда не понять того, что испытывала несчастная цыганка теперь, догадавшись, что за девушка сопровождала капитана и что произошло здесь, в стенах Собора. Плясунья уже не пыталась убедить себя в том, что все увиденное ею было ложью, но что же теперь делать? Феб ответил на обман предательством, но разве она, простая цыганка, девчонка с улицы, виновата в своём выборе? Ей хотелось стать достойной его, такой, как та, что зашла с ним в Собор под радостные крики толпы; достойной, а значит, девушкой с манерами и умением правильно подать себя в обществе, быть той, кого не стыдно показать среди равных ему. И что же она получила? Не стерпевший отказа, де Шатопер предал ее, даже не позволив осуществить то, к чему она стремилась, не дав ей воплотить светлые мечты в реальность.

Капитан нанёс неожиданный и сокрушительный удар, которой молодая плясунья едва ли могла перенести.

Она даже не подошла к окну, когда церемония закончилась и крики на площади возобновились с новой силой, она не повернулась, когда около двери раздались шаги; она была равнодушна ко всему, что происходило вокруг неё, ведь то, ради чего она томилась в этой келье, было потеряно навсегда.

Она осознавала, что находиться в этой келье ещё какое-то время опасно, что нужно возвращаться домой, к прежней жизни, но разве могла она теперь танцевать с тем же задором и ловкостью, как раньше, когда она была ещё счастлива? Разве могла она вновь одаривать зрителей своим чарующим взглядом необыкновенно прекрасных глаз?

Невозможно было вернуть прежнюю радость ее устало прикрытым глазам, глядевшим в темнеющее за окном небо.

Понимала ли Эсмеральда, что Фролло обманул ее? Возможно. Но она не подавала виду, что догадывается об этом; после того, что она пережила несколькими часами ранее ей было уже все равно, кто виноват в случившемся. Теперь она не могла ничего сделать, никак помешать свершившемуся таинству венчания, которое было, по ее мнению, очень важно для Феба де Шатопера.

Цыганка не могла больше ничего требовать от капитана: ни любви, ни венчания, ни свадьбы; прощение она уже просить не хотела — всколыхнувшаяся гордость, словно острие кинжала, кольнула девушку в самое сердце. Безусловно, она не собиралась унижаться теперь перед человеком, так низко павшим в ее глазах. Предатель и обманщик. Он ведь говорил, что любит ее, ей же не могло это привидеться?